– Ты чё? – спросил Сидоров.

– А ты зачем так сделал, а? – ответил вопросом Игорь.

– А чё я сделал?

– Сам знаешь чё.

– Я нечаянно!

– Проси прощения!

– Еще чего! Обойдешься.

– Тогда щас получишь, я тебя щас убью!

И мальчишки опять схватились бороться. Игорь, наконец, пересилил обидчика и совсем было прижал его к полу, но тут вошла учительница, и драку пришлось прекратить. Урок пришлось начать позже, когда Игорь и Сидоров, наконец, оделись. При этом у Сидорова оказалась порванной рубашка, но это мало успокоило Игоря: ничего не изменилось, и он единственный в классе, да и во всей школе, и во всем городе, кто побывал в такой позорной роли.

Он с трудом досидел до конца уроков. На переменах выходил на улицу и бродил за школой, стараясь не встречаться с одноклассниками. Школьники никогда и нигде не щадят самолюбие тех, кто попадает в нелепые ситуации. Девчонки, глядя в его сторону, шушукались. Мальчишки откровенно ухмылялись. Или так ему только казалось? Самые большие душевные муки Игорю доставляла Танька. Во время урока она молча сидела рядом, прямая и неподвижная, и не смотрела на Игоря. На щеках ее горел румянец. Хотя она не участвовала в шушуканьях и не смеялась, но все равно его раздражала.

«Вот ведь сидит и, наверное, про себя все равно смеется», – думал он, и все больше бесился. Теперь он ненавидел Таньку больше всех в классе.

– Игорь, а у тебя карандаша лишнего нет, а то я забыла? – наконец шепотом спросила она, пододвинувшись к Игорю, скорее всего, чтобы помочь ему прийти в себя.

Но Игорю не нужна была никакая помощь. Он ненавидел сейчас всех, а Таньку особенно.

– Отвали! – громко прошипел он и выругался матом.

Таня отшатнулась, глаза ее сразу налились слезами. Игорь сам не ожидал от себя такой выходки и сразу пожалел о ней. Но что сделано, то сделано.

– Ну, и пусть, – подумал Игорь. – Какая разница. Все равно.

После этого случая он сильно изменился, стал замкнутым, нервным и жестким. Как-то, ни с того ни с сего, надавал подзатыльников и пинков самому слабому мальчику в классе, доведя его до слез. За беднягу никто не заступился. Детское общество жестоко и рассудительно: если кому-то пришлось скакать без трусов по спортплощадке, то другому – получать подзатыльники и пинки, и тут ничего не поделаешь.

Танька, после того, как он обругал ее матом, теперь вообще не смотрела в его сторону и даже пересела за другую парту, так что Игорь теперь сидел один. После уроков он сразу бежал домой. Выходя во двор, он не искал друзей, а лишь часами сидел в сарае, перечитывая старые журналы.

Однажды его взгляд упал на кучу сырой глины, лежащей рядом с сараем, видимо, кто-то копал погреб. Игорь не удержался от соблазна лишний раз испытать секретное оружие. Вообще-то раскрывать принцип действия этого оружия, используя его в общественном месте (у сараев) было нарушением устава агентов секретной службы, но сейчас это казалось неважным. Перочинным ножиком он срезал с дерева длинный прочный прут, насадил на его конец комок мятой глины размером с куриное яйцо и, размахнувшись, запустил комок в сторону сараев, расположенных напротив, метрах в семидесяти. Говорили, что таким образом можно запускать «снаряды» даже за сто метров. Он делал бросок за броском, все больше и больше увеличивая дальность. Увлекшись, он не заметил, как к нему подошли Хорьки, четверо или пятеро. Над всеми возвышался Хорек-семиклассник, он был ростом со взрослого. Вообще-то, он должен был учиться то ли в восьмом, то ли в девятом, но оставался на второй год. Меньше всего сейчас Игорю хотелось встречаться с Хорьками. Но они не стали цепляться, как обычно.

– Сивый, а здоровски у тебя получается! – вполне миролюбиво сказал Хорек-четвероклассник, – А ну, дай. – Он взял у Игоря прут и стал делать броски через крышу дома, при этом комки попадали в соседний двор. – А ничего летает! Метров сто, наверное!

– Только ты лучше к сараям бросай, – попросил Игорь, – а то за домом в кого-нибудь попадешь.

– Вот и ништяк! Представляешь, идет кто-то, а ему – шмяк по башке глиной, и главное неизвестно откуда!

