– А неплохо получилось, – говорю я машинке, еще раз проходя тряпкой по витиеватым золотистым буквам, которые змеятся по черной лакированной поверхности. – Учитывая, сколько тебе лет, ты превосходно сохранилась. Должно быть, с тобой аккуратно обращались.

Я пытаюсь ее запустить – нахожу среди наших запасов подходящую иглу, смазываю маслом детали в надежде, что они снова начнут двигаться, но все мои усилия напрасны. Похоже, машинка окончательно сломалась.

– Застывшая во времени – вот ты какая, – ласково говорю я. – Но ничего, по крайней мере, выглядишь ты все еще хорошо. Возможно, шить мы с тобой больше не будем, но я надеюсь, в нашем магазине тебе понравится.

Я оставляю машинку на прилавке, подсчитываю выручку и, прежде чем выключить свет и закрыть магазин, еще раз смотрю на нее.

Как жаль, что ты не работаешь, думаю я. Это как-то неправильно – бросать тебя тут стоять без дела. Впрочем, сегодня вечером мне предстоит настрочить целые мили стежков на моей современной швейной машинке, а перед этим еще приготовить ужин для нас с Молли. И я с чувством сожаления отправляюсь к себе наверх.

На следующее утро, умывшись, одевшись и погуляв с Барни, я завтракаю с Молли и провожаю ее в школу. После этого спускаюсь вниз с денежным ящиком, наполненным мелочью, и вставляю его в кассовый аппарат. А затем включаю в магазине свет и отпираю входную дверь. Начинается очередной рабочий день.

В это время суток на Харбор-стрит гораздо спокойнее. Слоняются несколько ранних пташек, но еще можно увидеть под ногами брусчатку, а не нескончаемый поток шлепанцев, ботинок и кроссовок, как это часто бывает в разгар лета.

Я раз-другой вдыхаю морской воздух, а затем возвращаюсь в магазин.

– Похоже, день будет теплым, – обращаюсь я к Барни, который устраивается в своей корзинке. – Будем надеяться, что и прибыльным.

Я направляюсь к прилавку, чтобы, пока время позволяет, оформить заказ на закупку, но тут же останавливаюсь как вкопанная и округлившимися глазами смотрю на швейную машинку, которая стоит там же, где я оставила ее вчера вечером.

Что это у нее под лапкой? Вроде бы ткань…

Я бросаюсь к прилавку посмотреть, что лежит у нее на рабочей поверхности, и с изумлением обнаруживаю лоскут светло-голубого фетра с замысловатой вышивкой.

– Ты как сюда попал? – вопрошаю я, осторожно поднимая лапку, чтобы лучше разглядеть рисунок.

Я осторожно вытягиваю ткань, обрезаю нитки, идущие к катушке наверху машинки и к шпульке внутри ее.

Лоскут фетра, который я держу в руках, изумителен по замыслу и исполнению. Стежки образуют рисунок, очень напоминающий гавань с рыбацкими лодками. Я провожу пальцем по шелковым ниткам и понимаю, что это очень похоже на Сент-Феликс. Вполне угадываются маяк, дамба и разбивающиеся об нее бирюзовые волны.

Когда я вчера вечером уходила из магазина, машинка ни в какую не хотела работать, не говоря уже о том, чтобы вышить такое чудо. Откуда оно взялось? И, что важнее, кто это вышил?

– Доброе утро! – чуть позже приветствует с порога Себастиан. – Шикарная погода. Слишком хорошая, чтобы томиться в помещении. Может, прикроем лавочку и устроим корпоратив на пляже? – он с надеждой смотрит на меня, но я качаю головой. Себастиан закидывает удочки по меньшей мере дважды в неделю, когда день погожий.

– Спрос не грех! Кофе? – спрашивает он.

– Ага… – туманно отвечаю я.

– По-ирландски?

– Ага…

– Слушайте, в чем дело? – вопрошает он, кладя свою сумку на стол.

– Ты о чем?

– Вы только что подписались на кофе по-ирландски, и это в 11 часов утра. Вы и в лучшее время почти не пьете, не говоря уже о виски с кофе по утрам!

– В самом деле? Извини, я сегодня немного рассеянная.

– А можно узнать, почему?

– Да странная история. Отнеси сумку наверх, и я все тебе расскажу.

