Литмир - Электронная Библиотека

– Нету. А я думал, на отходняках бессонница долбит.

– Кого как, – ответил Юрий Алексеевич, – это от организма зависит. Днем сонница, ночью бессонница… О-ой, ну и херово же мне! Сейчас бы пива…

Он вышел из кабинки, демонстративно застегнул ширинку и, подойдя к раковине, открыл воду.

– Дверь-то зачем ломать было? – спросил он, намыливая руки. – Мог бы и постучать.

– По башке тебе постучать! Ты знаешь, к кому он нас послал?

– К кому? – Без особого интереса отозвался Плотник.

– К Барскому!

– К какому еще Барскому?

– Которого мы сегодня до дома подвозили.

– А-а… Это постмодернистишка тот? – закрыв воду, Юрий Алексеевич сунул руки под сушилку. – Ну и что?

«В самом деле, – усмехнулся про себя Даос, – и что?..»

Равнодушие Плотника в какой-то мере его охладило.

На этот раз Плотник был прав. Вернее, последователен. Кто такой для них этот Барский? Да никто! Ну подвезли они его, ну поболтали по душам, что с того? Разве это их к чему-то обязывает? Разве после этого он стал для них приятелем или другом? Заурядное задание, совершенно посторонний человек… И все-таки на душе было как-то пакостно.

В сотый раз за сегодня он вспомнил о событиях вчерашнего вечера. Гора, лес… Пещера… Разговор в ресторанчике и таинственный гуру… Все это было настолько невероятным, что ни он, ни Плотник с тех самых пор не обмолвились ни единым словом о произошедшем. Оба вели себя так, будто не произошло ничего необычного. Вообще ничего! Несколько раз Даос порывался заговорить об этом, но что-то его удерживало. По всей видимости, нечто подобное творилось и с Плотником. Во всяком случае, вглядываясь сейчас в его лицо, Даос видел на нем отображение собственных мыслей, растерянности и неуверенности.

– Ну что, – сказал он, – так и будем молчать?

Юрий Алексеевич вздрогнул.

– Ты о чем? – Глаза у него забегали.

– Как думаешь, а может, все это нам просто приснилось?

– Обоим сразу? И рис, прыгающий по столу, и старикан этот заумный со своим подмастерьем?

– А почему бы и нет?

– А почему бы в таком случае не предположить, что мы и сейчас спим?

– Нет, – прищуривая левый глаз, возразил Даос, – это исключено! Заснуть, находясь во сне, невозможно.

– В смысле?

– В том смысле, что ты, сидя на горшке, дрых самым бессовестным образом. А как можно спать, находясь во сне?

– Во-первых, можно! Со мной такое уже бывало. Сплю, просыпаюсь, иду на кухню. Наливаю вина… В этот момент снова просыпаюсь и понимаю, что поход на кухню мне только снился. Просыпаюсь, иду на кухню, наливаю вина… Опять просыпаюсь и снова понимаю, что видел сон. И так раза четыре подряд!

– Хм, впечатляет.

– Это во-первых, а во-вторых… А во-вторых, тебе-то откуда знать, что ты сейчас находишься не во сне?

– То есть?.. – в свою очередь удивился Даос.

– Ведь это я спал, сидя на горшке. А ты просто наблюдал меня со стороны. Тебе что, ни разу не доводилось видеть во сне кого-нибудь спящим?

Юрий Алексеевич захихикал.

– И вообще, – добавил он, – как-то странно тебя перекидывает с темы на тему. При чем здесь Барский и наше вчерашнее приключение? Что-то я не улавливаю между двумя этими событиями никакой логической связи.

– Не знаю, – пожал плечами Даос, – может, и ни при чем. Так, подумалось просто…

– Вообще-то, в чем-то ты прав, – уже в машине продолжил разговор Юрий Алексеевич. – Я и сам не перестаю удивляться всему, что произошло. И знаешь, что интересно, я целый день сегодня словно бы вспоминаю вчерашнее. Именно вспоминаю, так как в какой-то момент оно напрочь стерлось из памяти!

– Угу, – кивнул Даос, заводя мотор, – со мной та же беда. Вспомню и тут же сам себе удивлюсь: если это правда, то как же я мог такое забыть?!

– Во-во!..

Какое-то время ехали молча, каждый на свой лад пытаясь осмыслить случившееся.

– А что касается Барского, – заговорил Юрий Алексеевич, – то, может, оно и к лучшему, что нас к нему послали. Именно нас, а не Бапыча, например, или Тарэна.

– Да уж, – кивнул Даос.

– Если честно, мне и самому этот Барский ничего показался. Нормальный мужик. В себе только какой-то неуверенный да малость нервный, а так ничего. Надо будет что-нибудь почитать из его нетленок.

– Вот сейчас прямо и попроси. Скажи, так, мол, и так, гони, гад, дипломат, а заодно и какую-нибудь из своих книжек. Или где он там печатался, в журналах? Гони, сволочь, журнал!

