«Скорее мой руки. Я приберегла для тебя запеканку от этих маленьких наглецов» – сказала Алиса, возвращаясь к мойке. – «Дети, а ну как поздоровайтесь с отцом, чего молчим?»

Тут ребятня сорвалась со своих мест к ногам отцу с криками «Папа, папа!». Они его видели реже, чем свою мать, поэтому испытывали небольшое смущение. Науке уже давно стало известно, что у отца и детей нет такой сильной связи, как с матерью. Сначала они воспринимают отца, как «дядю».

Первым успел добежать Джон. Он крепко обхватил колени отца, смущенно смотря на него снизу-вверх. Секундой позже подоспела Кэтрин, повторив всё то же самое. Дети крепко держали отца, всё трезвонили, с насмешкой на лице.

Уильям искренне улыбался детям в ответ, похлопывая обоих по головке.

«Ну всё, детвора. Я тоже рад вас видеть. Дайте вашему отцу помыть руки и, наконец, отобедать. Папа очень голодный»

Мужчина кое-как вырвался из объятий. Направился в ванную. Затем, не раздеваясь, он прошел на кухню, где его жена Алиса уже накрыла на стол.

В большой тарелке был налит борщ, а в тарелке поменьше красиво лежала поджаристая запеканка. И в довершение картины (на утрамбовку) стоял чай с сахаром.

«Приятного аппетита, милый» – ласково пропела жена, заканчивая мыть посуду и усаживаясь напротив мужа. – «Как твой день? Пациенты не слишком измотали?»

«Благодарю, любовь моя. Да нет, как обычно: одна ампутация ноги, несколько ампутаций пальцев с затяжной гангреной. Чахоточный мальчонка….» – жуя, рассказывал муж, смотря в тарелку. – «Ах, и да, виновник моего опоздания: молодая девушка с сильнейшими болями в груди без явных на то причин»

«Совсем молоденькая?»

«Да, не больше двадцати, наверное»

«И ты ей помог?»

«Разумеется – это мой долг. Дал ей хиллинг»

«Ты у меня большая умница. Город любит тебя. Наверное, скоро даже повысят жалование, когда из каждого угла тебе начнут возносить хвалу»

«Ха! Ты так ждёшь моего повышения? Я разве мало приношу?»

«Да нет, что ты! Я это так, чтобы больше тебя ценили. Ты ведь у меня самый лучший!»

«Да брось. Как у тебя день прошел?»

«Всё также. Джон начинает чувствовать своё физическое преимущество над сестрой. Начинает её поколачивать. Не знаю, как с ним бороться»

«Нужно дочку научить нескольким приёмам, пусть накажет этого маленького угнетателя…. Фух! Ну, вот и всё! Огромное спасибо за чудеснейший обед. Невероятно вкусно» – пропел Уильям, целуя жену.

Он хотел помыть посуду сам, но Алиса выхватила из его рук грязные тарелки, пожелав мужу удачно доработать этот день. Доктор вышел на свежий воздух с саквояжем в руках. С новыми силами кивая всем, кто окликал его, он двинулся выполнять свою работу.

***

Следующая неделя прошла своим обычным чередом. Молодой доктор ходил по домам пациентов, виртуозно справляясь со своей работой. Всё больше людей встречало его на улице с благодарностью в глазах. Все постоянно здоровались с ним, что доктор физически начинал уставать столько раз кивать в ответ.

В среду ему поступил заказ от пациентки. Когда Хобс подходил к дому, что-то смутное его память начала припоминать, но доктор не смог расшифровать намёков своего подсознания.

Когда же он поднялся к пациенту, то сразу всё понял. Это была та самая девушка с болями в груди. Только на этот раз у неё болела нога. Доктор осмотрел больное место. Та действительно оказалась припухшей. Уильям сделал мазь собственного производства, сказав втирать её в течение недели один раз в день.

Всё бы ничего. Это был бы рядовой обычный случай, если бы эта девушка не начала всё чаще и чаще вызывать доктора. Проблема заключалась в том, что она вызывала его действительно по делу. И каждый раз она была чертовски соблазнительна. От неё всегда пахло неким желанием.

На каждом приёме она смотрела на доктора так, словно каждый раз она снимала с него (в своих мыслях) по одной тряпке, и вот – вот Уильям останется совсем без трусов.

А однажды, когда она каким-то образом сломала палец, то и вовсе сосала леденец на палочке, очень пристально изучая ширинку доктора.

Этот накал было тяжело терпеть. Хобс пытался игнорировать все эти откровенные соблазны, но Матильда явно потихоньку выходила из-под контроля своего возможного приличия.