– Звучит интригующе!

Себастиан готовит кофе в кофемашине, которая стоит у нас в квартире, и спускается вниз, где я по-прежнему стою у прилавка.

– Итак, босс, что стряслось? – спрашивает он, отпивая воздушный капучино.

– Вот, – говорю я, доставая из-под прилавка и бросая ему голубой расшитый лоскут.

– Симпатично, – Себастин внимательно его разглядывает. – Чья работа?

Я киваю на машинку, которая сейчас стоит на полке позади нас.

– Не понял! А, вам удалось ее починить и вы это вышили. Фантастика!

– Нет, это не я.

– Но вы говорите, что на машинке. Кто же тогда?

– В том и фокус – я не знаю! Я подумала на тебя, но, судя по твоему виду, это точно не ты.

Себастиан хмурит брови.

– Да нет… это точно не я. Что за фигня? Бессмыслица какая-то!

– Вчера вечером перед закрытием я приводила в порядок машинку. Я пыталась ее запустить, но она ни в какую – заклинило намертво – поэтому я оставила ее на прилавке, думая, что смогу сегодня обновить витрину и поставить ее туда, раз она так здорово отчистилась.

– Ага… – Себастиан пристально смотрит на меня, потягивая кофе.

– Когда я утром спустилась открыть магазин, все было в порядке. Машинка стояла на прилавке, где я ее оставила, но на ней лежало это! – Я беру лоскут. – Причем с нитками от катушки.

– Как странно! И как оно сюда попало?

– Именно это я и пытаюсь понять.

– Может, кто-нибудь положил? – выдвигает предположение Себастиан.

– Так я поначалу и думала, но, во‐первых, кому бы это понадобилось и зачем? И во‐вторых, как они сюда попали? Магазин запирается на ночь, наверху только мы с Молли, а утром никаких следов взлома не было. А даже если бы были, то зачем кому-то залезать сюда, чтобы подсунуть вышивку в старую швейную машинку?

– Хм, – Себастиан с задумчивым видом потирает подбородок. – А что Молли? Может, она над вами прикалывается?

– Ей я отправила эсэмэс первым делом, но она об этом ни сном ни духом. Я спросила как бы невзначай – не хочу, чтобы она думала, будто кто-то побывал в доме, пока мы спали наверху.

– Разумеется. В таком случае у него должен был быть ключ.

– А ключи от магазина есть только у тебя, у Аниты и у меня. Зачем бы такое делать Аните? Это полный бред.

– Давайте на секунду предположим, что это не Анита.

– Это очень маловероятно.

– Именно. Значит, если это не кто-то из нас троих, а магазин не взломан, значит остается только одна версия.

– Какая?

– Кто невидимкой входит в дом без взлома и так же уходит? И, что важнее, кто всегда оставляет подарок?

Я задумываюсь.

– Совершенно не представляю. И кто же это?

– Ну конечно, Санта-Клаус! – ликует Себастиан. – Поскольку другого разумного объяснения нет, остается только предположить, что вас с опережением графика навестил Дедушка Мороз.

– Эй! – слышу я позади себя, когда сижу на скамейке и наблюдаю за тем, как Барни носится туда-сюда по травке.

Раннее утро, время прилива, и мне совсем не улыбается перед завтраком чистить пса от мокрого песка, поэтому мы с ним пришли на зеленый холм, с которого открывается вид на залив Сент-Феликс. Среди собачников это место пользуется популярностью, и сейчас Барни гоняется за шоколадным лабрадудлем, чья хозяйка уткнулась в мобильный телефон.

– Кейт, Земля вызывает, прием!

Я оборачиваюсь и вижу Джека, поднимающегося по очень крутой асфальтированной дорожке, которая идет по центру холма.

– А, привет! – машу я. – Вы там в порядке? Ой, извините! – я хлопаю себя ладонью по рту. Я, кажется, опять что-то не то сказала?

– Вообще-то не очень, – пыхтит Джек. – Не совсем в порядке. Этот холм – просто чума… но для кардиотренировки самое то.

Он подкатывает к моей скамейке и останавливается, по-прежнему тяжело дыша.

– Надо держать себя в форме, – улыбается он и машет руками в перчатках.

– Это верно, – с облегчением говорю я, радуясь, что не сморозила очередную глупость. – Сегодня у вас другая коляска?