– Как он? – спросил Вольфгер, заглядывая в окно.

– До сих пор без чувств, – ответила эльфийка. – Карл потерял слишком много витальных сил, такое бывает после опасного колдовства, но это не есть опасно, он отлежится. Только потребуются тепло и горячая вода. Нужно остановиться и разжечь костёр.

– Костёр? – с сомнением переспросил Вольфгер. – Вряд ли получится, снег ведь кругом…

– Не забывайте: с вами гном! – влез Рупрехт, – а гном может развести костёр и из камней! Выбирайте подходящую поляну, только лучше отъехать подальше от трупов волков, а то падаль может привлечь другую стаю. Эх, жаль, такие шкуры пропадают…

– Ты умеешь обдирать волчьи шкуры? – удивился Вольфгер.

– Я – нет, но я думал… – растерялся гном.

–…что обдирать шкуры умеем мы. Так вот, я не умею. Видел, как обдирают охотники, и должен сказать, это довольно долгое и неаппетитное дело. И потом, что ты собираешься делать с этой шкурой? Её же надо обработать, иначе она протухнет и завоняет.

– Да, об этом я не подумал, – расстроился Рупрехт. – Эх, пропадай наше добро!

– А ты, оказывается, вон какой жадный! – засмеялся отец Иона. – Радуйся, что ноги унёс, а то легко могло повернуться так, что твоя бородатая шкура сейчас принадлежала бы волкам.

– Не жадный, а хозяйственный! – огрызнулся гном. – Чего хорошей вещи пропадать?

– Нет, друзья, скорняков из нас не получится, и пробовать не будем, да у нас и времени нет, – сказал Вольфгер. – Как вы думаете, вон та поляна подойдёт? От дороги недалеко и снега на ней, вроде бы, поменьше намело, а?

Возок оставили на дороге, а взмыленных лошадей решили выпрячь. Обычно лошадьми занимался Карл и справлялся один, но сейчас он сам нуждался в помощи, поэтому работа досталась Вольфгеру и отцу Ионе. Путаясь в упряжи, они кое-как выпрягли лошадей, обтёрли их и отвели на край поляны, повесив на морды торбы с овсом. С верховыми конями управились легче.

Снега на поляне и правда было немного, и вскоре Вольфгер докопался до мёрзлой травы. Рупрехт взял секиру Карла и отправился в лес. Вскоре послышались звонкие удары стали о дерево, и вскоре на поляне появился гном с охапкой разнокалиберных дров. Рупрехт отогнал от кострища Вольфгера и отца Иону, которые пытались помогать и давать советы. Он долго колдовал над дровами, складывая их хитрой поленницей, взвешивая на руке и заменяя одну ветку на другую. Потом достал из мешка огниво и чиркнул кресалом. Костёр занялся сразу. Затрещали тонкие веточки, задымила, сворачиваясь, береста, из-под дров вымахнул острый язык рыжего пламени.

– Ну, теперь только не забывать дрова подкладывать, – удовлетворённо сказал гном, вставая с колен и отряхивая руки.

– Мужчины, возьмите котелок, воды нагрейте! – выглянула из повозки Ута. – А Карла надо положить поближе к костру.

– Поплотнее снег трамбуй, святой отец, – раскомандовался вошедший во вкус гном, – а то когда он растопится, воды будет только на донышке.

– Не учи меня, злобный карла, не то как прокляну до седьмого колена! – огрызнулся монах.

Наконец всё устроилось. Карл лежал у костра, его беспамятство перешло в сон, и выглядел он, на взгляд Вольфгера, заметно лучше, чем после первого превращения в медведя – сказались старания эльфийки и ведьмы. Ута омыла лицо и руки Карла горячей водой, в которую предварительно бросила щепотку остро и неприятно пахнущих трав.

На обструганных веточках разогрели кусочки мяса и хлеб и, не торопясь, перекусили.

После того, как возбуждение схватки с волками схлынуло и голод был утолён, у спутников Вольфгера проснулось любопытство. Выяснилось, что никто, кроме отца Ионы, не знал, что Карл – вербэр, медведь-оборотень. Пришлось Вольфгеру рассказывать историю своего друга и слуги, опуская некоторые подробности.

