Литмир - Электронная Библиотека

На одной из этих станций, где мы решили остановиться, чтобы дать лошадям отдых, нас обслуживал сам управляющий, который меня не узнал, но знатных господ почуял, наверное, за версту. Кроме вкусного обеда, я решил разжиться самыми новыми сплетнями и жестом указал управляющему на место за столом.

— Я вижу, что посетители иногда расплачиваются какими-то бумажками, — я кивнул на бумажные ассигнации, которые в это время нес слуга, обслуживающий посетителей в зале. — Что это?

— О, вы не знаете? Издалека едите? — управляющий всплеснул руками.

— Из Польши, войска на зимовку встали, а мы у генерала Салтыкова на побывку выпросились, — я пил горячий сбитень под сдержанные всхлипывания Петьки, который мужественно пытался не заржать в голос. — Так что это? Какие-то долговые обязательства?

— Это государственные ассигнации, — покачал головой управляющий. — Ими сейчас часто путешественники расплачиваются, возить их дюже удобно. Удобней, чем золото и серебро, да и прятать лучше. Вдруг тати какие по дороге шнырять надумают? Вы кушать-то что будите? У нас даже есть царское блюдо, запеченный картофель, — понизив голос заговорщицки поведал управляющий. — Говорят, что сам государь Петр Алексеевич в обязательном порядке его употребляет, и поэтому бешенный успех у дам имеет. Вот давеча невеста его прибыла из самой Франции. Так к государю прикипела, что не выдержало сердечко девичье разлуки, решила хоть при бабке государя в монастыре Новодевичьем, зато близко от милого.

— И конечно, ежели бы царь картоху не жрал, то и невесту пришлось бы силой из Франции везти, — философски заметил Митька, мы же с Петькой переглянулись и все-таки заржали. Управляющий смотрел с укоризной, я же махнул рукой.

— Неси. Хочу, как государь стать, чтобы девки сами за мной бегали, и из дальних мест приезжали. Да, когда принесешь, расскажешь, что за столбы вдоль дороги понаставили.

— А вот тут я, твоя милость, сам не ведаю. Брюс тут чего-то колдует, не зря его колдуном-чернокнижником кличут. С каким-то ученым мужем иноземным все вокруг энтих столбов ходют, да в каких-то бумагах что-то отмечают. Веревки какие-то по столбам тянут. Так тепереча дорожные должны не только за самой дорогой следить, но и за веревками энтими. Чтобы нигде не провисли, нигде, упас Господь, не оборвались. А на каждой станции по три новых служащих добавилось. Кто сидит и ждет, ежели рабочие про обрыв весть принесут, а кто какую-то машину, стучащую, настраивают. Говорят, что скоро сообщения можно будет быстро передавать от одной станции к другой.

Неужели у них получилось? Вот это действительно шикарная новость. Я даже глаза закрыл от нахлынувших чувств. Молодцы. Картоха же оказалась выше всех похвал. Я, когда уезжал, еще и серебрушку сверху накинул, сказав, что, поев сие блюдо, действительно себя царем почувствовал.

Оказавшись в Москве и немного отдохнув, приведя себя в порядок, первое, что я сделал, это бросился искать Брюса. Нашелся он в своем училище, где отроки как раз на уроке немецкого языка присутствовали. В этом году был набран только один класс. Крестьяне еще толком не прочухали что к чему, поэтому и сильного энтузиазма не наблюдалось. Брюс сразу же задавать вопросы по телеграфу не позволил, а потащил показывать свое хозяйство. Во время этого не запланированного визита я до смерти напугал учителя немецкого языка, худощавого немца из Немецкой слободы, и вызвав просто невероятное возбуждение у учащихся. Чтобы не стоять столбом, я задал несколько легких вопросов ученикам по-немецки, и, выслушав немного неуверенные, но, тем не менее, правильные ответы, похвалил и ребят, и учителя, который едва в обморок не свалился. Решив, что хорошего понемногу, я посмотрел на туалетные комнаты, уточнил насчет водонапорных башен, которых пока на всю Москву не хватало, но работы велись почти до самых морозов и планируются продолжиться на следующий год. И только после этого потащил Брюса в его кабинет, показывать и рассказывать мне, что у них в итоге получилось.

