– Я соблюдаю дистанцию! Он не знает, кто я такая. Ничего толком обо мне не знает!

– Это не важно, Мэйю. Ни Альфред, ни Паства не позволят этим отношениям продолжаться. Либо ты сама порвешь с ним как можно быстрее, либо пострадаешь не только ты, но и Уоррен Райт.

– Но мне семнадцать лет! Я могу встречаться с хранителем!

– Кто тебе это сказал, – прошипел Дерек.

– Устав не запрещает до момента официального оглашения имен… – промямлила я.

– Устав запрещает палачам вступать в отношения с хранителями.

– Вступать в браки с хранителями, – уточнила я и победоносно сложила руки на груди. – А я замуж за Уоррена не собираюсь!

Дерек подошел ко мне вплотную и наклонился к самому лицу, со злостью заглядывая в глаза:

– Паства убьет его. И, возможно, убьет и тебя, если посчитает, что ты не представляешь для нее особой ценности. И Устав здесь ни при чем.

Я опешила. И по-настоящему испугалась.

– Как это убьет? – выдавила из себя.

– Почему запрещены браки между представителями высшего метафизического уровня и представителями среднего или низшего? – теряя терпение, спросил Дерек.

– Паства охраняет чистоту высших линий.

– Паства охраняет себя от появления архангелов. Помнишь историю Дженни и Стэна, которую я тебе рассказывал?

– Это же байка, – пропищала я и попятилась назад.

– Архангелы существуют, Мэйю. И пятое измерение тоже. Я в это верю. И Паства верит не меньше меня. Ты – палач. И на тебя у Паствы есть управа. Дашь им повод усомниться в этом, продолжишь делать, что хочешь, дружить, с кем хочешь, встречаться, с кем хочешь, и они посчитают, что ты перестаешь быть управляемой. История Дженни и Стэна, которую я тебе рассказал, именно об этом. Неуправляемый палач стал архангелом, и его убили. Пастве архангелы не нужны. Слишком сильные, а значит, представляют опасность для системы. И не только Паства угрожает тебе, Мэйю. Пока твое имя официально не оглашено, никто посторонний не должен знать, кто ты такая. Попасться можно не только на прыжках. Во время секса у палачей случаются выбросы Потока, которые те не могут контролировать. Один такой выброс в твоего партнера – и ты попалась. Хранитель, райот, возможно, даже послушник смогут понять, кто ты. Ты не имеешь права так рисковать. Ты не обучена, Мэйю. А значит, слаба. Знаешь, насколько ценен твой Исток? Есть те, кто охотятся за такими, как ты – маленькими неопытными палачами.

– Кто может за мной охотиться? – я снова отступила от Дерека на шаг.

– Черный рынок Жатвы. Те, кто занимаются незаконными перемещениями Потока и Истоков. Каждый год служба маршалов выявляет таких нарушителей и казнит их. Но все равно им на смену приходят новые нарушители. Это как война с наркоторговцами. Пока есть спрос на товар, будут и те, кто продают этот товар. Никто в моей семье не знает, с кем я связан. И только после официального оглашения твоего имени я смогу представить моей семье тебя – своего союзника и их нового члена.

Я поджала губы. Странно, но я была уверена в том, что Ригарды знают, кто я такая и с кем тренируюсь по вечерам. Выходит, Айени тоже ничего обо мне не знает? Айени… Пошел он в задницу… Два дня назад они с Роуз обжимались в подсобке, и их застукала Бони. Теперь эта парочка не разлей вода. Сестры Соммервиль прославились на всю школу тем, что стали встречаться с хранителями.

– Уоррен ничего не узнает, – ответила я.

– Мэйю, – Дерек подошел ко мне и взял за руку. – Тебе почти семнадцать лет. Природа свое возьмет. Обжимания приведут тебя в его комнату, пока родителей нет дома, и ты надкусишь запретный плод. И тогда Уоррен все поймет. Ты подставишь его. И себя.

– Откуда ты все это знаешь? Про архангелов, Паству, Черной рынок Жатвы, про палачей?

– Мой наставник рассказал мне об этом. А ему рассказал его наставник. Они знали людей, которые поплатились жизнью за беспечность, которую ты сейчас проявляешь.

– Почему тогда Альфред ничего об этом не говорил? – я присела на бревно, на котором, обычно, сидел Дерек, пока я тренировалась на поляне.

– Альфред представитель Паствы райотов, – Дерек сел рядом со мной. – Несмотря на то, что он твой наставник, служит он Пастве, а не тебе. Чем меньше ты знаешь, тем легче тобой управлять.

– Тогда почему ты рассказываешь мне все это?

– Потому что я твой друг, Мэйю. И не хочу, чтобы ты пострадала.

