– Тебя как зовут-то, красавица?!

– А тебе зачем?

– Ну, так, мало ли..

– Лика меня зовут.

Девушка щелкнула зажигалкой и прикурила. Выпустила струйку дыма вверх и посмотрела на второго заключенного:

– А как нашего молчаливого черноглазого друга зовут? За что взяли?

Мирон принял от Лики половину сигареты с зажигалкой, жадно затянулся и проворчал:

– Да хрен-с-горы его зовут, сидит, как воды в рот набрал – слова не вытянешь.

Всё это время парень с интересом наблюдал за происходящим. Девушка ему понравилась: смелая, наглая, умная и знает, что тут к чему. Такая может пригодиться. И симпатичная, хотя Лала понравилась ему больше.

– Алло, тебя как зовут, хрен-с-горы?! – улыбнулась Лика.

– Привет. Я потерял память и не помню ни имени, ни откуда я. А ты Лика.

– Ого, да ты вундеркинд, имя с первого раза запомнил! А ничего отмазка – типа амнезия, да? Надо запомнить! Тебя откуда хоть привезли, помнишь?!

– Да, я был на краю города, там, в лесу жили люди, которые собирают железо. Они мне помогли.

– Ты про цыган что ли? Точно, я слышала, что табор где-то в районе Мехзавода стоит! Там ты был?

– Не могу точно сказать, наверно там. А есть другие цыгане?

– Да полно, одни лом собирают, другие хмурым торгуют. Эти опасные. Короче, повезло тебе, парень. Как звать-то тебя будем? Хрен-с-горы длинно как-то, а просто хрен не звучит. Есть предложения?

Он пожал плечами и снова уставился на бутылку, потеряв интерес к беседе. Воцарилась тишина, лишь иногда Мирон пускал с треском газы, а Лика обещала забить ему в зад ту самую бутылку.

Бутылка дрожала. Она медленно ползла вдоль стены. Мирон с Ликой этого не видели. А он видел. И причиной странного турне бутылки с чьей-то мочой был именно он. И тут случилось то, чего он никак не ожидал: бутылка, следуя за его взглядом, поднялась в воздух и звонко лопнула! Зловонная жижа и осколки стекла разлетелись по всей камере. Мирон непонимающе уставился на мокрое пятно на стене, а Лика начала кричать и ругаться. В помещение вбежал охранник и закричал:

– Вы чего, охренели? Кто бутылку разбил с ссаниной?! Скоты, мать вашу! Короче, мне похрен, кто это сделал, будете сейчас тут генеральную уборку делать! Чтоб к утру все блестело здесь! Ты! – крикнул он Лике, – бегом в сортир! Там ведро, тряпки и порошок под раковиной! Давай руку, сниму браслеты. И быстрее – скоро приедут за тобой!

– Кто приедет? – Лика оторопело смотрела на охранника.

– Кто надо! Вперед, сказал, в сортир!

Судя по тому, что на шум больше никто не пришел, в отделении сейчас никого не было. Лика выскочила в коридор, кинув многозначительный взгляд на арестантов. Мирон сделал вид, что ничего не понял, и принялся ногой аккуратно собирать на полу осколки в кучу. А второй арестант все понял и встал у решетки, сбоку от охранника. Тот стоял спиной к входу, что было довольно беспечно с его стороны.

Удар пришелся прямо в голову. Лика ударила его куском трубы, который нашла в туалете. Бедняга рухнул на пол. Мирон подпрыгнул и зашептал:

– Девка, ты чего, мента грохнула? Это ж мокруха, кранты тебе!

– Да живой он, не ссы, пульс есть. Мать твою, сука!

– Ты чего?

– Ничего, волнуюсь я. А когда волнуюсь, матерюсь. Болезнь такая, слыхал, мудень?!

Лика вытащила из кармана ключи и открыла дверь их камеры:

– Выходите!

– Не, ну тебя на хер, – заявил Мирон, – я не пойду. Зажигалку верни!

– На, в очко себе ее засунь, ссыкло. Идем, хрен-с-горы! Скорее, он уже в себя приходит.

Охранник застонал. Они вышли в коридор, и пошли осторожно в сторону выхода. Видимо, Лика была тут не в первый раз и шла уверенно.

– Там на входе двое сидят, курят. Сука. А бутылку ты разбил?

– И да, и нет.

– Это как?

– Потом расскажу.

– Слушай, вон в том кабинете есть окно без решеток, через него можно вылезти. Надо только замок открыть.

– Я попробую.

– А ты умеешь? Медвежатник?

– Что? Нет. Не знаю, отойди, последи за теми двумя.

