– Знаешь, – сказал Сашка, прислушиваясь к ощущениям корабля и вглядываясь в приборы, – по-моему, их тут два… Как минимум. Давай-ка прислушаемся и присмотримся хорошенько.

– Ясно, буду смотреть, – отозвалась Катерина из фонаря.

Бэла кивнула и снова надела терновый венец.

Очень быстро стало ясно, что, в отличие от трафика на Земле или на том же Жасмине, практически все суда выходили на траверзу единственного порта. Да и вообще облет планеты по широкой дуге позволил более-менее точно понять, что кроме этого порта на ней поселений нет – разве какие-нибудь совсем мелкие. Однако трафик оказался весьма разнообразным: от грузовых барж до легких прогулочных яхт, из тех, которыми можно управлять вдвоем-втроем.

– Кормчий, снимайте маскировку! – велел Сашка по системе корабельной связи. – В такой толчее нас задавят, как только попытаемся приземлиться!

– Есть, кэп, – откликнулась Сандра. – Только это процесс не быстрый.

– Насколько небыстрый?

– Ну, полчаса… может, минут сорок.

В рубку поднялась Людоедка.

– Что это были за маневры? – спросила она. – По нам уже стреляли?

За пояс казначея был заткнут тесак, и было видно, что она готова к абордажу. Или к защите от абордажа.

– Нет, – сказал Сашка. – Движение в виду планеты больше, чем мы думали.

– Во всех смыслах больше, – вставила Катерина, потирая синяк на плече.

Она как раз спустилась из фонаря, чтобы поделиться с Сашкой и Бэлой своими наблюдениями.

– Будем кружить над эклиптикой, пока Санька снимает маскировку, – распорядился Сашка. – Заодно послушаем, что тут происходит вообще.

Белка послушно переключила режим нескольких амулетов на пульте, и рубку тотчас наполнили обрывки разговоров.

– …Да совсем охренели, у меня стазисное заклинание сбоит, эти чертовы дурианы до завтра весь корабль провоняют!

Сашка рефлекторно поморщился: он пару раз обонял дуриан и зарекся связываться с кораблями и капитанами, которые соглашаются брать на борт этот фрукт.

– Сожалеем, борт 38–12, все разгрузочные трейлеры заняты до завтра, – прозвучал профессионально равнодушный голос диспетчера. – Попробуете осуществить посадку на планету?

Очевидно, «борт 38–12» были позывными грузовой баржи из тех, что вообще-то для посадки не предназначены, но в чрезвычайных ситуациях все-таки могут сесть – если имеется соответствующим образом подготовленная акватория.

Сашке показалось странным, что на Роовли-Кообасе такая акватория, по всей видимости, была – обычно их обустраивают только в очень крупных портах, типа земного Пирс-Ардена или того же Блуминг-Сити; в Порт-Суглате, например, причал для приема барж был законсервирован – Сашка проходил мимо него, когда путешествовал из порта в город и обратно.

– Хрен ли там, свяжитесь с «Сундуком мертвеца», это их заказ! – гаркнули с баржи. – Пусть сами трейлер подгоняют!

– Интересно, что такое этот «Сундук мертвеца»? – пробормотала Катерина.

– Отель, наверное, – ответила Людоедка. – Или ресторан.

– И у них есть собственный трейлер?

На сей раз вопрос остался без ответа.

Белка переместила несколько амулетов связи на панели, меняя волну.

– …Диспетчерская, прошу ускорить нашу посадку, у нас маленький ребенок с эфирной гиперчувствительностью, – напористо проговорил женский голос на исключительно правильном английском. Сашка невольно припомнил Мэлвина Дюрака, но у того английский был «бесцветным», а у этого – явственное received pronunciation, «выученное произношение». Если Сашка правильно помнил, как называла такой прононс тетя Галя, когда они ездили на гастроли.

– «Элеонора», эфирная гиперчувствительность не является состоянием, опасным для жизни… – проговорил усталый голос, тоже на английском, но диспетчеру этот язык был явно не родной. Родным ему, скорее всего, приходился русский или какой-нибудь другой славянский.

Сашка не сразу даже понял, что «Элеонора» – это название корабля (или часть названия), а вовсе не имя пилота.

