— Он мой друг, Йон, — тихо, но веско проговорила я. — Он хороший человек.

— Хороший человек не свяжется с бандитами, — возразил он.

— Хороший, но глупый, — не стала спорить я. — И он в опасности. Я прошу тебя.

Еще до того, как он ответил, я знала, что он не сможет мне отказать. Это было против природы — природы нашей связи и наших все крепче срастающихся сознаний. Если прежде меня захлестывали его гнев и его вожделение, то теперь он оказался во власти моей тревоги за Макса и моего желания помочь ему. Мы по-прежнему не могли поделить рулевое колесо, и попеременно отбирали его друг у друга — один подавлял и подчинял другого, даже делая это практически неосознанно. Но сейчас размышлять об этом было не время.

Уже усадив нас в свою машину, на которой она приехала к Площади Фонтанов вместе с отцом Горацио, Джен смогла вкратце рассказать нам о том, что случилось с Максом. Она сама многого до сих пор не знала, только то, что это было связано с его работой и что он каким-то образом оказался серьезно должен не тем людям.

Восточный город считался одним из центров реставраторского ремесла, и поэтому сюда часто прибывали картины из самых разных стран мира. Наш друг, будучи ведущим специалистом в этой области, имел неограниченный доступ практически ко всем из них, и последние несколько месяцев он использовал этот доступ для того, чтобы прятать между холстом и рамой определенных полотен то, чему совсем не надлежало там быть.

— Наркотики? — не веря своим ушам, повторила я, снизив голос до свистящего шепота. — Ты говоришь о наркотиках?

— Помнишь тот вечер, когда мы с тобой… поругались? — уточнила альфа, нервно покусывая губы и не отрывая взгляд от дороги впереди.

— Еще бы, — выразительно двинула бровями я.

— Я так поняла, что эта дрянь тогда была у него дома, и он поэтому так распереживался, что я могу найти ее у него в спальне. Ему их передавал какой-то связной, а потом он проносил их на работу и прятал каким-то образом в картинах. Я даже подумать не могла, что это в принципе возможно! Он проворачивал это больше полугода, и никто ничего не замечал. Целых полгода он дурил нам головы и занимался Зверь пойми чем прямо у нас под носом!

Достав из нагрудного карманы пачку сигарет и выудив из нее одну, она щелкнула зажигалкой, но прежде, чем успела поджечь ее кончик, Йон, который в одиночестве сидел на заднем сидении и не участвовал в нашем разговоре, вдруг резко наклонился вперед, выхватил ее у альфы изо рта и щелчком отправил в приоткрытое окно.

— Ты чего себе позволяешь? — ошалело вытаращилась на него она, едва не потеряв управление от возмущения.

— Хватит и того, чтобы я согласился поехать с вами, но вонять на меня этим дерьмом в замкнутом пространстве я не позволю, — сухо отозвался он. — А твой друг просто кретин, если связался с такими людьми.

— Он всегда был… слишком податливым, — с досадой проговорила альфа, кажется, мгновенно забыв о сигарете. — Слишком ведомым и не умеющим давать отпор. Он мне так толком и не рассказал, как вляпался во все это изначально, но… Теперь это уже неважно. Он не может выбраться, они… крепко держат его за яйца.

— А сейчас-то что случилось? — спросила я.

— Ты не поверишь, он… Он сказал, что потерял один из тех пакетиков, что они ему дали для очередной отправки. Я не знаю, что за гребаная алмазная пыль там в них была, но он говорит, что даже все его органы на черном рынке столько не стоят.

— Великий Зверь… — выдохнула я, зажав рот ладонью. — Джен, он… Они… Что теперь будет?

— Он сказал, что они заявились к нему домой, а он заперся в спальне. Они пока не смогли сломать дверь, потому что среди них нет… бестий, а дверь он ставил по моей наводке — такую, что даже твоего маньяка сдержала бы, наверное.

— Я все еще здесь, — без особого энтузиазма напомнил Йон с заднего сидения.

— Как будто у меня был хотя бы шанс об этом забыть, — закатила глаза она.

— И он в самом деле позвонил тебе в надежде, что ты придешь, порычишь на них и они разбегутся? — саркастически уточнил мой альфа. — Отличный план.

— Он всегда считал, что у меня дар договариваться с людьми, — пробормотала Джен, но даже меня ей убедить не удалось. Макс готов был поставить ее под удар в надежде, что каким-то чудом это убережет его задницу — признаюсь, в этот момент почти вся моя симпатия к виртуозному изобретателю убийственных коктейлей практически полностью испарилась. Не хотелось и думать о том, что бы случилось, если бы нас сейчас с ней не было.

— По-прежнему не веришь в судьбу, милая? — раздался у меня в голове ласковый голос Ории, и я досадливо мотнула головой.

Выжимая максимум из своей малолитражки, Джен лихо обгоняла зазевавшихся водителей на поворотах и пару разу даже, как мне показалось, проскочила на красный. Это было чревато штрафами и будущими неприятностями с полицией, но сейчас не имело никакого значения. А меня, вжимавшуюся в спинку сидения и до боли стиснувшую пальцы на ручке дверцы, не покидало все разраставшееся предчувствие, что я просто пока не вижу цельной картины, но что все события последних недель, начиная от встречи с отцом Горацио на той лекции и заканчивая тем, что нас ждало в лофте Макса, каким-то образом связаны между собой. Как костяшки домино, неизбежно падающие одна за другой. Вопрос был лишь в том, что произойдет, когда упадет последняя.

Джен припарковалась буквально у самого подъезда, и мы выбрались наружу еще до того как она заглушила мотор. Следуя за нами, она снова набрала номер Макса, и он ответил ей почти сразу же. Нет, они пока не смогли сломать дверь, но долго она все равно не простоит.

— Значит, скорее всего, у них нет с собой огнестрельного оружия, да? — предположила я, нажав на кнопку вызова лифта и обернувшись к стоявшим подле меня альфам.

— Или они не хотят раньше времени привлекать внимание соседей звуком выстрелов, — возразил Йон.

— Ты… не помогаешь, — пробормотала я, ощутив, как и без того бешено колотящееся сердце начало буквально выпрыгивать из груди. А когда попыталась войти в лифт, то они оба буквально встали у меня на пути.

— Останься здесь, Хани, — попросила Джен. — Мы сами разберемся.

— Твоя мамочка права, — кивнул Йон. — Там тебе делать нечего.

— С ума сошли! — искренне возмутилась я. — Я вас одних не отпущу! Джен, какого Зверя, ты тоже не гребаный коммандос!

— Я альфа, — возразила она. — А ты остаешься здесь, и не спорь.

Она вручную задернула старомодную раздвижную решетку лифта, после чего тот начал неспешно подниматься, давая мне возможность в полной мере насладиться мрачной решительностью на их строгих лицах.

Зверь дери этих альф и их клятую самоуверенность!

Проникновенно выругавшись, я саданула кулаком по решетке лифта, и та гулко зазвенела от моего удара. Если они правда надеются, что я останусь в стороне, пока они там рискуют жизнями ради спасения этого идиота, то пусть держат карман шире — ближе них у меня никого не было и если уж их там ждала невесть какая опасность, я не могла пережить мысль, что они столкнутся с ней без меня. Не знаю, ради кого они меня тут оставили и на что надеялись, но только вот хрена с два я позволю им решать за меня.

Злость придала мне сил, и я взбежала по лестнице на предпоследний этаж, толком не ощутив даже напряжения в ногах. Каменные ступени пружинили под ногами, а залакированные перила скрипели под хваткой влажных ладоней. Я сбилась со счету на седьмом этаже, а потом вдруг просто влетела в чье-то плечо, что внезапно встретило меня на повороте. Его обладателем оказался высокий незнакомый мужчина в темной куртке, от которого резко пахнуло дешевым одеколоном и потом. Я бы могла предположить, что это просто вышедший покурить сосед, если бы не озлобленный и подозрительный взгляд его маленьких узких глазок, которым он вцепился в меня, когда я чуть не сшибла его с ног. Он загораживал спиной дверь, ведущую на этаж, где располагалась квартира Макса, и это тоже вряд ли было случайностью.