Прилив бодрости, вызванный необъяснимым улучшением моего самочувствия, надо было как-то реализовывать, и как только теткина бурда закипела, я убавила газ и решила провести инспекцию пострадавшей от вчерашней непогоды одежды и выяснить, подлежит ли она восстановлению или потраченные на ее покупку деньги можно смело считать выброшенными на ветер. Больше всего досталось туфлям – возможно, имелись в Перовске еще более нуждающиеся граждане, которым пригодилось бы это жалкое подобие обуви, но честно говоря, мне проще было вышвырнуть туфли на помойку, чем искать желающих забрать их у меня самовывозом. Мятая и грязная блузка после деликатной стирки могла верой и правдой послужить еще не один сезон, а вот состояние джинсов внушало опасение.. Что ж, если не получится вернуть их в божеский вид, определю в рабочие… Вот, черт!

Перед тем, как отложить одежду в корзину, я всегда дотошно проверяла карманы – а вдруг там завалялась какая-нибудь мелкая, но очень нужная в случае отсутствия сигарет денежка. Сегодняшний раз не стал исключением, однако вместо денег в кармане джинсов обнаружился с мясом выдранный из тестового сборника листок бумаги с номером телефона Айка. И все бы замечательно, но долговременное пребывание в насквозь мокром кармане сказалось на и без того неразборчивых каракулях не лучшим образом – чернила растеклись, цифры размазались, и разобрать что-либо без применения специальной шпионской техники, естественно, не представлялось возможным.

Собственная непредусмотрительность, повлекшая за собой практически непоправимые последствия, расстроила меня намного больше, чем теткина привычка прятать от меня аптечку. Не факт, что я осмелилась бы набрать этот номер, но тем не менее, у меня был шанс это сделать. Выходит, перевод нашей бригады к «Променаду», наоборот, стал моим спасением от позора? Да, торговый центр принадлежал семье Айка, но сейчас, когда эмоциональный накал давно остыл, я понимала, что это вовсе не означало ежедневного посещения парнем объекта родительской недвижимости. Айк будет искать меня на той же самой остановке, или на проспекте Вознесенского, но никак не возле «Променада», и если мне чуточку повезет, мы вполне можем и не встретиться. Но разве это, черт побери, хорошо?

Я совсем запуталась: в жизни, в себе, в своих видениях. Моя выстраданная стабильность больше не казалась мне наивысшим благом, она стесняла меня, она железным обручем сдавливала мою грудную клетку, она жестко ограничивала мою свободу. Я неосознанно ждала продолжения, хотя и не решалась себе в этом признаться, но я также понимала, что любые встряски для меня губительны и боялась в одиночку не справиться с демонами прошлого. Айк действительно открыл для меня новую галактику, и речь здесь шла не только о системе Облака Оорта, он вывел меня на нейтральную полосу между наркоманским прошлым и беспросветным будущим, но без него я больше никогда не найду этот мост, и меня ждет либо унылое существование в Губаревской общаге, либо героин.

ГЛАВА XVI

Из двух вышеприведенных альтернатив меня абсолютно не устраивала в равной степени ни одна, и неизвестно, как долго бы я занималась сравнительной оценкой довольно сомнительных преимуществ каждой из них, если бы вверенный моему попечению суп не предпринял сопровождающуюся злобным шипением попытку совершить отчаянный побег из кастрюли. Учитывая, что бои за «место под душем» воскресным вечером велись не на жизнь, а на смерть, тетка стопроцентно должна была вернуться в неостывшем воинственном настроении и в случае кулинарной неудачи с выкипающей похлебкой предсказуемо оторваться на мне. Суммарный объем обрушившихся на меня за последние сутки разносортных неприятностей давно превысил предельно допустимый уровень, и вступать в конфликт хотя и со свежевымытой, но не ставшей от этого более покладистой теткой Василисой мне до жути не хотелось, а потому я резко переключилась с философского осмысления своей горькой судьбины на срочное спасение захлебывающегося на плите бульона.

