Фигура тем временем заняла место Королевы, и в этот момент Рейми издал писклявый стон, не в силах больше сдерживать страх.

– Кто вы? Пустите меня отсюда! – крикнул он сдавленным голосом. – Я Рейми Лаплари, я четвертая ступень! Никто не вправе удерживать меня здесь помимо моей воли!

– Даже вторая ступень?

Голос фигуры заледенил кровь в жилах Рейми. Это был одновременно голос мужчины и голос женщины, голос старика и голос младенца. Он звучал мелодично и умиротворенно, но в то же время был глубоким и суровым; низким, но вместе с тем высоким; он словно принадлежал тысяче, а не одному, распадаясь на отдельные звуки и своим многоголосьем обволакивая все помещение Престольного уступа.

– Вы в-в-в… В-в-в… – заикался Рейми. – Вы Верховный судья?

– Рейми Лаплари, – продолжал звучать голос восседающей на троне фигуры, сплошь облаченной в мантию, – именем Королевы вы обвиняетесь в нарушении условий Старого Договора. Вам есть что сказать в свое оправдание?

– Я… – По лицу Рейми текли слезы, и он тщетно пытался утереть их руками. – Я не нарушал… Простите… То есть, я хочу сказать… Я не знаю! Мне нечего…

– Насколько мы можем судить, вы так и не оставили задумку своего отца, Ассира Лаплари, расширить границы Эрзальской долины. И вопреки условиям Старого Договора, обязывающего ангалийцев дарить воздух каждому дюйму Амплерикса, вы намеренно уменьшили количество ветров в деревне Саами.

– Ваше Сиятельство, – уже не сдерживая себя, рыдал Рейми, – это маленький никчемный клочок земли…

– Вашему отцу было ясно сказано, – продолжал звучать голос Верховного судьи, – что вы либо добиваетесь согласия Мастеров воды отдать вам часть территории Эр-Нерая, либо отпускаете эту идею и не возвращаетесь к ней никогда. Вместо этого вы стали медленно и незаметно уничтожать жителей деревни, губить их животных…

– Я хотел только… – попытался вставить слово Рейми.

– Губить растения, в том числе диетры, которые дают нам столь необходимый сок в условиях его дефицита, – голос судьи проник в самое сердце Лаплари и звучал в его теле.

– Я думал, что если нам удастся, как бы это сказать… Немного потеснить население Саами, вынудить их отойти ближе к белому водоему… То Мастера воды станут более сговорчивыми…

– Ближе к белому водоему? – в голосе прозвучало искреннее недоумение. – Ведомо ли вам, что земли вблизи Эр-Нерая топкие? Или вы рассчитывали, что жители деревни смогут опуститься на донья белого водоема и жить под водой вместе с Мастерами воды?

– Эрзальская долина перенаселена! – всхлипывал Рейми.

– А как бы вы отреагировали на то, что Мастера воды перестали бы позволять вашим ветрам черпать влагу из белого водоема, чтобы напоить ею Эрзальскую долину? Или если бы плебры сократили количество огненных шаров в небе над вашим Гальтингом? Или если бы корона в нарушение Старого Договора обязала бы ангалийцев каждый день рисковать жизнью, собирая сок диетр, или сократила бы поставки семян в долину? Как бы вы отнеслись к тому, что Триарби перестала бы обеспечивать службу плавийцев на ваших землях, лишив вас защиты от Хищников?

– Я лишь хотел сделать жизнь своей расы более комфортной, Ваше Сиятельство… – Рейми смотрел в пол, покачивая головой и не веря в то, что сам говорит. – Забота о своем народе! Это ли преступление?!

– Забота, ценой которой стали жизни ни в чем не повинных деквидов деревни?

– Я немедленно распоряжусь, чтобы долина насытила Саами воздухом! Самым лучшим, самым свежим и вкусным! Немедленно! Я клянусь!

– Чтобы они наконец могли дышать нормально?

– Да! Да! – кивал головой Рейми. – Пусть дышат! Пусть живут!

– А вы? Вы тоже хотите жить? – в голосе судьи проскользнула тень сочувствия.

– Хочу, Ваше Сиятельство! – Рейми упал на колени и взглянул на судью.

– Хотите дышать?

– Да! Молю вас, дайте мне волю! Дайте мне честь и впредь служить короне! Дайте жить, дайте дышать!

– Будь по-вашему.

Фигура поднялась с трона во весь рост, вогнав Рейми в еще больший трепет. Он боязливо смотрел на Верховного судью, неподвижно стоящего перед ним во всем своем величии. «Я позволю вам дышать», – прозвучал голос, и в этот момент полы мантии судьи встрепенулись, словно их всколыхнуло дуновение ветра. Края капюшона судьи затрепетали, и в следующий миг фигура раскинула в стороны руки и стала белеть на глазах. Рейми увидел, как в груди судьи закручивается вихрь, и тут фигура вспыхнула ярким белым светом, из нее вырвался мощный поток воздуха, ударил Рейми и повалил его на пол. Рейми хотел закричать, но не смог этого сделать, потому что воздух свирепым смерчем впился в его широко раскрытый рот и начал ввинчиваться в него и наполнять легкие, которые стали надуваться, как воздушный шарик. Он корчился и извивался, тщетно хватая руками проникающие в него воздушные потоки, будто пытался вытащить их из себя, и его плоть стало распирать на глазах – кожа надулась и превратилась в тонкую оболочку, сквозь которую виднелись мясо и кровь, голова гудела от сильного давления, глаза лопнули, вылетев из орбит кроваво-белой массой, а затем с громким хлопком все его вспучившееся тело разорвалось, а кости разлетелись в разные стороны, с леденящим звоном упав на гладкий пол Престольного уступа.

Ветер утих так же внезапно, как и появился; и вот судья, устало опустив руки, вновь неподвижно стоит у трона в покрывающей тело до пят длинной черной мантии. Плавийцы открыли рты и уставились на судью, чья фигура, только что четко видневшаяся в свете развешанных на стенах фонарей, стала на глазах растворяться в воздухе и вскоре бесследно исчезла.

Одна из дверей Престольного уступа отворилась, и из-за нее показалась голова королевского секретария. Он окинул взглядом залу, цокнул языком и сделал несколько шагов вглубь помещения, близоруко щурясь на разбросанные по стенам Престольного уступа ошметки ангалийца. После он негромко вымолвил: «Значит, вот как было решено судьей. Что ж, договор есть договор». Охранявшие казненного Рейми плавийцы, видавшие немало жестоко отнятой крови, понемногу отходили от охватившего их оцепенения. Они уставились на секретария, точно прося разрешения пошевелиться. «Вычистить здесь все», – строго вымолвил секретарий. Он подошел обратно к дверям уступа, вытащил из внутреннего кармана своего темно-зеленого балахона белый тканый платок, обтер им испачканную кровью полукруглую кованую ручку двери и покинул Престольный уступ.

***

Голос Лерии стих. Ученики, открыв рты от изумления, не сводили с нее своих взглядов.

– А что потом стало с той деревней? С Саами? – наконец послышался вопрос из класса.

– По первому же приказу Фардиса Лаплари, сына Рейми и нового патриция Эрзальской долины, в Саами устремились свежие ветра, которые насытили деревню воздухом, буквально вдохнув жизнь в ее обитателей.

– Получается, что Верховный судья – из ангалийцев? – воскликнула Сафира.