Принимая во внимание, что в сложившихся обстоятельствах мне было не до кулинарных изысков, мудрить с ужином я принципиально не стала, и на скорую руку запекла в духовке куриную грудку с овощами. Ела я совершенно без аппетита – организм требовал топлива, и я предоставила ему необходимый объем «жирков, белков и углеводов», только и всего. Вскоре меня перестало знобить, а на смену непреодолимому желанию во всю длину растянуться на кровати пришел заметный прилив энергии. Туман в голове постепенно прояснялся, мысли больше не путались, а боль в затылке хотя и не отступила, но в разы ослабла, что уже само по себе внушало мне определенную долю оптимизма. Тяжелый перелет, напряженный день и регулярная необходимость превозмогать накопленную усталость безусловно не прошли для меня даром, и я подозревала, что если и дальше продолжу жить в таком бешеном темпе, то рано или поздно рухну замертво. Ну, ничего, впереди у меня была вся ночь, и пусть я изрядно сомневалась, что мне удастся ненадолго сомкнуть глаза, жалость к себе я выжигала каленым железом.

Я расправлялась с последним куском курицы, когда мобильник вдруг разразился пронзительной трелью. Я непроизвольно вздрогнула и с нарастающей паникой потянулась за телефоном. Я до жути боялась, что мне звонят из Штатов, чтобы сообщить об очередном ухудшении состояния здоровья «Хитмена», и когда экране высветился номер шефа, у меня натуральным образом отлегло от сердца. Не спорю, я вела себя по-свински, но звонок Нитиевского опять был мною проигнорирован. Я приблизительно догадывалась, почему Нестор Аронович не прекращает попыток со мной связаться. Мало того, что я пропала с радаров, так еще оставила массу неподчищенных «хвостов» в Америке, основательно подмочив репутацию турфирмы на международной арене. Фактически я «кинула» потенциальных партнеров и понапрасну взбаламутила кучу народу – мой поспешный отъезд из Соединенных Штатов поставил под сомнение дальнейшие перспективы сотрудничества и заставил Нитиевского всерьез задуматься, не слишком ли он меня переоценил. У шефа и так хватало проблем, нашу компанию полоскали во всех отечественных СМИ, а тут еще и я выкинула фортель. На месте шефа я бы уволила меня статье, а потом бы мстительно наблюдала, как я тыкаюсь и мыкаюсь с «волчьим билетом». Возможно, Нитиевский именно это и планировал, а его звонок был призван известить меня о предстоящем расторжении договора, но я так и не смогла собраться с духом и достойно принять свою печальную участь. В конце концов Нестору Ароновичу надоело мучить телефон, и он прислал мне сообщение в мессенджер. Я ожидала стандартного текста из серии «Мика, будь ты трижды неладна, возьми трубку, мне надо срочно с тобой поговорить», но все оказалось гораздо неприятнее. Шеф коротко проинформировал меня о приостановке лицензии на туристскую операторскую деятельность и уведомил об экстренном совещании, назначенном на завтрашнее утро.

Пару минут я пыталась осмыслить суть прочитанного и не могла поверить, что весь этот дурдом происходит наяву. История с посмертным изъятием органов вылилась в грандиозный скандал, и все шишки посыпались аккурат на нашу компанию. Между тем, логики в решении уполномоченного органа не было никакой. Если уж у кого и следовало отобрать лицензию, так это у страховщика, тогда как наша фирма попала под раздачу абсолютно незаслуженно. Мы привыкли, что в государстве у нас всё нередко делалось вопреки здравому смыслу, но иногда правительственные чиновники превосходили самих себя. Я понимала, что трагический инцидент в Турции негативно отразился на имидже компании, но я и не предполагала, что всё зайдет настолько далеко. Естественно, Нитиевский протрубил общий сбор, чтобы обсудить с персоналом текущее положение фирмы, но я до сих пор не могла четко сказать, являюсь ли я завтра в офис. Это было форменное предательство, однако, я не написала Нестору Ароновичу ни слова. Будем считать, что пока не написала. Больше я не рискну щедро раздавать обещания, не будучи точно уверенной, что я их выполню. Пусть шеф кроет меня почем свет стоит, мне не на что обижаться, и при первой же возможности я приду к нему с повинной головой. А пока я сконцентрируюсь на своей наиважнейшей задаче, и если мне суждено потерять работу, испортить отношения с начальником и стать позором нашего дружного коллектива, значит, так тому и быть. Мне сравнительно легко удалось заполучить контакты Интарса, но впереди предстояло еще более сложное испытание, и я не имела права его провалить.

