И Слава ответил. Голос зазвучал так близко, что Хорь подпрыгнул. Их разделяло несколько сантиметров дверного полотна.

   - Привет, Юр. Так херово... думаю, мне совсем крышка.

   - Принести тебе воды?

   Недолгая заминка.

   - У меня здесь есть. В кувшине. Половину его Марина выплеснула мне в лицо, но половина осталась.

   Юра с пробежавшим по позвоночнику холодком понял, что приятель трезв. Абсолютно. Это состояние в нынешней ситуации было опасным: по мнению молодого учителя, как если бы нефтяной танкер попытались привязать к бую ниткой.

   - Может, пива? - засуетился он. - Ты только открой... дай мне только минуту, чтобы добежать до бара и вернуться, и мы...

   - Юра, - дверь скрадывала эмоции, и Хорь отчасти был этому рад. - Ты никогда не задумывался о том, кто управляет нашими судьбами? Почему всё происходит так, как происходит? Думаешь, мы все как изюм и рисинки в домашнем квасе, плаваем туда и обратно, сталкиваемся и расходимся, в ожидании пока кто-то откроет крышку и вычерпает тебя ложкой? Скажи, ты веришь в Бога?

   - Я не религиозен, - признался Юрий.

   - Вот и я тоже. Но знаешь, тяжело оставаться между двумя огнями и держать эту дистанцию всю жизнь. В какой-то момент ты осознаёшь, что остался в полнейшей темноте. Что лучше тянуться к одной из звёзд, чем торчать здесь в одиночестве, гадая где же правда. С высокой долей вероятности никогда так и не узнаешь, правильный ли сделал выбор, но тебе будет уже плевать. Ты будешь греться в лучах своей звезды.

   Он немного подумал и сказал:

   - Наверное, есть и ещё звёзды. А я просто слишком глуп и неграмотен, чтобы попытаться их вообразить. Марина была умнее... она просто над этим не задумывалась. Но мне теперь не остаётся ничего иного.

   - Рад, что ты рассуждаешь о жизни, - сказал Юра, схватив себя за край майки и с силой дёрнув. Он как никогда остро осознавал собственное бессилие.

   Ощущение, что тебя вот-вот хлопнут по плечу, накатило на него и не отпускало до тех пор, пока он не обернулся. Возле лестницы стоял мистер Бабочка. Его коричневое лицо, похожее на мятую подушку, выражало любопытство и что-то, что Хорь принял за тревогу и почти отеческую заботу. Он жестом подозвал Юру к себе.

   - Слышите это? - шёпотом спросил он.

   Юра прислушался.

   - Мотоцикл? Газонокосилка? - спросил он. - На кой чёрт кому-то понадобилось косить траву среди ночи?

   - Шшш, умерьте тон. Не хочу, чтобы бедняга думал, что у его порога собрался консилиум. Да нет же, - мистер Бабочка отмахнулся. Его карие глаза серьёзно, не мигая, смотрели на Юру, а потом скользнули к дверной ручке и вернулись обратно. - Я про то, что в его голосе. Разве вы не слышите?

   Юра хотел сказать честно, что слышит бредни почти свихнувшегося с горя человека, но в последний момент прикусил язык и промолчал. Кто он такой, чтобы давать оценку? Сам никогда не бывавший в подобной ситуации, как он может судить? Убеждение, что люди всегда друг друга поймут, даже если один изнемогает от жары, а другой замерзает на северном полюсе по большей части не верно. Сопереживать - это запросто, но влезть в чужую шкуру и пропустить через себя все эти ощущения... Быть уверенным что тебя понимают на все сто - всё равно что рассказывать слепому о блеске алмазов и надеяться на его восторг.

   Детектив внимательно изучил жирное пятно на рукаве. Потом показал пальцем на дверь.

   - У него в груди настоящая духовка. Сердце горит, кровь бурлит, и если дальше так пойдёт, скоро выкипит полностью. Вы знали, что около двадцати процентов внезапных смертей ставят в ступор патологоанатомов и врачей? Просто не удаётся подогнать их под какую-либо объективную причину. Рвётся артерия у сердца или в мозгу вдруг возникает электрический разряд. Раз - и всё. Знавал я одного врача. Он рассказывал, что приходится выдумывать болезни, каких не было, и ставить диагнозы, которым до реальных как от нас до Луны, только чтобы оправдать тот факт, что женщина в расцвете сил не встала однажды утром, чтобы приготовить детям завтрак. А что случилось на самом деле? Никто не знает. Человеку пришло время умирать. Кто это решил - он сам, господь бог, тайное масонское правительство?

   - А при чём тут Слава?

   - Вы совсем, что ли, обесточили на сегодня свои мозги? - раздражённо спросил детектив. - Как думаете, крепкая эта дверь? У портье должен быть ключ. Пойду-ка, спрошу. Поговорите с ним, не молчите!

   С неожиданным для своей комплекции и возраста проворством он стал спускаться по лестнице.

   Спустившись на несколько ступенек, Юра проговорил, сложив руки у рта трубочкой:

   - Эй! Как вас там? Господин Бабочка, захватите, пожалуйста, пива!

   - Меня зовут Виль, - раздался снизу голос толстяка. - Виль Сергеевич, если вы радетель за официоз, хотя, на мой взгляд, имя и отчество мои сочетаются не лучшим образом. За то, что вы причислили меня к отряду чешуекрылых я не обижен только потому, что вы выручили меня звонкой монетой.

   Чувствуя себя не в своей тарелке, Юра снова подошёл к двери и спросил:

   - Так как, хочешь выпить? Только скажи, и весь бар к твоим услугам.

   - Сейчас ничего не нужно, спасибо, - ответил из-за двери Слава. - Это глупо, но... по-моему, я куда-то падаю. Будто мы вдвоём с Маринкой гуляли по натянутой между крышами струне. Её больше нет, а вот теперь и я, потеряв равновесие, падаю следом.

   Юрий зажмурился, лихорадочно пытаясь сообразить, что он сказал бы какому-нибудь из своих учеников. Единственная пришедшая на ум фраза не годилась даже на то, чтобы потянуть время.

   - Жизнь ещё не закончилась, - услышал он свой упавший голос.

   - Для неё закончилась, - незамедлительно отреагировали там, за дверью. Надрывные нотки в голосе не вязались с прежним, ироничным, немного колким и обескураживающе-добрым Славой. - А для меня... слушай, как бы ты отреагировал, если бы остался последним человеком, который со мной говорил?