В общем-то, почти все совпадало с моими представлениями о телеграфных станциях, кроме одного — расположение как самих столбов, так и принимающих станций. Еще когда мы подъезжали к Москве, эти расположения показались мне странными. Повертев в руках схематический набросок, потому что карты и чертежи находили в лаборатории при мануфактуре, я просто отложил рисунок в сторону и прямо спросил у Брюса.

— Что вы использовали в качестве основы, для расположения основных узлов?

— Сечение Фибоначчи, государь, — с готовностью ответил Брюс. — Мы решили, что подобное положение будет оптимальным, потому что…

— Потому что через один они будут находиться на одинаковом расстояние друг от друга. А между ними встанут вспомогательные стабилизирующие сигнал узлы, — пробормотал я, прикрыв глаза. — Это странно, но может сработать. Продолжайте. Когда хотите провести первые испытания?

— После святочной недели, государь, Петр Алексеевич. Если все пойдет как надо, то в самой Москве, и до Новгорода, включая стоящие по ходу городки и крупные села, уже к маю месяцу появится стабильная связь.

— Это самая хорошая новость за последнее время. Благодарю за службу, Яков Вилимович, ежели все получится, и твой племянник способствует этому, то не сомневайся, вас всех ждет награда. А племянник сможет уже не бояться за свое будущее, потому как прощен будет по всем статьям, — с чувством пообещал я.

— Не за награды мы стараемся, государь, Петр Алексеевич, а лишь неизведанное, что станет в итоге нам доступно, будит лихорадку познания. То, что ты затеял — великая вещь и благое дело, и если оно удастся, то память о помощниках твоих скромных останется в веках, а что еще нужно?

— Награда. Еще нужна награда, чтобы радоваться сейчас, — я улыбаясь похлопал его по плечу и направился к двери. Тщеславие тщеславием, а подобные вещи нужно подкреплять материальными благами. Не слишком часто, а за действительно выдающиеся заслуги. Может премию какую учредить ежегодную? Ну а что, составим конкуренцию Нобелю?

Следующим моим визитом стал Новодевичий монастырь, куда меня… не пустили.

— Да как так-то? — я в сердцах пнул тяжелую дверь, оббитую полосами железа. — Эй, я вообще-то император Петр, открывайте!

— Мы прекрасно знаем, кто ты, государь, Петр Алексеевич, — мать Олимпиада лично вышла к воротам, утихомиривать слегка расстроенного царя. — Но сейчас нельзя войти сюда мужчине.

— Хорошо, а когда будет можно? — я смотрел на миловидное лицо и пытался понять, что побуждает женщин отречь все земное и стать монахинями.

— Я не могу сейчас ответ дать, государь.

— Я ведь могу заставить вас открыть мне двери, — помимо воли в моем голосе прозвучала неприкрытая угроза.

— Можешь, государь, — мать Олимпиада была сама кротость. — Но я буду молить Господа нашего, чтобы не допустил он падения твоего.

— Тьфу, ты, — я отвернулся, думал пару минут, затем снова повернулся к игумене. — Филиппа не ваша послушница. Она вполне может посещать светские мероприятия.

— Разумеется, — мать-игумена пожала плечами. — Ее высочество никто не держит здесь силой. Это ее решение не встречаться пока с тобой, государь, Петр Алексеевич.

— Вот это новость, — я раздраженно стукнул в дверь теперь уже кулаком. — Хорошо. Тогда передай моей невесте, мать Олимпиада, что приглашаю ее посетить ассамблею у князя Черкасского, которую он ежегодно проводит на свои именины. Она состоится через десять дней. Если она согласится, то я пришлю за ней карету, которая доставит ее обратно не позднее полуночи. Такие условия приемлемы?

— Думаю, что ответ будет положительный, все-таки ее высочество совсем молодая девушка, которой необходимы светские развлечения. Можешь присылать свою карету, государь, я уговорю ее, даже, если ее высочество поначалу будет отнекиваться.

— Замечательно, — я снова взглянул на ее лицо, светящееся белизной на фоне черных одеяний. — Можно задать личный вопрос? — она удивленно вскинула брови, и ответила.

— Конечно, что хотел ты знать, государь?

50
{"b":"741326","o":1}