© Гельфанд М., 2021

© ООО «Издательство «АСТ», 2021

– Вам надоели безобразные складки на лице? Вы устали от этих ужасных морщин? Вы хотите выглядеть на двадцать лет моложе?

– Да!!!

– Тогда у меня есть для вас революционное решение. Только наш «Антивозрастин» решит вашу проблему.

– Я не верю!

– Продемонстрируем это на нашей пациентке. Клара, 68 лет, не замужем, несколько десятилетий страдает от морщин. Думаете, ей нельзя помочь?

– Совершенно невозможно!

– Вы ошибаетесь! С помощью «Антивозрастина» наша Клара изменится на глазах. «Антивозрастин» сделан на основе крысиного яда и отлично справляется с возрастными изменениями кожи. Нанесем совсем немного «Антивозрастина» на лицо Клары и будем ждать результатов. Всего лишь через 56 минут вы увидите результат.

– Это невероятно! Клара молодеет на глазах! Где гусиные лапки? Где сморщенное печеное яблоко? Все исчезло! Клара теперь выйдет замуж!

– Да-да! Наш «Антивозрастин» творит чудеса. Но это еще не все! Закажите «Антивозрастин» уже сейчас – и вы получите еще два средства в подарок: «Антиобжирин» и «Супермозгиотшибин». И все абсолютно экологически чисто! Спешите оформить покупку, иначе будет поздно!..

«Да, в моем положении только мозгиотшибин может помочь!» – с тоской подумала я, выключая телевизор.

Мне срочно нужна работа! Не то чтобы эта мысль стала обескураживающей новостью, поиском работы я занимаюсь уже давно. Месяца два точно. Но в то утро проснулась, ясно понимая: если сегодня ничего не найду, то завтра помру голодной смертью.

В мои двадцать шесть пора бы уже знать, что работа нужна не для удовольствия или развития творческого потенциала, а для того, чтобы просто жить. Правда, до сих пор как-то удавалось находить подработки, скромно удовлетворяющие мои творческие амбиции и явно завышенное самомнение. Я была наборщицей титров, кассиршей, продавщицей готовых салатов… Но каждый раз моя трудовая деятельность заканчивалась сокрушительным и разгромным провалом – то я путала салаты, и вместо оливье с мясом запихивала в банку какую-то гадостную массу из майонеза и селедки; то принимала чеки, которые потом оказывались фальшивыми. А однажды стала объектом сексуальных вожделений рыхлого, потного хозяина киоска, в котором подрабатывала по ночам, продавая сигареты, выпивку и легкие наркотики. Короче, увольняли меня постоянно, и раз за разом я обнаруживала себя сидящей в длинной и унылой очереди в бюро по трудоустройству.

Сегодня, проснувшись с мыслью о том, что мне срочно нужна работа, я опять отправилась в знакомое бюро. На дешевых неудобных стульях с сиденьями из искусственной кожи и железными спинками, сидели такие же бедолаги, как и я. Одеты они были бедно, вели себя нагло, а лица их не выражали ничего, кроме тупой обреченности.

Когда я вошла в кабинет, меня встретила угрюмая крашеная блондинка невероятных объемов. Даже взглядом не одарила! Она щелкала длинными розовыми ногтями по клавиатуре, не поднимая глаз. Я долго стояла, съежившись, на пороге ее крошечной комнатки, но наконец вошла без приглашения и уселась на стул. На самый краешек, естественно. Блондинка подняла на меня суровый взгляд, в котором читались равнодушие и усталость.

– Мне нужна работа, – сказала я.

– Заполняйте анкету, – вяло ответила она.

Я села и в очередной раз уныло принялась писать. Хвастаться особенно нечем – образования, кроме школьного, у меня не было, особых талантов тоже. Ни яркой внешности, ни физической выносливости, ни сильного характера, ни, на худой конец, мощных покровителей… В общем – ничего такого, благодаря чему я могла бы рассчитывать на достойную работу и приличную зарплату.

– Есть работа на телефоне.

– Чего?

– Ну, работать телефонной девочкой.

– Это звонить людям и предлагать всякую фигню?

– Ну, типа того.

– Это все, что вы можете мне предложить?

– Пока да.

– Давайте, – вздохнула я.