Когда он закончил говорить, все долго молчали, обдумывая услышанное, и вдруг Ута с женской практичностью спросила:

– Благородные господа, а где мы будем сегодня ночевать? Надеюсь, не на этой поляне? Здесь не очень-то уютно, да и волки могут бродить поблизости…

– Конечно, не здесь, – встрепенулся Вольфгер. – Хорошо, что ты напомнила, а то я что-то разговорился. Судя по карте, здесь неподалёку есть деревня, а за ней большой женский монастырь. Сначала попросим приюта в деревне, правда, постоялого двора там нет, но, может, удастся пристроиться на ночлег к сельскому старосте или ещё к кому. Если места не найдётся, придётся ехать в монастырь, хотя в женские обители очень неохотно пускают на ночлег путников мужского пола. Я съезжу на разведку, а вы оставайтесь здесь. Отец Иона, береги женщин, присматривай за Карлом. Рупрехт, поедешь со мной?

– Конечно, поеду, я же не сиделка!

Вольфгер сел на своего коня и подал руку гному. Рупрехт, сунув ногу в стремя, кое-как взобрался в седло, устроился сзади барона и вцепился в его пояс.

– До темноты обернёмся! – крикнул Вольфгер. – Никуда не уходите с этого места!

Барон аккуратно объехал стоявшую на дороге повозку и послал жеребца вперёд.

Зимний день быстро тускнел, на лес опускалась кисея сумерек, наступало самое нелюбимое Вольфгером время, граница между днём и вечером – тревожная и неустойчивая.

Дорога повернула, и место привала скрылось из глаз, Вольфгер обернулся, желая проверить, не выдаёт ли их стоянку костёр, но с трудом заметил на фоне неба лишь лёгкий фиолетовый дымок. Гном сработал грамотно и на совесть.

Они ехали примерно полколокола, разглядывая однообразный пейзаж – заснеженный лес, поля, дорогу, по которой почему-то никто не ездил, цепочки следов зайцев и других мелких животных.

На придорожных деревьях хрипло орали чёрные птицы, перелетая с ветки на ветку и стряхивая на головы путников снег.

– Вот проклятое вороньё! – ругнулся Рупрехт.

– Это не вороны, а галки, – сказал Вольфгер. – Ты что, не различаешь обычных птиц?

– Под землёй нет ни ворон, ни галок! На что мне их различать? – ответил гном и опасно покачнулся.

– Ну чего ты возишься? – недовольно спросил Вольфгер. – Сидеть неудобно?

– Сидеть, конечно, неудобно, рыцарский конь всё-таки крупноватая для гнома скотина, но это ещё ладно. А вот что снег за шиворот сыплется!.. Как под деревом проедем, так непременно эти твои галки мне снегу натрясут! А он мокрый и холодный!

Вольфгер усмехнулся:

– Терпи, гноме, тебя никто силком со мной не гнал. Сидел бы сейчас у костра в тепле.

– Да ну… Скучно.

– Зато тут весело, прямо как в балагане!

Они свернули за очередной поворот и увидели деревню. Вольфгер натянул поводья, и конь стал.

– Рупрехт, тебе не кажется, что в деревне что-то не так? – внезапно посерьёзневшим голосом спросил барон.

Гном выглянул из-за его плеча, осмотрел деревню и сплюнул на снег.

– А как же. Ни из одной трубы дым не идёт – это раз, людей на улице не видно – это два, и собаки не лают, это, стало быть, три. Да, ещё вот что: снег-то на улице нехоженый, а последний раз снегопад ночью был. Это как? С утра никто на улицу, что ли, не выходил? Похоже, деревня-то пустая, брошенная.

– Вот и мне так кажется, – негромко сказал Вольфгер, пробуя, как выходит меч из ножен, – а почему?

– Да какая разница, почему? – удивился гном. – Займём любой дом, переночуем, а утром дальше поедем.

– Нет, хватит с меня непродуманных решений. Один раз уже чуть волкам в пасть не угодили, теперь надо быть осторожнее. Кстати, насчёт любого дома ты зря. Если его несколько дней не топили, то дом так промёрз, что мы его до утра не отогреем. Это всё равно что на улице ночевать. И потом, надо же понять, из-за чего это люди своё хозяйство бросили?

– Ну так поедем, посмотрим, – предложил гном, – чего на околице-то стоять? Отсюда мы всё равно ничего не увидим.

Они медленно ехали вдоль единственной улицы деревни, заглядывая во дворы. Везде было одно и то же – заброшенные хозяйственные постройки, заколоченные окна и двери, ни кошек, ни собак, ни голубей. Казалось, что жители вывезли буквально всё что смогли, даже поленницы стояли пустыми.