Дарион судорожно застегивал пуговицы на плаще, а его тело содрогалось от воспоминаний о жарких поцелуях, отчаянных прикосновениях, хриплых вздохах и холодных клыках…
Дарион ненавидел его. Да, теперь только одного его. Белокожий кровосос разрушил его жизнь, превратил в чудовище, заставил ненавидеть самого себя. Разрушил просто так, из любопытства, из интереса. Почему-то больше всего его выводил из себя именно этот факт. Что существу, обрекшему его на вечные страдания, было совершенно плевать на то, что с ним происходит. Он позабавился с ним, развлекся и забыл… забыл… забыл…
Дарион резко дернул на себя дверь и понесся вниз по ступенькам. Прочь отсюда. Прочь из этого дома. Прочь от матери, крови которой он так желал. Прочь! Монстру не место среди людей!
Он вынужденно остановился, увидев в прихожей своего лучшего друга. Норберт внимательно смотрел на него, однако в его глазах не было ни презрения, ни отвращения. Видимо, он понял, что опасаться пока нечего. Пока.
Зеленые глаза казались непроницаемыми, однако новорожденный вампир ясно видел боль, спрятавшуюся за стеклянной поверхностью. Это была сильная боль, отчаянная, еле сдерживаемая.
Они были необыкновенно близки. Норберт был единственным человеком, который понимал его всегда, что бы он ни делал. Их связь была настолько сильна, что они чувствовали боль друг друга, находясь в разных точках страны. Дарион был привязан к нему, как к старшему брату, и не представлял своей жизни без него. Сейчас он в полной мере осознал, чего лишается. Или, вернее, кого. Не будет больше светских вечеров, не будет больше этих глупых чопорных бесед, над которыми они оба в душе всегда смеялись, не будет больше споров, кто сильнее, богаче и влиятельнее, все это кануло в прошлое.
Дарион не знал, что его ждет в ближайшем будущем, но в одном он не сомневался: он никогда не будет счастлив. Может, иногда будет доволен, но счастье для него закрыто навсегда. Навечно.
Бросив последний взгляд на друга, он направился к выходу.
– Куда ты? – тихо спросил Норберт.
Дарион не стал отвечать, так как знал, что вопрос был задан исключительно в порыве немыслимой боли. Он просто вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.
Он не стал брать коня. Напротив, натянул на лицо капюшон и медленно побрел в сторону города. Норберт не стал его догонять. Видимо, понял, что на этой главе их пути разойдутся. Дариону было все равно. У Годфри не хватит духу убить его, так какой же от него прок?
Уже выйдя за ворота своего поместья, он снова обернулся. Окинул прощальным взглядом дом, в котором родился и в котором прожил двадцать два года. Он больше не вернется сюда никогда. Это место теперь лишь его прошлое.
Солнце скрылось за облаками, и закапал дождь. Мелкий, острый, неприятный. Дарион равнодушно думал о том, как граф объяснит в свете его исчезновение? Наверное, скажет, что он был убит вампирами. Интересно, как это известие воспримут его друзья? Скорее всего, многие из них захотят отомстить. Хотелось бы надеяться, что Норберт с герцогом Эвклидом их переубедят.
По правде говоря, Дариона все это ничуть не волновало. Он знал, что Норберт найдет выход из положения, мать его поддержит, Флориан со своей стороны окажет необходимую помощь, и, в конце концов, неприятность утрясется. Он просто пытался отвлечься от той реальности, что окружала его. Ему не хотелось думать о том, что его ждет, не хотелось представлять, чем все это закончится.
Иногда ему казалось, что он спит и видит сон, он думал, что кошмар вот-вот закончится, но всякий раз, когда он совершал попытку пробудиться, его ждало одно и то же: унылые серые пустоши, хлюпающая под ногами грязь и странная легкость во всем теле. Дарион не спал. Убеждаться в этом было невероятно мучительно. Однако жизнь продолжалась, и ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться ее безумной жестокости. Другого выхода попросту не было.
Стоило ему очутиться на главной площади, как его чемодан мгновенно утащили. Он мог бы догнать вора, но вместо того, чтобы ринуться в погоню, всего лишь проводил обидчика отстраненным взглядом.
