"Да-а, в первом же вылете костюм перестал быть новым... Небось, теперь я выгляжу не лучше, чем этот фиолетовый пришелец..."
На всякий случай запросила отчёт системы самодиагностики. На стекле появилось изображение крыла. Три металлически-серых сегмента на поворотных шарнирах. На первом, "плечевом", по два грави-излучателя большого калибра и узкого фокуса, дальностью действия до тридцати метров – мощных, тяговых; на следуюших – по три среднего размера и действия: их называют лётными; и, на изящных крайних сегментах, почему-то называемых "лезвиями" – по три маленьких, поворотных с широкоугольными лучами – маневровых. Они-то и создают основной ветер при посадке. Каждый излучатель снабжён тёмно-серым, похожим на перо козырьком для точного контроля фокуса. На несущем профиле стилизованная под руны золотая надпись "Walküre-II", и под ней белые птичьи крылья, растущие из лучистого диска – эмблема серии лётных систем. Крылья бесшумно вытянулись, излучатели несильно засветились, плавно меняя яркость, подвигались. Включились и маневровые на ботинках возле щиколоток. Самодиагностика ПЛС "Валькирия-2М" выдала полную исправность.
Отталкиваясь тяговыми лучами от пола, Мерси плавно поднялась и зависла возле отверстия. На полу четыре пятна неяркого жёлтого света образовали трапецию. Внутри пусто: разводящего блока попросту не было, и торчали обрезанные жилы кабелей.
"Так, даже сюда добрались..." – посетовала она, морщась от яркости собственного фонарика. Три толстых, питания, и несколько тонких, управления. Перепробовав их щупами инженерного модуля, опознала контроллер двери.
Сперва питание... Вытащила "Зонтик", аккуратно резанула по соседним плиткам, выломала их из стены. Плитки с грохотом разлетелись по полу. Обнажился кабель питания в оплётке. Открепила вторую энергоячейку. Так при аварии запитывают жизнеобеспечение кораблей или станций: на энергоячейках есть контактные зажимы. Вскрыв изоляцию, Мерси зажала концы кабельных жил в зажимы ячейки. Полярность, напряжение – определились автоматически.
"Так, теперь управление..."
Прижимаясь для надёжности к стене, снова взялась за тонкие проводки.
"Ох, как же на весу неудобно..." – Мерси закусила губу, начиная понимать электриков, и почему они работают так неспешно. Впрочем, их инструментарий включает даже дополнительные механические руки о трёх локтях...
Кое-как соединив жилки с позолоченным универсальным входом инженерного модуля, командами глаз велела компьютеру распознать всё заново. Внизу загудело и стихло. Выскочило сообщение, что механизм готов, без каких-либо пояснений. Нажала "дать команду". Раздался такой звук, с каким плохо смазанный металл массивно катится по металлу. Прямоугольник света на полу быстро сузился, раскатисто грохнуло.
Эхо утихло, Мерси погасила свет и осталась во тьме, рассеиваемой тусклыми тяговыми лучами и оранжевым огоньком на почти разряженной энергоячейке. На ощупь отсоединившись, спустилась "на землю". Лучи погасли. Сомкнулась бархатная темнота. Но теперь башня казалась скорее убежищем. Перед глазами плыли цветные пятна. Хоть немного бы передохнуть...
Моментом сразу воспользовались головокружение и слабость. Теряя равновесие, лётчица включила свет и едва устояла на ногах. Прошибло жаром, затем испариной. Самопомощь недовольно пискнула и вывела в отчет несколько красных строчек с отслеживаемыми параметрами организма и новом вводе. Отдых не был приятен.
"Что ж это такое?" – с недоумением и досадой подумала она, просматривая отчеты. "Сотрясение? Да нет. И отклонения не столь велики... Надо двигаться".
Подавляя приступ тошноты и какой-то мелкой, нервозной дрожи, она пошла в шахту. Вытянулась стрункой, и крылья, рассеяв тьму, тут же понесли её вверх. Для того, чтобы управлять полётом, не требовалось думать. Все условные рефлексы, которые система читала с её тела, находились глубоко в мышечной памяти, отточенные за семь лет полётов. Шумел только набегающий воздух.