– Диспетчерская, вы просто не представляете ситуации, – воскликнула выпускница английской частной школы. – Ребенок вынужден находиться в отделении кристаллов, так как в других местах магический фон для нее недостаточно интенсивен! А там она пытается расшатывать кристаллы прямо в креплениях. Объяснить ничего нельзя – она еще не говорит.

– Все еще не нахожу ваше положение…

– Родители против воспитательных мер, – перебила пилот. – Цитирую, «мы заплатили за этот круиз целое состояние не для того, чтобы нашего ребенка сажали на цепь». Поэтому у всех кормчих уже три недели полета дополнительная вахта!

– Понял вас, – Сашка почти услышал тяжелый вздох диспетчера. – Попытаюсь ускорить посадку.

Белка тем временем начала ловить новую волну, и теперь на всю рубку зазвучала эмоциональная итальянская речь, перебиваемая франко-английским суржиком. Сашка не взялся бы точно перевести, что говорилось, но общей смысл тирады был примерно таков: неведомый пилот обещал всем силам небесным никогда больше не перевозить попугаев и жаловался на птичью несдержанность.

– М-да, – выразила Катерина всеобщее мнение. – Знаете, как-то не похоже на пиратскую крепость. И на кладоискательный рай тоже не похоже.

Хрустальный шар, по которому рубка поддерживала связь с диспетчерской, начал светиться, и Сандра четко отрапортовала:

– Маскировка снята, можете связываться с диспетчерской и просить посадочный коридор. А потом, может, объясните мне, что происходит?

– Спасибо, – сказал Сашка. – Обязательно объясню.

Посмотрел на Бэлу, Катерину и Людоедку.

Все трое пожали плечами. Белка вздохнула и включила связь на передачу.

– Диспетчерская Тортуги, – произнес Сашка по рации, – вызывает борт «Блик», порт приписки Земля, идем с Порт-Суглата. Просим посадочный коридор.

– Диспетчер номер тридцать четыре на связи, Круглова Наталья. Откуда вы вообще взялись, «Блик», и почему не придерживаетесь утвержденной полосы?! – сердито спросила молодая девушка. – У вас ЧП?

– Никогда тут не были, не думали, что так людно. Прошу выделить посадочный коридор.

– Ближайший свободный коридор через шесть часов, рекомендую уйти на облет планеты.

– А раньше никак нельзя? – Сашка подпустил в интонации немного искренней заинтересованности в собеседнике. – Наташа? Если вы лично проверите?

На девушек обычно действовало даже по связи: ну красивый голос был у Сашки, и он об этом знал.

Однако диспетчер Наталья Круглова оказалась невосприимчива к его чарам:

– К сожалению, все посадочные коридоры заняты. Сейчас мы сажаем «Элеонору Аквитанскую», потом у меня три грузовых судна и, возможно, баржа, а пятый слот пока не доделан. Так что вам придется подождать, прошу прощения за беспокойство, и рады видеть вас в солнечной Тортуге!

«Ни хрена себе, – подумал Сашка. – Такое движение, и всего пять посадочных слотов! Правда, они могут принять лайнер типа «Элеоноры», это уже круто, да и акватория для барж…»

Про «Элеонору Аквитанскую» он слышал: когда они уходили с Земли, она достраивалась. Это должен был стать круизный клипер премиум-класса, они даже паруса поднимали для развлечения пассажиров. Сашка пробовал подать туда документы – не на сэйл-мастера, а на штурмана, разумеется – просто от отчаяния. Конечно, с такой причиной увольнения с флота его не взяли, в экипаж лайнера принимали людей только с безупречным послужным списком.

Запоздало Сашка сообразил, что именно «Элеонора» чуть не стала причиной вышибания «Блика» из стрима.

Интересно, что матушка Ричарда Львиное Сердце забыла в солнечной Тортуге? А второй лайнер?.. Да и таинственный «Сундук мертвеца» интересовал Сашку все больше и больше…

Дата неизвестна

Экспедиция проходит ожидаемо – то есть пока безрезультатно. Подчеркиваю: пока. Местные жители отказываются сотрудничать и отмалчиваются, даже продукты не продают. Это, в общем-то, не стало сюрпризом: Доббс предупреждал об их крайнем недружелюбии. При здешнем засушливом климате не удивительно, что они не желают делиться ресурсами – какой им толк в рублях, пусть даже золотых и серебряных?