«Ну и черт с ним, – подумал он, направляясь в сторону рынка, – все равно все самое ценное при мне».
На базаре, как всегда, царил хаос. Служанки кричали друг на друга, сражаясь за лучший товар, мужчины возбужденно обсуждали выставленных на продажу кобыл, торговки оживленно сплетничали, собираясь в кружки. Стройного юношу в черном плаще никто не замечал. Он был тенью в этом мире, тенью, которая никого не интересовала.
Дарион надеялся отвлечься здесь от боли, перестать думать о будущем, таком неведомом и туманном, и хоть немного собраться с мыслями. Однако он напрасно рассчитывал на облегчение. Легче ему не становилось. Напротив, чем дольше он оставался среди людей, чем дольше вдыхал запах их крови, такой странный и притягивающий, тем хуже ему становилось.
Люди не приносили ему спокойствия. Они лишь с назойливым постоянством напоминали ему о том, кем он теперь стал. В конце концов, он отчаялся и покинул людную территорию. Путь его лежал в Пасмурную Долину. Этот район славился своей недопустимой запущенностью, в то время как вампиры там не охотились. Это был удачный выбор, уединение там было обеспечено любому путнику.
К тому времени, когда Дарион добрался до места, стемнело. Подул сильный ветер; судя по тому, как прохожие запахивались в плащи, резко похолодало. Однако он не чувствовал разницы. По его мнению, было также тепло, как и днем, может быть, только воздух стал несколько плотнее.
Он долго бродил вдоль гниющих домов, тупо глядя себе под ноги, ожидая неизвестно чего. Он чувствовал себя отвратительно. До сих пор не мог поверить, что его жизнь полностью разрушена, и что он… вампир. Даже думать об этом было странно. Он, отчаянный истребитель хладных демонов, теперь один из них? Эта мысль казалась настолько чудовищной, что он предпочел на время отмахнуться от нее.
Ему было ясно, что когда-нибудь, возможно, даже очень скоро, несмотря на все старания друзей, псы ее величества пронюхают о том, что случилось. Королевские шпионы имеют самые разные источники, в конце концов, правда раскроется. Сомневаться в этом было попросту глупо. Настанет день, когда королеве доложат о происшедшем, и она станет решать, что с ним делать. Хотелось бы узнать, как она поступит: решит закрыть дело, не открывая его, или объявит на него охоту? Что победит: его многочисленные заслуги перед государством или его новая сущность?
Дарион усмехнулся, подумав об этом. Надо же, как все сложилось, сколько лет он гонялся за вампирами, руководимый святым долгом, а в скором будущем, возможно, сам станет добычей… Жестоко… Да, слишком жестоко для обычного человека…
Однако он больше не был обычным. Отныне он был вампиром, существом, обладающим неизмеримой силой. Он знал, какими могущественными бывают кровопийцы. Большинство из тех, что он победил, обладали способностями, против которых даже огонь был бессилен. Ему еще предстояло выяснить, какую силу обрел он сам, став вампиром. Как бы он это ни ненавидел… Как бы он ни страдал, он должен стать сильным… чтобы отомстить.
Несмотря ни на что, Дарион был незаурядной личностью. Будучи человеком, он поражал окружающих своей внутренней силой, кипящей и обжигающей, способной перевернуть с ног на голову весь мир. Что бы ни происходило, он всегда оставался сильным. Ничто не могло поколебать его. Ничто. Став вампиром, он стал еще сильнее, еще могущественнее, только благодаря своей внутренней силе он все еще держался, не давал новой сущности поглотить себя, разрушить все вокруг. Наверное, именно эта сила не давала ему пасть духом. Если бы он был хоть чуточку слабее, ему бы не удалось выдержать этот бой.
Сейчас, застыв посреди мокрой улицы, он отрешенным взглядом смотрел на луну, вспоминая ту ночь. Он больше не чувствовал злости, только усталость и решимость занимали его душу. Теперь он не сомневался, что неспроста тогда оставил друзей и кинулся вглубь заброшенного замка. Несомненно, это была мистическая сила вампира, обратившего его. Дарион всегда был бесстрашным, но он никогда не проявлял безрассудства, тогда им руководила чужая воля. Воля его хозяина…