– Дай мне! – потребовал Хорек-семиклассник и стал швырять глину еще дальше за дом.

– Слушай, – спросил Васька (так звали Хорька-четвероклассника), – а это правда, что ты по спортплощадке без трусов скакал?

– Угу, – покраснев, буркнул Игорь.

– Вот ништяк, молоток, так и надо! – с этими словами он вдруг повернулся в сторону двора спиной, нагнулся и, сдернув штаны, повертел голым задом. – Вот так, да?

Впрочем, во дворе почти никого не было, а кто был, не обратили особого внимания, так как к выходкам Хорьков все давно привыкли.

Они еще какое-то время усердно швыряли глиняные снаряды за сараи, соревнуясь, кто дальше.

– Короче, ты, Сивый, – уже уходя, сказал Васька-Хорек, – короче, выходи сегодня вечером, часов в десять-одиннадцать.

– Выйду, – зачем-то сказал Игорь. Он не знал, выйдет или нет, но, в принципе, сегодня можно было выйти вечером, так как отец уехал на неделю в командировку, а мама сегодня во вторую смену и придет в пол-второго ночи. Так что сегодня вечером на улице можно и задержаться. Конечно, гулять с Хорьками – еще то «удовольствие», но, если настроение и без того ужасное – хуже уже не будет, даже интересно.

Он сделал еще несколько бросков. Вдруг он увидел, как к нему подбегают трое мальчишек лет десяти-одиннадцати, явно из другого двора, с криком:

– Вот он гад, держи его, чтобы не убежал!

Бежать было некуда, да Игорь и не понимал, зачем.

– Ты что же это, гад, грязью кидаешься? – возмущенно заговорил один из мальчишек, белобрысый, как и Игорь. – Видишь, прямо в башку попал!

Отпираться было бесполезно. Действительно, вся макушка и лицо у него были испачканы глиной. Игорь представил себе эту картину: откуда-то за сто метров прилетел комок грязи и бац, прямо белобрысому по башке! Что такое? Откуда? Не удержавшись, он засмеялся. Троица не смотрелась шпаной, а так, просто придурки из соседнего двора. Поэтому Игорь их не боялся.

– А, тебе еще и смешно? – возмутился белобрысый.

«Кажется, будут бить», – подумал Игорь. – «Ну, и пусть. Мне все равно».

Двое схватили Игоря за руки и вывернули их назад. Белобрысый ударил Игоря в живот, стараясь попасть в солнечное сплетение. Потом дважды ударил в лицо. Потом ударил другой. Но били на удивление не сильно. Было не очень больно. Хотя губу все же разбили и синяк под глазом поставили. Игорь пошел домой.

В пол-одиннадцатого он вышел во двор. Начинало темнеть. На детской площадке уже собралась компания Хорьков. Собственно, Хорьков было трое, а еще троих Игорь не знал.

Васька-Хорек заметил Игоря и толкнул Хорька-семиклассника в плечо:

– Оба-на! Витек, смотри, Сивый пришел!

Старший Хорек без интереса посмотрел на Игоря и зевнул: мелкота!

Васька подошел к Игорю и сунул ему в ладонь свою грязную, в цыпках, руку:

– Ха! Витек, да он уже где-то успел с кем-то стукнуться! Молоток! Как тебя разукрасили! Вон, Ванька тоже с фонарем ходит. Теперь вдвоем будете светить!

Все заржали. Игорь не стал объяснять, по чьей милости его разукрасили. Потянулись вязкие, с хохотками, разговоры, сальные истории и анекдоты. Каждый, включая самого младшего, Ваньку, курил папиросу, периодически смачно сплевывая на землю. Настойчиво предлагали и Игорю, но он отказался. Из болтовни он узнавал для себя много нового и интересного, о чем мальчишки в классе только шептались и несли всякую чепуху. Игорь молчал, чувствуя себя не в своей тарелке. В то же время, это было особое незнакомое ощущение: вот только недавно он даже думал о Хорьках с ужасом, а вот сейчас стоит с ними на равных, и совсем они не страшные.

– А пойдемте в ларек к тете Зине сходим! – предложил Васька. – Там тетя Зина мне всякую фигню оставила, сказала забрать, ну, там жрачку, конфеты-сигареты. Васька при этом хитро посмотрел на Игоря и подмигнул Витьке (так очевидно звали Хорька-семиклассника).