В результате своевременно проведенных реанимационных мероприятий, обиженно булькающий суп благополучно уцелел, и к приходу тетки уже дымился на столе, распространяя неизменно вызывающий у меня откровенные рвотные позывы запах свиных рулек. Не выработай я в себе привычку воспринимать любую пищу исключительно в качестве топлива для организма, съесть это, с позволения сказать, блюдо я смогла бы, пожалуй, разве только после недельной голодовки, да и сейчас я старалась дышать преимущественно ртом. Вкус у этого «деликатеса» безупречно гармонировал с ароматом, взгляда мутноватая баланда с плавающими в ней овощами тоже особо не радовала, и я инстинктивно глотала ее с закрытыми глазами. Морального права критиковать теткину стряпню я, конечно, не имела по причине ограниченности своих поварских навыков лишь разогревом полуфабрикатов в микроволновой печи, однако понять Нюркиного отца, сделавшего ноги еще до рождения дочери, мне большого труда не составляло. Несмотря на то, что тетка Василиса неоднократно утверждала, что родила ребенка только для себя, и ни в каких мужиках она принципиально не нуждается, я была совершенно уверена, что тот, к чьему сердцу она единожды попробовала проложить путь через желудок, серьезно рисковал умереть от несварения.

Помимо «божественного» супчика из рулек конец выходного дня ознаменовался также грандиозным скандалом между теткой Василисой и заметно припозднившейся Нюркой. Оказалось, что не позднее, чем завтра утром сестренке предстояло сдавать государственное тестирование, и, по мнению тетки, накануне ответственного события, всем порядочным выпускникам надлежало либо корпеть над заданиями, либо на худой конец, спать в обнимку с книжкой, но никак не болтаться до ночи черт знает где. По всем признакам, Нюрка уже воображала себя без пяти минут законной супругой Витьки Бушмина и самозабвенную теткину ругань демонстративно пропускала мимо ушей, однако пара чувствительных затрещин живо вправила сестричке мозги, и она по крайней сделала не очень убедительный вид, что завтрашние оценки ей небезразличны.

Школу Нюрка заканчивала через пень-колоду, и похоже, тестирование рассматривала как неизбежную формальную процедуру, которую надо обязательно пройти (не факт, что, с положительным итогом) для того, чтобы на всех парах, наконец, чухнуть во взрослую жизнь. Учиться дальше Нюрка желанием не горела, предрасположенности ни к одной профессии она не выказывала, и потому цели набрать минимальный проходной балл для поступления в вуз, по-видимому, не ставила, а значит, не считала нужным лишний раз напрягаться при подготовке к экзамену. Впрочем, от настырной и бескомпромиссной тетки Василисы можно было смело ожидать чего угодно, в том числе и принудительного обучения единственного чада по рабочей специальности в какой-нибудь Перовской фазанке. С врожденным умением Нюрки напропалую прогуливать учебу, резонно предположить, что соотношение отданных за просвещение денег и реально усвоенных сестренкой знаний будет уж точно не в пользу последних.

Взяв на вооружение бессмертную пословицу о неминуемом треске холопьих чубов в процессе барской драки, я в разборки благоразумно не вмешивалась. Сама я в школе училась весьма достойно, и легко поступила на бюджетное отделение в престижный столичный университет. Другой вопрос, что сначала у меня за хроническое непосещение занятий отняли стипендию, а потом и вовсе отчислили за неуспеваемость, но как мне искренне хотелось верить, сии не делающие чести вещи происходили с моей наркоманской субличностью, к которой я настоящая больше ни имела ни малейшего отношения. Жаль, правда, что в зеркале теперь отражалась не юная красотка, разбивавшая сердца одним взглядом пронзительно-черных глаз, а какое-то маловразумительное «оно», внушающее окружающим лишь смесь презрения и сочувствия.

Притихшая после устроенного теткой нагоняя Нюрка в угрюмом молчании засела у компьютера и на контакт со мной пошла с явной неохотой, но иногда я проявляла завидную настойчивость, и со мной было проще поговорить, чем от меня отвязаться. Сейчас меня и вовсе мучил вопрос первостепенной важности, и я твердо знала, что если мне не удастся получить на него ответ, бессонная ночь будет мне всенепременно обеспечена. Ситуация значительно осложнялась еще и тем, что даже в детстве я никогда не играла в разведчиков, и следовательно, столь необходимые мне навыки деликатного выведывания информации у меня отсутствовали напрочь.