Разговор про колбасу был лишним. Мне и так жрать хотелось, а сейчас аж голова закружилась и затошнило.
Но тут грузчик яростно заводил бровями, замахал ластами:
– Брысь отсюда, Завмаг идет…
Хлюст метнулся за ящики, а я не успел.
– Что здесь делает этот заморыш? – спросил у грузчика хозяин магазина, он же – отец Ленки Артём Артёмович. – Э-э-э… Стоп, ты кто? Из Ленкиного класса, что ли? – обратился тот ко мне.
– Да он, это самое… – хотел внести ясность грузчик Сергей.
– Помолчи, да? Опять с утра набухался? Я тебе обещал выгнать с работы? А ты еще и построннних запустил…
– Обещал, – согласился грузчик. – Но я этих заморыша сюда не звал.
– С тобой разберусь завтра. Штраф обеспечен. Иди, машину разгружай.
Грузчик поспешил смыться с глаз долой, а я остался.
4. Завмаг дал 100 рэ – я вместо сигарет купил… сосиски
Зажатый между ящиками, я скукожился под взглядом хозяина магазина. Тучный Завмаг навис надо мной реально, как туча!
Потом он отстранился, как-то склонил голову, рассматривая меня.
– Так ты с моей Ленкой учишься, – присмотрелся: – Костин сын, что ли?
– Ну да, сын я его… С дочкой вашей в одном классе…
– Как он там, батя твой? Мы тоже с ним одноклассники.
– Отец нормально, – соврал я. У бати, кажется, было что-то опять ненормально. Потому что он уже несколько месяцев молчал. То хоть иногда звонил или в «Одноклассниках» писал, сейчас совсем умолк.
– Он классный спец, на все руки мастер, – сказал Артём Артёмович. – Мне «мерина» ремонтировал, никто не брался, а он ремонтировал. Без диагностики.
Мне было приятно, что тучный Завмаг так уважительно говорил об отце. «Мерин» – это, между прочем, «мерседес», а не какой-нибудь «жигулёнок». А то все говорят о нём – об отце моём: неудачник, размазня. Мама, правда, всегда уходила от таких разговоров. Наверное, всё-таки она его, моего батю, любила. Я так думаю. Ну, или жалела…
– У тебя что, проблемы? – спросил тучный Завмаг.
– Нет.
А Завмаг как будто не расслышал:
– С Амбалом, что ли?
– Нет никаких проблем…
– Ты мне тут не втирай мозги. Раз Хлюст привёл тебя, значить, от Амбала.
Я промолчал, понял, что Завмаг меня раскусил.
– Цена вопроса? – спросил он.
Я сначала не врубился, о чём это он.
– Что Амбал с тебя хочет?
– С меня – ничего…
– Ну да. Рассказывай мне. Наверное, дань собирает сигаретами или за «лирикой» послал? Честно говори!
Ни фига себе, Завмаг всё знает, даже – про таблетки «лирика».
– Честно? За сигаретами, – признался я.
– Ну это ещё куда ни шло… На, держи. – Он сунул мне в карман сторублевку и легонько подтолкнул к выходу: – Дуй в школу!
Я рванул от Завмага прочь, даже спасибо забыл сказать.
Проблема, кажется, решена: куплю сигареты в ларьке за углом и отдам Амбалу.
Но в школу мне идти не хотелось. Скинул эсэмэску рыжему Дениске: «Забери мой портфель».
В ларьке хотел купить сигарет для Амбала. Тетка оказалась злая:
– Тебе нет 18 лет!
– Я не себе…
– А кому?
– Отцу…
– Брешешь! Что, менты подослали проверить, продаю ли малолеткам сигареты? Меня не проведешь!
Я угас и завис над витриной… Вспомнил «меню подростка», которое наша классная передала матери: «сыр-мыр», «мясы-колбасы». Сильно хотелось жрать…
– Тогда сосиски дайте… Самых дешевых, для кошки.
– Знаем, для какой кошки, – хмыкнула продавщица.
На 100 рэ получилось прилично. Выскочил из ларька, за угол и давай терзать сосиски в целлофане. Эта клеёнка не шибко поддавалась, но я справился. Наелся от пуза! Больше половины ещё осталась. Мысль пришла про мамины бутерброды с маргарином.
Вскочил в маршрутку, которая до конторы ПТО ходит. Умостился на заднее трясучее сидение. Он очредной встрякли вдруг сообразил, что расплачиваться нечем: «Ё-моё!». При выходе я попытался прошмыгнуть мимо водителя, не заплатив.
