— Что такое, Аккерман? Неужели тебе гораздо интереснее драться со стенкой, чем со мной? Или ты боишься оказаться на лопатках? — он отчётливо и громко произносил каждое слово, сверля её непоколебимым железным взглядом,— Аккерман, я долго ждать не буду,— угрожающе сниженный тон, заставил Микасу с растерянным видом оторвать насильно руку от стены и повернуться к нему лицом, однако она по-прежнему с трудом отдавала себе отчёт о происходящем,— Нападай…
Привычка повиноваться приказам, а его приказам особенно, и неподступный, гнетущий, моральный напор с его стороны не оставили Аккерман ни единого шанса поступить иначе, и она неуверенным, но сформированным и точным движением, что было её талантом, направила удар в район ребер капрала. Но лишь её уникальных способностей оказалось недостаточно, и внутренняя, эмоциональная неустойчивость на данный момент была главным препятствием, которое мешало ей одержать победу в этой схватке. Он молниеносно блокировал удар, нанеся его ей другой рукой в живот, что вызвало резкие мгновенно распространяющиеся болевые спазмы. От неожиданности она зажмурилась, тем самым позволив Леви беспрепятственно выбивать неправильные мысли из её головы, и он это сделал так, как уже заранее спланировал.
Новый удар в бедро, и Аккерман почувствовала, как её нога подкосилась, контроль над равновесием незаметно улетучился, и её спина коснулась холодной стены. Бурный поток эмоции нахлынул настолько быстро и внезапно, что в попытке хоть как-то с ним разобраться она выпала из реальности, на несколько секунд оставшись сидеть на полу с опущенной головой и остекленевшими глазами. Вернуться обратно помогла горячая жилистая ладонь, которая с прожигающей силой обхватила её шею и заставила встать на ноги. Взгляд капрала оставался таким же непоколебимо железным, Аккерман видела как сверкали его стальные радужки, но не могла понять, какие эмоции или чувства скрывались где-то в их глубине.
— А говоришь, должна быть в форме,— непривычно тихий, неоднозначный тон вызвал море вопросов, ответ на которые последовал сразу же. Капрал, не задумываясь, отшвырнул её в сторону, выкрикнув то, что действительно задело её чувства,— Ты даже сама с собой не можешь совладать! Идёшь на поводу у сопливых эмоций, Аккерман! А знаешь, кто так делает? Так делают тряпки! — его холодный твёрдый голос звенел в ушах, заставляя кровь закипать в жилах.
Вспышка эмоций, на долю секунды возникнувшая в голове и моментально исчезнувшая, освободила её сознание от шока. Она утратила то странное чувство неопределённости и пошла по пути ярого противостояния. Интуиция, всевозможные органы чувств, дремавшие ранее где-то глубоко внутри, неожиданно восстали вместе с ней, придавая почти неиссякаемые силы.
Она отчётливо слышала его шаги, хоть они и были беззвучными, каждой клеточкой тела ощущала его присутствие рядом и сверлящий неуклонный взгляд, который завис и не давал ей покоя вот уже последние минут десять. Это раздражало, злило до такой степени, что на сжатых кулаках белели костяшки, а мышцы в руках начинали заметно двигаться от напряжения. Аккерман неподвижно оставалась в прежнем положении, словно хищник в засаде, и, стиснув зубы, ждала, пока он снова сделает свой ход.
Разумеется, капрал предполагал, какие попытки ретироваться она может предпринять, но то, что это произойдет так резко и непредсказуемо, ускользнуло даже от его проницательности. Занеся руку для нового удара, он совершенно упустил из виду её напряжённые плечи и спину, которые явно говорили, нет, кричали о том, что она ждёт его с распростёртыми объятиями. Грузный кулак с хлопком впечался в её раскрытую ладонь, потеряв былую инерцию и силу. В этот самый момент Аккерман молниеносно повернулась к нему лицом, и его правую ногу сковало резкой колящей болью. Она расчётливо выиграла для себя время, подкосив его, и к тому времени, когда Леви встал с колена, выпрямившись во весь рост, Аккерман была более чем готова, чтобы продолжить бой.
На секунду помедлив, чтобы оценить его состояние и планы, она заметила выражение ярого удовлетворения, которое он даже не пытался скрыть, с ухмылкой смотря ей прямо в глаза. В этот раз Аккерман первая сделала свой ход, и с каждым новым ударом её напор лишь возрастал, оставляя капралу возможность только блокировать выпады. Схватка сменила ритмы, и первенство теперь было на её стороне, по крайней мере, так казалось на первый взгляд.
Можно было смело заявить, что упорство и ръяное желание отомстить за обидные слова, восставшие во всём её существе, заставили Аккерман вновь показать свой железобетонный внутренний стержень. Однако запас физической силы не был бесконечным, в отличие от её морального урагана, и поддававшийся ему до этого Леви почувствовал, как удары постепенно стали слабеть. Не сводя с неё пристального взгляда, он украдкой обнаружил крохотные капельки пота, проступившие на её лбу, и снова выпустил на своё лицо выражение удовлетворения. Всё шло чётко по плану, и Аккерман как всегда была «умницей», как он часто стал её в последнее время называть, мысленно, разумеется.
За всё время этой буйной борьбы ей так и не удалось серьёзно его задеть, каждая попытка встречалась с барьером, который она, к сожалению, так и не смогла преодолеть. Но если бы Аккерман знала, какие мысли роились в голове капрала, что он искренне считает её достойным противником, который вызывает сильнейшее желание драться снова и снова, что всё это время он действительно находился на грани того, чтобы не упасть ей под ноги после очередного удара, то она выцарапала бы из каждой клеточки своего тела последние силы, чтобы он ответил за свои слова.
Её изнурённое лицо совершенно не составляло компанию пылающим неиссякаемой энергией глазам, которые, казалось, открывали Леви портал в бездонные глубины её многогранной личности. Аккерман даже не могла себе представить, какой неподдельный интерес у него вызывала возможность с головой погружаться в её запутанные, но такие знакомые лабиринты. Как истинный гурман, капрал по крупицам разбирал новые узоры и витки её характера, которые открывались при малейшем удобном случае, и странное, неопределённое чувство возникало от понимания того, что нечто похожее скрыто и в нём.
Мгновение, когда поражение неизбежной грузной волной обрушилось на Аккерман, наступило так внезапно, что она едва ли смогла понять, что произошло. Острая, молниеносно распространяющаяся боль сковала затылок от неожиданной встречи с полом, и по телу пробежала лихорадочная дрожь, когда её разгорячённая мокрая спина оказалась в крепких объятиях холодного бетона. Сознание на секунду отключилось, и лишь когда смутное понимание происходящего украдкой вернулось к ней, Аккерман обнаружила, что безоговорочно попала в западню.
Возможность выбраться из-под сидящего на ней капрала расстворилась в небытии. Его сильная хватка настолько сковала запястья, что ощущение жжения и резкой боли позволили ей в полной мере прочувствовать ту самую непоколебимую силу, которую она так упорно пыталась сломить, сражаясь с ним. Напряжение снова охватило всё тело, заставив её плотно стиснуть зубы. Только причины в этот раз были другие.
Его стальные радужки искрились негасимой опасной угрозой из-под опущенных ресниц. Твёрдость и решительность намертво застыли в его холодном, но теперь таком красноречивом взгляде. Он намеренно не опускал голову, смотря на неё сверху вниз и уничтожая все малейшие крохи противостояния своим авторитетом и силой. Жёсткость и уверенность настолько пропитали всю его ауру, что выносить это у неё больше не было сил.
Она сдалась. Покорилась, со всем гнётом приняв поражение. Раньше, конечно, такого бы не произошло. Раньше она бы наверняка нашла способ взять реванш, чего бы не стоило восстановить справедливость, чтобы он ответил за свои слова и действия. Но была ли то истинная справедливость? Ответ на этот вопрос впервые сломил непокорную и непобедимую Аккерман.
За время совместной службы и тех передряг, в которые они попадали, она его зауважала и очень сильно. Его авторитет неожиданно и бесповоротно стал ощутим, и она это признала. Он стал для неё тем, на кого хотелось равняться, с кем хотелось идти плечом к плечу в самое пекло и знать, что всё равно выживешь, потому что он рядом. Потому что он был тем, кто оказался сильнее неё не физически, а морально. Она впервые встретила человека, который смотрел тем же пронзительным и острым взглядом, проникающим глубоко внутрь, в сердце и мысли.
