А там была весьма занимательная картина. На одну из полянок редкого леса неторопливо выходил олень. Мне стало жалко беднягу – найти еду в условиях тундростепи, где трава больше похожа на потрепанные остатки клеток моей нервной системы, тяжеловато. А на каждом шагу можно стать едой какого-нибудь Жорика. Присутствие оленя сняло некоторые вопросы. Как минимум я понял, что сбить человека с ног с разбега – это не традиционное приветствие неандертальцев. А как максимум осознал что я банально помешал охоте. И учитывая, что, по моим данным, неандертальцы не брезговали человечиной, обошелся со мной Жорик достаточно гуманно. Видимо, сравнив потенциальный супчик из меня и оленя, неандерталец выбрал последнего. Обидно. Я, между прочим, спортом занимаюсь. Если считать спортом покупку абонемента раз в год и забрасывание его на полку.

Размышлять о том, что стоило бы подкачаться, мне ничего не мешало – события разворачивались не особо стремительно. Они больше напоминали самую ленивую охоту в истории. Вот олень проходит мимо куста с Жориком буквально в паре метров от него, но тот не двигается. Вот олень остановился и пощипал травку, но ни один куст не дрогнул. Не мне судить о принципах охоты верхнего палеолита, но все же куча вооруженных копьями мужчин способна справиться с оленем в метре от них. Что-то я упускал, но никак не мог понять, что. Возможно, букет запахов Жорика послужил аналогом вина, но я даже попытался махнуть рукой одному из неандертальцев. «Эй, дружище, вот твой олень – дерзай и дайте мне уже вспомнить о прекрасных временах, когда я мог дышать!»

События дальнейших тридцати секунд в третий раз за день заставили меня усомниться в собственных умственных способностях. К тому же я перестал недооценивать способности неандертальцев. Во-первых, оказалось, что доисторический олень – это существо, способное ударом задних ног сдвинуть землю с орбиты. Во-вторых, я понял, что зря оговаривал Жорика – падая на землю, я вмазался в отходы оленьей жизнедеятельности. А потом, пытаясь сопротивляться Жорику, размазал их по нам обоим. Бедный неандерталец – теперь он подумает, что у современных людей это типичный способ самообороны. Ну а в-третьих, главным открытием дня стала смекалка древнейшего человека, который позавидовал бы любой фильм ужасов.

Дело было так. Олень, мирно прогуливаясь по полянке, не был атакован неандертальцами из кустов. Трава зашевелилась, и оттуда, прямо в его место, рифмы к которому я уже устал придумывать, из-под земли в брюхо оленя устремилось копье. Движение было очень расчетливое и беспощадное, а копье, судя по пробивной способности, довольно острое. Бедный олень испытал то, что чувствуют люди, присаживающиеся попой на острый забор. Только заборы изобретут через пару тысяч лет, а уровня тупости, чтобы пытаться на них залезть, олени не достигнут никогда. Пока я глазел на Жориков в кустах, один из них таился в искусно замаскированной яме и ждал своего шанса. Как ждали и остальные чтобы выбежать из кустов и с улюлюканьем довершить начатое. Двухметровый олень эпохи палеолита – не то создание, которое вырубишь с одного удара копьем.

Примерно это я прочитал в глазах мирно пролетающего мимо меня неандертальца, которого удар оленьих ног отбросил метров на пять. Остальные, включая бросившего меня Жорика, продолжали битву, используя топоры. Продлилось сражение недолго – благодаря человеческой (по некоторым трактовкам, неандертальцы все же Homo!) хитрости, олень заведомо проигрывал. И заведомо оказался повержен, что вызвало у моих товарищей бодрые улюлюканья, переглядывания и вздохи облегчения. А заодно позволило мне их рассмотреть. Зрелище, я вам скажу, занимательное. Любой тренер команды рэгби обзавидуется. Шесть широких, мускулистых и еще раз широких ребят с ну очень уж колоритным внешним видом. Носы даже шире, чем у современных жителей тропиков, глаза больше, чем у девочек из японских мультиков, а губам позавидует любая посетительница пластического хирурга. Подняв по тревоге заведующего памятью, я вспомнил медицинский термин – среднелицевой прогнатизм. Грубо говоря, как будто во все части лица вас укусили пчелы.

