Пьер мертв.

Мертв.

Пьер…

Он схватил часы: всего два часа ночи. Уступив навалившейся на него усталости, он погрузился в ад без надежды найти из него выход.

Лицо Пьера, глаза Мириам. Два призрака, зовущие его на помощь.

Вставая, он чуть не упал; все тело ломило, голени твердые, словно одеревеневшие. Он чувствовал себя избитым и совершенно выдохшимся.

Дождь беспрерывно барабанил по железной крыше, отдаленный рокот громовых раскатов эхом отдавался в долине. Спустившись по лестнице, он зажег в гостиной маленькую лампу. Слабый свет озарил необычное зрелище, которое, если бы ему не было так плохо, могло бы вызвать у него улыбку: перед камином, где догорали угольки, свернувшись калачиком, на ковре спала Серван. Прижавшись к ней, спал Галилей, изменив этой ночью своему хозяину. Пройдя на кухню, Венсан выпил полный стакан воды, а потом подошел к камину и подложил в него толстое полено. Серван не проснулась, а Галилей лишь поднял голову и завилял хвостом. Венсан сел рядом со спящей парочкой и уставился на очаг, где постепенно, язычок за язычком, возрождалось пламя.

– Вам не спится? – донесся словно замогильный голос.

В ответ он кивнул.

– Я все время думаю о Пьере, – признался он. – О том, что могло произойти.

– Вы никогда не узнаете, что произошло. Несчастный случай, глупый, конечно…

– Это не несчастный случай, – резко возразил Венсан. – Он не сам упал…

Широко раскрыв глаза, Серван одним рывком вскочила на ноги:

– Но… Что позволяет вам так говорить?

– Он сотни раз ходил той дорогой. Как ночью, так и днем, как в снег, так и в хорошую погоду! Эта тропа считается безопасной! Он не мог сам упасть! Невозможно!

– Может быть, ему стало плохо…

Венсан покачал головой:

– У него было железное здоровье. Он ходил по горам лучше, чем кто-либо из нас. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что это не случайное падение…

– Но кто мог такое сотворить?

– Не знаю. Мог любой, кто угодно… Например, браконьеры, застигнутые на месте преступления… Пьер выслеживал их вот уже несколько недель.

– Браконьеры? Но это абсурд! Не могут же они докатиться до убийства смотрителя!

– Такое уже случалось, – возразил Венсан. – Если их сцапают, они рискуют по-крупному, а для таких парней, как они, жизнь человека ничего не значит… Завтра я снова туда отправлюсь.

– Зачем?

– Может, чего-нибудь найду, какие-нибудь следы…

– Завтра у меня выходной. Если хотите, я могу пойти с вами.

– Однако, мне кажется, вы не доверяете моему инстинкту…

– Я подожду, пока не увижу собственными глазами, – ответила она, потягиваясь.

Он, кажется, согласился принять ее помощь.

– Не хотите подняться, чтобы выспаться в нормальной кровати?

– Нет, мне здесь хорошо…

Он встал, немного постоял возле окна, молча наблюдая, как ярятся горы. Если они разгневаны, значит не они убийцы…

Вы вопиете о мести… Мести за смерть одного из ваших сыновей.

Серван снова заснула; Венсан с удовольствием последовал бы ее примеру, но он боялся своих снов. По ночам его уже давно терзали кошмары, а теперь все станет еще хуже…

В конце концов он сел возле своей спящей гостьи и до зари смотрел, как угасает огонь в камине.

Серван вцепилась в ручку дверцы, чтобы смягчить тряску, которая болью отдавалась в позвоночнике, когда пикап быстро поднимался по каменистой дороге, ведущей в лес Вашресс, коровий лес… Забавное название, подумала она. Но в конечном счете здесь, как и в иных местах, и поэтические, и прозаические топонимы являются наследием прошлого…

Венсан был мрачен больше обычного. С тех пор как они отъехали от Анколи и направились к месту трагедии, он произнес всего несколько слов.

Серван с уважением относилась к молчанию проводника, понимая и его горе, и его гнев. Но ей хотелось, чтобы он поделился своими мыслями. Она сама вызвалась поехать с Венсаном, и он мог бы проявить к ней хотя бы минимальный интерес, чтобы, на худой конец, дать ей почувствовать, что она здесь нужна, что ее присутствие дает ему поддержку, пусть даже небольшую.