– Э-э-э!.. Ты куда, прохвост? – водитель захлопнул дверь перед носом. – А платить кто будет?
– Дома деньги забыл, – пролепетал я и вдруг, сам неожиданно для себя, распахиваю пакет с сосисками: – Вот только это есть.
– Ты что, придурок, офигел? – маршрутчик от сосисок опешил. – Ты за кого меня держишь? Оборзела пацанва…
– Я за него заплачу, – сказала какая-то тетка, которой тоже надо было выходить из маршрутки. – Может, он детдомовский, – и сунула водителю десятку.
Дверь распахнулась.
– Ты и вправду детдомовский? – спросила тётка, знакомая на лицо – из нашего посёлка. Кажется Это тёть-Валька…
– Нет, – огрызнулся я и, не говоря «спасибо», рванул прочь.
Детдомовским обозвала… Ну, сегодня вообще меня с ног до головы облажали: то макаронина, то заморыш, то глист. Теперь – детдомовский.
Короче, заскочил в мамкину контору. Офис называется. Как раз обед. Все разбрелись. Одна очень взрослая тётка пирожок с чаем наяривала. Мама за своим столом – просто чай. Без ничего.
– Мам, привет!
– О… сынок? Ты что здесь? Почему не в школе? Что случилось?
– Да ничего не случилось. Учительница заболела, – соврал я как обычно.
– А зачем пришёл?
– Мам, на! – протянул пакет с сосисками, – вот тебе принёс…
– Это что?
– Сосиски, – почему-то прошептал я.
Маманя моя сразу не врубилась.
– Нет, это что? Откуда?
– Сынок на обед маме принес, – вмешивается толстая тётка, её коллега.
Мама вдруг заплакала:
– Ты что меня позоришь!
– Мам, я хотел как лучше…
– О, такими сосисками я котят кормлю, – вставила свои пять копеек очень взрослая тётка.
Мама совсем психанула и выскочила из кабинета. Я – за ней. Но сосиски не забыл.
…Потом я видел: очень взрослая тетка с пирожками из окна за нами наблюдала. А мы с мамой в беседке во дворе конторы сидели. Я ей честно всё рассказал по Завмага, про сосиски, даже про «мерина», который батя ремонтировал. Про Амбала – не стал, зачем мать ещё больше расстраивать?
Потом мы ели сосиски, мама улыбалась. Гладила меня по голове:
– Кормилец мой! Моя надежда!..
Мне было неудобняк, я высвободился из-под её руки:
– Ну ладно, мам, что я, маленький?
Действительно, я не маленький, и реально мне пора становиться кормильцем. Надо с Завмагом поговорить, может, он что-то предложит. Вот если бы вместо грузчика дядьки Сергея! Я, допустим, заморышь, макаронина и всё такое. А на самом деле я хоть худой, но жилистый. Как батя! Я смогу!
В это время я старался не думать об Амбале. Но мысли о нём всё равно одолевали: как я с ним буду рассчитывается, как сигареты ему подгоню? Да, всё-таки придётся к Завмагу идти, просить какую-нибудь работу. Вот если бы отец Артёму Артемовичу позвонил, попросил бы за меня… Или хотя бы просто мне позвонил. Если б я работал, у меня бы сила воли укрепилась, характер твёрже стал – бойцовским был бы. Ну и деньги имелись бы…
5. На лестнице без перил, как… после первого моего пьянства
На следующий день я должен был встать рано. Надо бегать, тренироваться, силу воли закалять и всё такое… Как мучительно я вставал! Потому что с вечера долго не мог заснуть. Мама вечером передвигала на подоконнике ящик с посаженными орехами, что-то там подсыпала типа удобрений. Я уже остыл от идеи про «рощу Кирилла» или хотя бы аллею. Орехи почему-то не прорастали, а мама всё с ними возилась. Потом начала греметь посудой. Опять, наверное, ненавистный суп с макаронами собралась варить.
Ленку кудрявую вспомнил – Звёздную Звезду. Точнее, я её никогда не забывал. Но сейчас про макаронины вспомнил, как она обозвала мои конечности. Ну ладно, посмотрим ещё. Я встал, пошёл на кухню. Это меня гнал пищевой рефлекс – даже на макароны.
– Мам, ты что тут изобретаешь?
– Да уж изобретаю, – она вздрогнула от неожиданности и поспешила свернуть листок с ксерокопией «Меню подростка». А на тарелке красовалось что-то аппетитное, похожее на пиццу. В основе – «кошачьи» сосиски, которые мы не доели.