Второй этаж, чёрные провалы открытых дверей, коридоры, уходящие во тьму и разруху. Какие-то вещи, детали, осколки стекла на полу. Коридоры эти трубили тревогу произошедшей здесь беды, звали и отпугивали одновременно. Мерси – скорее звали, неспроста же она пошла в спасатели... Но она летела мимо, быстро, не считая этажей, стараясь не разглядывать. Вверх по шахте до самого конца.
Эган стоял возле служебного дисплея в центре управления городом. Здесь пришлось делать примерно то же, что и у шлюза, однако, состояние систем было получше. Заметив краем глаза отсветы, он обернулся. Через секунду из лифтовой шахты с шумом ветра вылетела его напарница, лучи которой, тормозя, развернулись вверх и озарили пыльный воздух помещения золотым ореолом, на фоне которого чётко обрисовался её лаконичный силуэт – как тельце дивного мотылька на фоне узорчатых крыльев.
– Вход закрыт, – объявила она, приземляясь. Крылья погасли, сложились, и воцарился полумрак, нарушаемый лишь свечением дисплеев. В скудном свете, блестевшем на стекле и в глазах напарницы, Эган заметил две темные полоски на её лице, от носа вниз, по верхней губе.
– Спасибо, Мерси. Что с тобой произошло?
Шум он, разумеется, слышал и готовился к худшему. Мерси ещё не решила, как вывалить на него свои новости, а потому качнула головой и сделала бодрую улыбочку:
– Я в порядке. Как успехи?
Он перевёл глаза к монитору, затем снова на спутницу, и ответил как-то буднично:
– Ещё немного и сниму купол. Наши уже над городом. Я запустил на посадочный маяк сообщение проблесковым шифром. У тебя кровь из носа.
Она облизнулась, подняла стекло, коснулась губы и глянула на пальцы.
– Ох, ты. А я и не чувствую... Ты слышал мои вызовы?
– Нет. Но был шум. Так, что произошло?
– У нас были гости... За дронами пришёл мехскафандр под маскировкой. Не знаю, чего он хотел, но мне, похоже, удалось его остановить.
Под критическим взглядом Эгана пришлось выложить всё по порядку. Она старалась оперировать лишь значимыми фактами, опуская подробности. Всё произошло так быстро, и было так непривычно, что только теперь она становилась способной толково дать оценку событиям. Эган нахмурился пуще прежнего, услышав о сбоях радара, связи и электрошоке. Под конец покачал головой:
– Ты сильнейше рисковала. Но, сделала важное дело. Спасибо. Самопомощь твоей "Эмки" действительно хороша, – он снова отвернулся к дисплею. – Смотри.
Они подошли к большому окну. С высоты башни город казался россыпью детских кубиков. Закат подходил к концу. Немного стемнело, алые лучи теперь задевали лишь самые высокие из руин, остальные тонули в контрастной тени. Подсвеченная восточная стена ярко горела, сияя розовым ореолом. Лиловое небо поблёскивало и менялось. По нему промчались круги, как по воде, от центра купола, куда смотрела вершина башни, к краям, и затем назад. Небо изменило оттенок – стало будто бы более густо лиловым, и алые краски сделались чуть ярче. Эган вернулся к монитору и что-то там понажимал. Мерси заметила в стороне посадочную площадку на здании, по краям которой прерывисто мигали маячки. Она ещё чувствовала мелкую дрожь, какую-то неуверенность в теле. Впрочем, ей впору было только радоваться, что всё так легко обошлось. Раздался голос Эгана:
– Готово. С минуты на минуту здесь будут наши.
Мерси следила за воздухом и топорщащимся лесом руин. Было тихо. Десант пользуется визуальной маскировкой и радиотишиной вплоть до касания поверхности, и лётчица не замечала ничего. Система «свой-чужой» показывала лишь желтый силуэт Эгана позади, и значок медмодуля о том, что с ним всё в порядке.
Внезапно "проснулась" корабельная волна радиосвязи, и металлизированный мужской голос объявил:
– Всем. Четвёртый блок успешно приземлился. Приступаю к разведке.
Пикнуло, обозначая конец связи. Чуть погодя, другой голос:
