- Иру к нам зови. Вам двоим веселее будет. А по дворам по ночам не ходите больше.
Борщ на плите уже вскипал, в кухне пахло так, что Ленкин живот пару раз громко мяукнул, и хотя ей не хотелось разжимать объятия, пришлось все же оставить маму, чтобы налить себе борща.
Она ела, мама внимательно смотрела на нее, а потом вдруг сказала:
- Ирка твоя рано замуж выскочит, вот увидишь.
- Почему?
- Некрасивая. И знает об этом. Выйдет за первого, кто предложит: вдруг больше никто и не позовет? Это хорошенькие девочки вроде тебя часто одни остаются, все ждут... чего-то особенного...
Ленка вздохнула. Вот так у мамы всегда: то говорит страшно умные вещи, то какие-то глупости, за которые даже стыдно.
- Я никогда замуж не выйду.
- Все так говорят в твоем возрасте.
Лена посмотрела на маму поверх ложки, придумывая какой-то вредный ответ про то, что все и она, Лена, это разные люди - и вдруг поймала на себе мамин взгляд, странный, долгий. Он был похож на молчание в телефонной трубке, которое так пугает, что начинаешь истерить: 'Это кто? Говорите! Хватит баловаться, придурки малолетние, у меня стоит определитель номера, я вас вычислю, вам конец!'
- Что ты сказала? - наконец спросила мама.
- Я ничего не говорила.
- А.
- Ты о чем-то задумалась.
- Работы много. Ты похожа... очень похожа иногда... на мою сестру... и когда мне так кажется, я чувствую себя снова... как будто мне тринадцать... - Мама вздрогнула. Сняла очки, потерла глаза. - Ужасные глупости все это. Наверно, я плохая мать и педагог. Сижу на кухне и несу всякую чушь... Знаешь, здорово было бы, если бы тебе нравился какой-нибудь мальчик, а мы его обсуждали сейчас... ладно, иди спать...
Ленка пошла в ванную, где долго стояла под душем, как счастливое дерево под дождем, а потом пробралась к себе в комнату, рухнула на диван, завернулась в одеяло и заснула. Снилась ей почему-то Иркина бабка, которая шла ей навстречу, топая по пыльной летней дороге огромными ногами в расплющенных тапках, а в руках у нее были два ведра вишен, жутко-красных, жутко-кислых.
И сквозь сонную муть Ленка вдруг засомневалась: откуда ей знать, что вишни кислые, не ела ведь?
Выходит, можно знать - и не пробовав?
Сквозь сон Ленка слышала, как утром громыхал отец: ругался из-за того, что нет свежих рубашек. Мама что-то ответила, сперва тихо, потом на повышенных тонах, отец рыкнул - на этот раз Ленка отчетливо разобрала: '...тетр-радки на кухонном столе!..' - '...моя работа!' - взвизгнула мама. 'Черт бы ее побр-рал!' - 'У меня первый урок, я пошла...' - 'Подожди, вместе выйдем'. - 'В лифте доругиваться не хочу'. - 'Да брось, пошли... Черт, в чем я вчера дипломат испачкал? Да, спасибо. Ну пошли...' Когда хлопнула дверь, Ленка снова провалилась в сон. Пора бы вставать - перед школой надо еще успеть сделать уроки, да и сон не шел, но Ленка лежала в кровати с зажмуренными глазами, пока фальшивая чернота под стиснутыми веками не опротивела ей. Уроки... Почему-то чем ближе были летние каникулы, тем тоскливее делалось на душе.
В каникулах Ленка всегда видела что-то обманное, как будто должен случиться праздник, а случается - шум, крик, потная одежда липнет к телу, в деревне припахивают к работе по хозяйству. Конечно, вечерами в деревне, да и в городе собирались компании ее ровесников - но там были алкоголь и сигареты... Ленка всякий раз сталкивалась с неразрешимой дилеммой: если пить и курить, она станет своей в тусовке, но получит по шее от родителей, а не пить и не курить означало сидеть и улыбаться в пустоту, как дурочка. Ну и всякие противные приставания парней (а они липли к ней, придурки) Ленка терпеть не могла. А еще она всегда остро чувствовала, что, стоило им с Иркой попасть в такую компанию, как Ирка отдаляется от нее. Смотрит как на чужую - и как будто с неприязнью. Впрочем, Ирке всегда сильно прилетало от бабушки, если та узнавала, что внучка тусовалась где-то в подъезде. Ленка думала, что Ирка просто завидует ей - Ленке все-таки доставалось меньше.
Самым странным было то, что тихая Ленка почему-то всегда мечтала попасть куда-то в волшебную страну вместе со всеми этими ребятами и стать там лидером, вести их всех за собой по неизведанным мирам, а не сидеть на лавке у подъезда, таращась на мусорные баки и сплевывая сквозь зубы на асфальт. Но Ленка знала, что никаких сказочных миров не существует, а если и есть что-то с другой стороны, с изнанки, то иначе, чем повесившись, туда не попадешь - она же не кошка.
Ирка пришла в школу хмурая, какая-то нахохлившаяся, и Ленка, вдруг вспомнив мамины слова, подумала, что подруга у нее и правда некрасивая: маленькая, худая, с блеклым, невыразительным личиком.
- Сегодня на физре бег сдавать, - исподлобья бросила Ирка.
- Потеплело. Сейчас нас загоняют по стадиону, - Ленка помнила опыт предыдущих годов.
- Я не пойду, - резко заявила подруга. - У меня у кеда подошва лопнула.
- Можно и так побегать.
- Не хочу.
- Тогда я с тобой.
Ленка отогнала мысль о том, что физрук может рассказать маме, что ее не было на уроке. Расскажет, так расскажет. В конце концов можно будет наврать маме что-нибудь. Например, что пришли месячные, а она постеснялась сказать. Ну и за прогулянную физру мама сильно не заругает.
- Можем пойти погулять в садик. В мой старый садик детский. Он теперь вроде как закрыт... - предложила Лена.
Рюкзаки с учебниками и пакеты с физкультурной формой они закинули в школе под лестницу. Так делали многие, когда прогуливали: неудобно слоняться по городу со всем этим скарбом, да и внимания привлекаешь больше.
Ленка несколько раз сама гуляла по садику. Она смутно помнила из детства, как они с другими детишками в нем играли. Тогда все эти железные конструкции, беседки и заросли кустов действительно были похожи на волшебную страну. Сейчас все проржавело, облупилось, но какую-то смутную радость в душе будило. Как будто ты подошел к двери, от которой потерял ключ, но все-таки рад, что смог эту самую дверь найти. Ведь еще есть надежда, что дверь откроется - кто-то будет идти туда или обратно, ну как бывает, когда посеешь ключ от двери в свой подъезд и караулишь потом - сосед мусор пойдет выносить, и ты сможешь войти...