Плотник вздохнул:

– Чем он Гынду прогневить-то умудрился, вот я чего не пойму.

– Настучал кто-нибудь, – сквозь зубы процедил Даос.

– Думаешь… он на самом деле имеет к этой заварушке какое-то отношение?

– Не знаю!

– А чего ты на меня орешь?

– А ты глупых вопросов не задавай, тогда и орать не буду!

Плотник презрительно хмыкнул, отвернулся и замолчал.

– Он у нас, кстати, папку свою на заднем сиденье забыл, – сообщил Даос. – Формальный повод, зачем мы к нему заявились.

– Папку? – оживился Юрий Алексеевич.

Перегнувшись через спинку сиденья, он нашарил папку, заглянул в нее и с чувством глубочайшего разочарования уселся на место.

– Пустая.

– А ты что надеялся в ней найти? Порнографический журнальчик?

– Да нет, – Юрий Алексеевич ухмыльнулся, – может, документы какие или рукописи.

– Ага, рукописи! – рассмеялся Даос. – Тогда бы ты его ухлопал, а рукописи присвоил себе. Ты, наверное, затем и переметнулся к Гынде, чтобы карьеру себе литературную сделать.

– Очень остроумно! – огрызнулся Плотник.

– Не очень, – согласился Даос. – Приехали!

Он остановил машину в нескольких метрах от подъезда.

– А чего не на самое крыльцо заехал?

– А это я тебе намекаю, как будет нужно себя вести.

– Пф-ф… – скривился Юрий Алексеевич. – Тачка-то на меня, что ли, зарегистрирована?

– Выйдут на меня, – ехидно скалясь, пообещал Даос, – выйдут и на тебя. Усек?

– Так вот ты какая гнида, значит?

– Не-е, не такая. Хуже!

Они вылезли из машины и, прихватив с собой папку Барского, направились к подъезду. Двор был пуст. Асфальт после дождя уже успел высохнуть, листва на деревьях светилась неестественно чистым изумрудным цветом. «И вправду, будто во сне, – подумалось Даосу. Он машинально взглянул на свои руки. – Нет, не во сне! Находись я в сновидении, я бы сейчас развернулся, сел в машину и поехал к Гынде в офис, чтобы пристрелить эту сволочь в его собственном кабинете. Или даже не поехал бы, а оказался там усилием воли. Чего зря тратить бензин?..»

Юрий Алексеевич шел молча, воздерживаясь от своих обычных шуточек. На Барского ему было наплевать, и странное поведение Даоса он расценивал как очередную его причуду. Все-таки не первый день работают вместе, успел уже к его выкидонам привыкнуть. Просто слегка потряхивало и раскалывалась голова, просто настроение стало вдруг каким-то хреновым, а желание вмазаться разгоралось с новой силой. Просто… «Нет уж! – твердо сказал он сам себе. – Решил завязывать, значит, надо завязывать! Переломаюсь как-нибудь, не сдохну. Все-таки не такой уж я законченный нарик. Не Макс какой, не Рентон Уэлш[41]…»

Syzygia – 2

Снежок

В холодных небесах
Вишневым цветом притворился
Порхающий снежок…
Сэй- Сёнагон

Странные вещи…

Странные события…

Странные поступки…

Странные ощущения…

Странные или глупые? С одной стороны – моя глупость, а с другой – рука Провидения… Не знаю, не понимаю… А отчасти, наверное, и не хочу ни знать, ни понимать… Отдаюсь на волю событий-волн и просто скольжу по течению. А куда это течение вынесет – не знаю. Не имею ни малейшего представления… Все, что казалось ясным и правильным, теперь видится банальным. Истина ускользает, словно червяк. Да и есть ли она вообще, эта гребаная Истина, а если есть, то нужна ли мне?..

вернуться

41

…не Макс какой, не Рентон Уэлш… – Юрий Алексеевич шутит. Рентон – один из главных героев романа Ирвина Уэлша «На игле» («Trainspotting»). Героиновый наркоман.

ИРВИН УЭЛШ (Irvine Welsh): «…пожалуй, едва ли не единственный современный писатель, к которому применимы лишь два определения – "КУЛЬТОВЫЙ" и "ЗНАКОВЫЙ". КУЛЬТОВЫЙ – потому что сумел – что называется, играючи, – обратить свою прозу в своеобразный культурный – точнее, субкультурный, или контркультурный памятник. ЗНАКОВЫЙ – потому что каждое из его произведений так или иначе становится знаком, символом, вехой на литературном пути "поколения техно". Устами героев Уэлша, с их диким слэнговым "новоязом" и острым, отчаянным ощущением "выломленности из жизни", попросту говорит с читателем само наше время – наш издерганный "век, вывихнувший сустав"…»

(Издательство «АСТ», 2003 г.)
12
{"b":"741389","o":1}