Лика отошла, он сел возле двери и закрыл глаза. Положил руку на ручку двери, опустил голову. Почувствовал вибрацию – затряслась вся дверь, Лика обернулась и зашикала:

– Тише, весь отдел сейчас развалишь! Быстрее!

Он набрал воздуха в легкие и резко выдохнул – замок вылетел из двери и упал внутри кабинета на пол. Путь был свободен. Лика зачем-то пошарила в ящиках столов, затем открыла окно, и они вылезли наружу. На улице стояла теплая южная ночь, которая приняла их в свои объятия, растворив в чернильной тьме.

Двое сотрудников полиции сидели на деревянных табуретах у входа в отделение и курили. Рядом с ними на полу стояла стеклянная банка, полная окурков.

– Слышал, – сказал молодой сержант, – вроде кричит кто-то там?

– Да это девка та ненормальная, наверное. Виталик там, разберется.

– Сходить, посмотреть?

– Давай. Водка осталась?

– Да, в морозилке глянь.

Обе фигуры поднялись и исчезли внутри здания. Там было тихо, лишь мерно и надрывно гудели флуоресцентные лампы.

– Эй, Виталя! Ты где там? Все нормально? – сержант шел по коридору, доставая на всякий случай с пояса резиновую дубинку.

Подойдя ближе к комнате, где обычно содержали уличных нарушителей, он увидел странную картину: на полу камеры лежал, раскинув руки, Виталик. Его лицо было черным, с застывшей гримасой ужаса. Рядом с такой же страшной рожей, завалившись на бок, лежал на скамье местный алкаш Мирон. Сержант завопил. На его крик прибежал лейтенант, с запотевшей бутылкой водки в руке.

– Твою ж мать, – закричал он, – звони срочно в «скорую», чего встал, мудила?!

Сержант повернулся и замер, уставившись лейтенанту куда-то за спину. Тот резко обернулся. По коридору к ним приближались две жуткие тени. Это были сгустки тьмы, напоминающие человеческие фигуры. Красные глаза их ярко горели. Водка выпала из руки лейтенанта и покатилась по грязному полу, разливаясь маленькими ручейками. Вскоре в отделении вновь воцарилась тишина.

Лика уверенно шла по темным улочкам спящего города. Она то и дело сворачивала в переулки, избегая освещенных улиц. Ее спутник держался позади, не отставая. Шли молча. Наконец они остановились:

– Слушай, я живу недалеко. Варианта два: разбегаемся или идем со мной. Но со мной опасно, меня ищут одни… короче, не очень добрые люди. Поэтому надо куда-то сваливать. Что скажешь?

– Я с тобой пойду, мы не случайно встретились.

– Думаешь? Ну, все равно. Да, теперь еще одно: как мне тебя называть?

– Я не помню своего имени. А как бы ты хотела меня называть?

– Так, встань ровно, сюда, где светло. По мне так тебе имя Ролан пойдет!

– Хорошо, пусть Ролан.

– Ты чего, с дуба рухнул? Я шучу же! Ролан, а-ха-ха-ха-ха! Нет, будешь лучше Сергеем. Или Кирилл?

– Мне все равно, как хочешь.

– Уф, будешь Сергеем тогда. Кирилл – имя гейское какое-то, а на гея ты не похож.

– На кого?

– Ты что, про геев не слышал? Ты с Луны свалился? Ладно, лекцию о ЛГБТ я тебе позже прочитаю. Пойдем, тихо только. Надо проверить, не ждут ли меня мои «друзья» у подъезда.

Она осторожно выглянула из-за угла и стала пристально вглядываться в стоящие вдоль дома машины.

– Блин, здесь уже, гады. Вон, двое сидят в «мерсе», курят. Шпионы хреновы. Со двора зайдем.

Они обошли дом и зашли в неосвещенный двор через пролом в заборе.

– Я квартиру на первом этаже снимаю, решетки нет. Хозяйка обещала поставить, да все никак. Там форточка открыта – Серега, залезешь, откроешь окно, понял?

– Хорошо, сейчас.

Сергей (он еще не привык к новому имени) залез на подоконник и осторожно протиснулся в открытую форточку.

– Ну, чего там возишься? Окна старые, там щеколда простая! Открывай!

Наконец послышался щелчок, и в проеме показалась рука Сергея:

– Давай руку!

Лика быстро залезла в окно. Свет благоразумно решили не включать. Лика прошлась по квартире, нашла рюкзак и стала запихивать в него вещи. Сергей стоял в темноте неподвижно, боясь что-нибудь уронить и наделать шуму.