Да, она предложила поехать с ним. Сделать первые шаги в расследовании, которое, как она убеждена, ни к чему не приведет. Иначе придется отрицать очевидное: Пьер упал с обрыва и разбился. Хотя он знал горы как свои пять пальцев и даже лучше. Но Венсан должен сам в этом убедиться.

Ночью, после резкого пробуждения, она почти поверила в невероятную историю про убийство.

Сегодня утром, при ярком свете солнца, она попыталась взглянуть в лицо реальности: Пьер упал; банальный несчастный случай в горах, дурацкое падение, истинные причины которого они никогда не узнают.

Приблизившись к заграждению, где начинался въезд в лес, принадлежавший коммуне, Венсан затормозил и, покопавшись в бардачке, достал ключ. Серван воспользовалась минуткой, чтобы размять мышцы, затекшие от сна в неудобном положении. И вот они уже едут по лесу, умиротворенную тишину которого нарушает только урчание мотора «тойоты».

– Все в порядке? – внезапно спросил Венсан.

Она улыбнулась ему, значит он помнит, что она здесь…

– Да, только немного устала.

– Я тоже.

Минут через десять они добрались до конца грунтовки, до места, где в первый раз собирались спасатели. Горестные воспоминания, запечатленные в нежной коре деревьев. Серван быстро надела экипировку. Но похоже, не так быстро, как надеялся проводник.

– Итак, вы идете?

– Иду…

Они шли, вдыхая свежий после вчерашнего дождя воздух, подгоняемые небольшим ветерком с севера, тем самым, что отогнал грозу за пределы горного массива.

– А что мы конкретно ищем? – осмелилась спросить девушка.

– Улики, – бросил сквозь зубы Венсан.

Но какие улики? Улики, доказывавшие, что жизнь – жестокая штука?..

Он шел быстро, и Серван изо всех сил старалась не отставать.

Та же самая дорога, что и вчера.

Только плюс солнце. И минус надежда.

Они больше не искали раненого, не искали даже мертвого. Они всего лишь совершали печальное паломничество, которое, возможно, поможет Венсану смириться с утратой. И простить свои обожаемые горы, лишившие его друга. Но Серван не могла идти быстрее: у нее снова закружилась голова. Чертово головокружение!

Она шла, прижимаясь к склону, хотя тропа была достаточно широкой, чтобы на ней могли разойтись двое. Внимательно глядя, как ее ноги шагают по мокрой земле, она избегала заглядывать в пропасть, которая, казалось, хотела проглотить и ее. Проводник ушел далеко вперед, оставив ее один на один с ее страхами.

– Венсан!

Он даже не обернулся. Неужели он ее не услышал?

– Подождите меня!

Он продолжал двигаться в прежнем ритме, и она почувствовала, как ее начинает захлестывать гнев.

– Да черт вас возьми! Подождите же меня!

И прижалась к скале. Жуткое сердцебиение, словно по всему телу прошлись электрошокером, ноги как ватные.

Странные, однако, ощущения возникают при этом чертовом головокружении. Иногда очень болезненные, иногда совершенно невообразимые. Совершенно непредсказуемые.

Словно кто-то постоянно подтрунивал над ней.

Она остановилась и, закрыв глаза, стояла так довольно долго. А когда снова их открыла, Венсан уже исчез из виду. Сначала она подумала, что, наверное, ей стоит повернуть назад и идти к пикапу. Но что-то подталкивало ее продолжить путь. Она не привыкла отступать. Победить страх, бросить вызов собственным слабостям. Это ее девиз еще с той поры, когда она была девчонкой.

Сжав зубы, она пошла дальше, держась правой рукой за скалу, заменившую ей белую трость слепого.

Он не хочет утруждать себя и подождать ее? Что ж, она поднимется без него!

Она продолжала идти, разозленная его нежеланием остановиться. И начиная молча ненавидеть того, кого сама захотела поддержать в тяжелую минуту. Гнусный эгоист, он оказался таким же, как и все прочие мужчины.