ГЛАВА XIII

Основательно подкрепившись, я первым делом произвела ревизию контактных данных, добытых мною в офисе УК «Жилсервис». Сейчас я жестоко корила себя за то, что не обратилась к Эмилю Ренатовичу сразу после боя Агапов-Дюруа, когда стало окончательно ясно, какой страшной разрушительной силой обладает шаманский амулет. Если бы я своевременно развила бурную деятельность и всем правдами и неправдами выцарапала бы у директора управляющей компании информацию об Интарсе, быть может, мне бы удалось предотвратить катастрофу, но я почему-то проявила непростительную безответственность и фактически пустила дело на самотек. А ведь мне не стоило большого труда сообразить, в каком направлении нужно копать, но, похоже, я недостаточно хорошо напрягала мозги и наивно верила, что «всё само рассосётся». Впрочем, даже разыщи я Интарса, в чем я могла его обвинить? На тот момент Ян был жив-здоров, а потребительские свойства проданного за космическую сумму «товара» в общем-то соответствовали описанию, так что в ответ на мои претензии продавец мог бы резонно поинтересоваться, а чего мне собственно не хватает, и в сущности был бы прав. Но тем не менее я отлично сознавала, что фатальную ошибку я допустила не только в день покупки кожаного мешочка – поединок с Дюруа наглядно показал, насколько опасен проклятый амулет, я своими глазами видела, в кого «Хитмен» превращается на ринге, однако не приняла равным счетом никаких контрмер. Мое бездействие косвенно поспособствовало падению Агапова в бездну, драгоценные мгновения были упущены, и судорожные попытки спасти ситуацию уже предсказуемо не приносили результата.

Теперь я толком и не знала, сохранялся ли у меня еще шанс всё исправить. Нет, я вовсе не впала в отчаяние и не опустила руки, напротив, я бесстрашно принимала вызов судьбы и готова была до последней капли крови сражаться с жестокой реальностью, однако, я также объективно понимала, что даже если я добровольно соглашусь спуститься в преисподнюю, моя самоубийственная решимость, к сожалению, не в силах гарантировать успех. Ад разверзся прямо моими ногами, и я отчетливо слышала, как кровожадно клацают оскаленными зубами голодные демоны, но боялась я не порождений тьмы, жаждущих неистово вгрызться в живую плоть – меня скорее пугало отсутствие слепой веры в чудо, благодаря которой обычно сворачивались горы и успешно преодолевались самые неберущиеся препятствия. Моими врагами были именно сомнения, они терзали мне душу и отравляли разум, а я упорно не могла с ними справиться. Я интуитивно чувствовала, что исчерпала отведенный мне лимит везения, и полагаться на удачу отныне бессмысленно, а помимо удачи мне и надеяться-то было особо не на что…

Весь вечер я с тайным вожделением посматривала на джезву и регулярно порывалась сварить себе крепкий кофе, но затем вспоминала, что, во-первых, на часах уже почти десять, а во-вторых, искусственное нервное возбуждение – не лучший союзник в сложных переговорах. Конечно, кофеин непременно добавил бы мне бодрости и, вероятно, даже оказал положительное влияние на скорость реакции, но сегодня я предпочла не прибегать даже к самому безобидному допингу. Вместо кофе я заварила зеленый чай, и после нескольких глотков легкого тонизирующего напитка, вплотную взялась за дело. Электронную почту я оставила на случай, если оба телефонных номера, предположительно принадлежащих Интарсу Радзивиллу, будут недоступны – я не могла позволить себе терпеливо выжидать, пока адресат прочтет письмо и соизволит черкнуть мне пару строчек, да и кто знает, вдруг, в тех краях, где моего старого знакомого в очередной раз носят черти, слыхом не слыхивали об интернете? Теоретически, сигнал мобильного оператора там тоже мог не ловиться, но как-то же секретарша Тагалдызина сообщила Интарсу о пожаре в коммуналке, и, значит, всё было не настолько безнадежно.