Выглядело это примерно так:

– Здравствуйте! – бодро набрасывалась я на жертву. – Вы делаете страховые отчисления?

– Ну, делаю.

– Тогда у меня для вас прекрасная новость, не вешайте трубочку!

Если мне везло и трубочку не вешали сразу, я продолжала:

– У меня для вас прекрасная новость! Согласно новой поправке к закону о страховании вам полагается страховка по потере трудоспособности!

– Отличная новость.

Тут главное было успеть произнести свой текст максимально быстро, пока клиент готов слушать:

– Ага. В случае полной потери трудоспособности, то есть стопроцентной инвалидности, вам полагается ежемесячная выплата в размере четырех тысяч шекелей. И время ожидания первой выплаты – всего четырнадцать дней, а не три месяца, как раньше!

– Звучит оптимистично.

– Ага. Но и это еще не все! В случае производственной травмы вам полагается сделать анализы в течение семидесяти двух часов, а не трех суток, как раньше.

– Это, видимо, пункт для идиотов.

Теперь, когда разговор завязался, важно было держать клиента на крючке как можно дольше.

– Ага. Но и это еще не все! У вас кто-нибудь раком болеет?

– Вроде нет.

– А вы?

– Тоже вроде.

– Ну, ничего. – Я подпустила в голос капельку сочувствия. – Если вы заболеете раком, то вам полагается – и это только в нашей страховой компании, учтите, – вам полагается бесплатный волонтер, который будет сопровождать вас на всех процедурах и даже заполнять за вас документы!

– Очень заманчивое предложение.

– Ага. Но и это еще далеко не все! В случае смерти все расходы по транспортировке трупа мы берем на себя!

– Супер! И сколько стоит это удовольствие?

Ага! Вот момент моего триумфа! Главное, чтобы не соскочил.

– Всего семьдесят девять шекелей в месяц! Только сейчас и только два дня! По самой привлекательной цене! – ору я совершенно ошалевшим от счастья голосом. Мало кто дослушивал мой текст до этого момента. – Ну, что?

– Ничего.

– Берем?

– Ни в коем случае.

– Почему? – Тут я понимаю, что меня ожидает очередной облом.

– Меня один пункт смущает.

– Какой же?

– Вот про транспортировку трупа.

– И что же вас смущает?

– Вы чей труп будете транспортировать?

Такого поворота сюжета я не ожидала.

– Ваш, наверное, – неуверенно говорю я.

– Вот это мне и не нравится.

– А что вас не устраивает?

– Да за такие деньги я еще поживу!

Через четыре дня я опять сидела напротив блондинки с длинными ногтями. Она, как и в прошлый раз, встретила меня невидящим взглядом.

– Заполняйте анкету.

– Уже заполняла три раза.

– И что?

– И ничего. Не могу я на телефоне работать.

– Почему?

– Стыдно.

Блондинка хмыкнула и впервые взглянула на меня с интересом. В ее глазах я прочитала что-то, напоминающее удивление.

– Пока ничего нет, – сказала она после долгого раздумья. – Может, ты еще что-нибудь умеешь?

Я погрузилась в размышления.

– Вспомнила! – вдруг меня осенило. – Я в армии фельдшером служила. Может, это как-то поможет?

– Вряд ли, – охладила мой пыл блондинка, – но надежда есть.

Я вышла из бюро в самом угрюмом настроении. Денег не было, работы тоже, да и перспектив не просматривалось. Я села на лавочку в парке и развернула бутерброд с колбасой, который взяла из дома. Есть не хотелось. Хотелось плакать.

Скверик, где я оплакивала свою незадачливую жизнь, зажатый огромными многоэтажными офисными зданиями, находился в центре города. День выдался нежаркий, что редко бывает. Дул несильный, но ощутимый ветерок. Листья на деревьях колыхались ему в такт, голуби деловито хлопали крыльями, курлыкали, догоняли и клевали друг друга. Желторотые скворцы, скрытые между акаций и баухиний[1], щебетали на разные голоса, заливались трелями и свистом, изредка высовывали свои черные головки и исполняли бесплатные сольные концерты для всех желающих. Солнце светило деликатно, как будто чуть застенчиво выглядывая из-за широких ветвей сикоморы, просачивалось сквозь яркие желтые мимозы, играло на огненных цветах красной акации.