– Потому что пострадаешь и ты, если я напортачу?

– И это тоже, – согласился Дерек.

– Значит, до официального оглашения моего имени секс мне не светит? – попыталась пошутить я.

Дерек потрепал мои волосы.

– Всему свое время, Мэйю.

– А ты когда-нибудь влюблялся в того, в кого нельзя влюбляться? – я повернулась к нему лицом.

– Нет, – он улыбнулся и снова взял меня за руку. – Моя первая девушка была послушницей. Мы учились с ней в одном классе.

– Почему вы расстались?

– Просто расстались, и все, – ответил он.

– А с Элоизой где вы познакомились?

– На званом вечере моих родителей. Она представитель одного из древних родов хранителей.

– Ты ее любишь?

Хват пальцев Дерека ослаб, и он убрал руку.

– Конечно, я ее люблю.

Мне показалось, что Дерек врет.

– После оглашения твоего имени, я сделаю ей предложение, – добавил он.

– Зачем так долго ждать?

– Потому что она тоже кого-то воспитывает, – он подмигнул мне.

– И ты не знаешь, кто это?

– Нет. Так же, как и она не знает, кто ты.

– А ревновать тебя ко мне она не будет? – решила уточнить я.

Дерек расхохотался.

– Хочешь сказать, что ты бы не смог в меня влюбиться? – спросила я.

Он вдруг оборвал смех, и серьезно так посмотрел на меня.

– Мэйю… Выбрось все это из головы!

Я встала с бревна, на котором мы сидели, и остановилась перед ним, сложив руки на груди.

– Хочешь сказать, что я не симпатичная? Что в меня нельзя влюбиться?

– Но, – он пожал плечами, – Уоррен же влюбился в тебя? Почему ты считаешь, что ты несимпатичная?

– Брось, Дерек. Я хочу понять, что вообще вокруг происходит. Почему ты бросил послушницу, с которой встречался в школе? Почему в невесты выбрал себе хранительницу, которая вообще живет в другом округе? Потому, что на самом деле ее любишь, или потому, что кто-то, вроде дяди Альфреда, пришел к тебе и сказал: «Завтра будешь спать с ней, а потом на ней женишься». Я уже не ребенок, Дерек. Я все понимаю.

– Если понимаешь, тогда оставь Уоррена Райта. Если желаешь ему добра, брось его сейчас и до момента оглашения твоего имени ни с кем отношений не заводи. Любовь – не для таких, как мы с тобой. Ты узнаешь, что такое секс. Поймешь, что он бывает разным. Но любовь… Она погубила многих из нас, Мэйю. Ни у хранителей, ни у райотов, ни у палачей нет от нее лекарства. Поэтому, если партнер мешает чьим-то планам, его попросту вписывают в список доноров для Жатвы.

– Твоя девушка… из школы… Она жива? – тихо спросила я.

Он только отрицательно покачал головой, продолжая все так же внимательно на меня смотреть.

– Твой брат Айени встречается с моей сестрой, – произнесла я. – Ответь, ей угрожает опасность?

– Нет, – Дерек улыбнулся мне. – Роуз ничто не угрожает, – он встал и отряхнул джинсы.

– Ты говоришь правду? Почему мне кажется, что ты врешь?

– Мэйю, – он вопросительно на меня взглянул, – ты мне веришь?

– Тебе – да. Но не твоей семье. И не твоему брату.

– Айени не причинит ей вреда, – Дерек похлопал меня по плечу.

– Скажи, а кто такая Кейдж Оусен? И почему она воспитывается в твоей семье?

– Кейдж сирота, которой очень не повезло в жизни. Родители удочерили ее. Конец истории.

– Скупой ответ, – я начала разминаться.

– Какое оружие предпочитаешь сегодня?

– Выбирай сам! – я развела руки по сторонам и вдохнула прохладный воздух полной грудью.

После расставания с Уорреном, он перестал со мной разговаривать. Конечно, я переживала. Жаль было терять друга, но этим я оберегала нас обоих. В столовой снова пришлось есть в одиночестве, ибо в компанию братьев Райтов мне путь был заказан. Роуз обжималась с Айени на каждом перерыве, и меня это стало конкретно бесить. А когда сестрица попросила меня задержаться после учебы и дать ей пару часиков свободного времени дома, я поняла, что готова ее убить. Конечно же, в их отношения с Айени я не лезла, но одно дело видеть их обжимания в общественных местах, а другое – знать, что твоя сестра трахается с парнем, в которого ты… Это больно, скажу я вам. Гораздо больнее, чем получать удары и пинки от Дерека или рубцы на теле от дядюшки Альфреда. Это просто больно, и все.