Казалось, что ещё немного, и она начнёт его (упаси господи) бесцеремонно лапать. А он всё-таки доктор, а не мужчина по вызову!

На последнем приёме, когда Уильям накладывал швы на её вспоротую руку, он в шутку сказал: «У меня складывается впечатление, будто вы себя специально калечите»

«Так и есть» – обычным голосом ответила сумасшедшая.

Что – что, а такого доктор не ожидал. Он был в смятении, но это смятение сразу же сменилось гневом.

«В смысле?! Вы, небось, надо мною шутите?!»

«Нисколечко. Я говорю чистую правду»

«Но! Но… зачем?!» – недоумевал врач.

«А ты разве ещё не догадался?»

«Нет! Извольте изъясниться. Мне абсолютно непонятна причина, по которой молодая девушка будет себя калечить ради забавы» – выговорил мужчина на одном дыхании.

«Всё очень просто, Уильям» – впервые Матильда назвала доктора по имени. «Я люблю тебя, дорогой. И я очень хочу тебя»

«Но…! Это….!»

«Подожди! Послушай меня. Я знаю, что ты женатый мужчина с детьми. Я не хочу, чтобы дети лишились отца, а супруга твоя лишилась мужа. Но я хочу тебя физически. Я хочу быть твоей любовницей. И! Прежде, чем ты начнёшь кричать от возмущения (я вижу по твоему лицу), что ты хочешь меня.

Думаешь, я не знаю, что ты делаешь в моей ванной так долго, когда просишь отойти в уборную? Я запах спермы учую за версту. И прежде, чем ты уйдешь, хлопнув дверью, знай, что моя постель всегда ждёт тебя»

«Это возмутительно! Прощайте, безумная женщина!» – только и сказал доктор, схватив свой саквояж. Выбежав из комнаты, хлопнул, напоследок, дверью.

Доктор был в таком состоянии, что пришлось взять недельный отгул (что прежде он никогда не делал). Выходил только на самые серьёзные случаи, которых к слову, почти и не было.

Жене он ничего не рассказал. Только сказал, что ему нездоровится. Ночью его бросало в лёгкую форму лихорадки. В голове всё прокручивалась та сцена с Матильдой. Мужчина пытался отвлечься: играл с детьми, много читал, писал медицинские заметки. Но каждый раз, как только он останавливался, в его голове всплывал её образ. Её красивая фигура, грудь, бёдра… тонкие ножки с аккуратными коленками. И, конечно, её глаза – полные желания. Каждый раз доктор злился, не в силах найти утешения.

Алисе оставалось только одно: не тревожить своего дорогого мужа, и молиться богу о его выздоровлении.

Дошло даже до того, что Уильям начал смотреть по ночам телемагазины, чуть ли не заказав себе новые кожаные ботинки, но вовремя одумался, решив, что будет лучше купить похожую модель в ближайшем магазине. «Зато примерить можно» – подитожил он.

Было уже давно за полночь. Он выключил телевизор. Подошел к окну. Затем открыл его. В лицо ударил свежий прохладный ветер. Доктор начал размышлять: «Почему? Почему я так сильно захворал от какой-то малолетки? Почему я так сильно негодую? Неужели меня, взрослого мужчину, смогла выбить из себя какая-то чужая девчонка? Нужно определенно сказать об этом руководству. Пусть, в крайнем случае, поговорят с ней, или лучше, чтобы предупредил констебль…. Нет. Это глупо. Надо мной будут смеяться. Да ещё и эта с… миледи напишет в отместку, что я приставал к ней. Женщины ещё те актрисы. Ей могут поверить. А даже если и нет, то могут усомниться во мне. Тогда всё пойдёт под откос. Придётся уехать, а я не хочу этого. Или же…. Или вся правда заключается в том, что… я; я; я; я… хочу её…. Боже! Как я хочу её! Какой ужас! Господи… я так сильно хочу её, но как такое возможно, если у меня есть любимая жена?! За что мне это испытание? За что дьявол выбрал меня в жертву?! Ещё немного, и я умру от желания, просто сгорю! Как она была права, как она учуяла мою… ох. Я лжец! Я не достоин своей семьи. Одна только мысль делает из меня нравственного преступника. Делает из меня… предателя. Как такой подонок как я может быть в этом прекрасном доме?! Я недостоин. Но если я не овладею этой девчонкой, то просто погибну, сгорю! Нельзя больше терпеть, нет больше сил моих! Будь я проклят! Будь я проклят! Прости меня, моя любовь…»