Но что меня поразило сильнее всего – кожа. Традиционно ученые долгие годы рисовали неандертальцев белокожими, голубоглазыми и рыжими моделями журналов. Экспертизы ДНК позже все опровергли. Один Жорик чуть смуглее, один светленький, а третий желтоватый. Цвет волос варьируется. Если сбивший меня с ног Жорик был каштаново-рыжий, то рядышком тусовался его темноволосый сородич. А неподалеку проглядывал даже беловолосый господин, деловито приценивающийся к оленьим рогам. Скорее всего беловолосый – из-за грязи и крови оленя точно не сказать. Одеты они, в отличие от меня, по погоде – оленьи, медвежьи и шкуры других животных, которых я не мог определить. А вот ожерелье из перьев на шее лежавшего в засаде парня говорит само за себя. Видимо, он – местный агент 007. Надо пометить себе в блокнотике, чтобы особо с ним не шутить.

Собственно, шутить мне в тот момент не хотелось. Вопрос с оленем был снят и остался лишь один: что делать с белокожим, вымазанным в оленьих экскрементах слабаком, который чуть не сорвал операцию по захвату оленя, едва не оставив всех без ужина? Сказать, что меня пробил холодный пот от взгляда пяти неандертальцев, – не сказать ничего. Слава богу, хоть шестой после встречи с копытом все еще валялся в отключке. Меня как будто обдало холодным тропическим водопадом. И к земле прибило. К счастью, Жорик оказался храбрее и добрее меня. Пока я рисовал тысячу вариантов жестокой расправы над неудачливым путешественником во времени, Жорик подошел и бросил мне веревку, подобранную с земли. Сами понимаете, какую ассоциацию это вызвало у человека, который только что в воображении рисовал свои красочные похороны. Я бросился пинать заведующего памятью вопросом, как завязать петлю чтобы потом из нее выбраться. Но Жорик потерял ко мне всяческий интерес, развернулся и присоединился к товарищам, которые довольно шустро для таких неповоротливых терминаторов разобрались с тушей оленя и, кажется, готовы были его тянуть.

Потерпев поражение в борцовском матче по правилам палеолита, я сидел со своей веревкой и абсолютно не понимал, что делать. Все-таки нет в нашей работе романтики. В голове гуляло слишком много вопросов. Что за веревка? Почему неандертальцы не такие примитивы, как это считалось? Из чего можно соорудить селфи-палку? Согласится ли Жорик мне позировать? Тем временем неандертальцы, отрывисто переговариваясь (они еще и говорят!), развернулись и вчетвером потянули за собой оленя. Жорик подобрал экстренно завершившего работу товарища, подбросил его на плечо и понес. Стало немного обидно. Все же каждый человек немного эгоистичен. А тут еще и путешественник во времени, которому не уделяют должного внимания. Ни тебе ударов в лицо, ни стрел в колено, ни даже банального расчленения с последующим поеданием. Беспредел да и только!

Но неандертальцы действительно забыли о моем существовании, занявшись более важным делами. Оленя определенно тащили на стоянку, где другие члены племени организуют шведский стол, пока охотники будут травить байки, как чуть не умерли, отбивая оленя у двух сотен тигров. Ну, и еще о том, как безумный белокожий пытался измазать одного из них оленьими какулями. Мне определенно стоит поработать над своим следом в истории.

Эта мысль и подсказала решение проблемы. Компьютер, который, к счастью, не пострадал, показывал, что системный блок находится направлении стоянки неандертальцев. Они определенно не рассчитывали тащить тушу вчетвером. Я, конечно, не эксперт, но, когда люди издают стоны и тянут оленя со скоростью скучного урока, когда кажется, что прошло пять часов, но на деле всего двадцать секунд, что-то не в порядке. И я решил им помочь!

На удивление все прошло по плану. Помня, что на Диком Западе, внезапно подойдя к человеку на лошади со спины, можно было получить пулю, я вежливо окрикнул неандертальцев. Получив их внимание, я с помощью лицевых мышц (спасибо, пятьдесят тысяч лет эволюции!), мимики и размахивания руками показал, что хочу им помочь. Не знаю, что конкретно сработало – демонстрация ладоней, больших пальцев вверх или небольшая мим-сцена, где я тяну веревку, но меня все же подпустили. Возможно, потому, что у одного из тянущих Жориков было на одно отверстие больше – я не заметил, что олень успел рогами покалечить еще одного охотника. Так или иначе, меня приняли в команду, и я был полон решимости оправдать ожидания неандертальцев. Или, по крайней мере, не заплакать, ибо, попробовав тянуть оленя, я пообещал себе нанять фитнес-тренера.