-- Возможно, заканчивается любимый сериал старушек. Но я обязательно разузнаю это. Надо записать в блокнот, -- Улль достал из - закромов маленькую записную книжку, всю изрисованную схемами и стрелочками, и внёс запись "Узнать про сериал в доме напротив". Керри тогда ещё улавливала его чувство юмора и громко рассмеялась его пунктуальности.

   -- Ты всегда всё записываешь? -- через смех проговорила она.

   -- Почти всегда, чтобы не упустить самые ценные и важные моменты, я веду записи в дневнике.

   -- А что последнее из важных моментов ты записал? -- Керри всё продолжала улыбаться, а Улль медленным шагом подошёл к ней и поцеловал. Поцелуй был таим коротким, и парень быстро отпрянул, опасаясь спугнуть девушку такой неожиданной реакцией. Отстранившись, произнёс:

   -- Теперь я запишу это, -- и с радостными глазами полез вновь в блокнот, скрежета ручкой по сухим листьям в клетку.

   "Память уже подводила парня, но лучшие моменты запомнились яркими красками среди серых туч современной жизни. Лицо Керри с каждым днём становилось всё дальше. А черты лица терялись в пространстве. Попытки вспомнить время, проведённое вместе, играло злую шутку, ведь память не резиновая и не бесконечная. Уложить всё аккуратно по своим местам практически не реально с приходом новых людей в свою жизнь. А вот Керри помнит, как меня целовала другая. Вот её яркая и злостная вспышка ослеплённой ярости. Тот самый гнусный и единственный клочок воспоминаний, которые терзают её по сей день. Не она бросила меня, а я её, получается. И из-за глупости теперь сплю с её же дочерью, которая по уши втюрилась. Вчера ночью я смотрел свадебные фотки какой-то знаменитости. Я не дурак, понимаю намёки. А вот она понимает ли всё происходящее?..."

   -- Улль открой! -- в дверь стучали с такой сильной, что окна готовы были треснуть и упасть на тех самых бедолаг, что грузили последний шкаф.

   Бренди влетела в номер, как всегда, её чёрный бюстгальтер просвечивался сквозь белую блузку. Почему женщины не умеют одеваться?!

   -- Чего пришла?

   -- А того! Садись. Я буду кофе, -- Бренди уселась за стол и распахнула макбук. По экрану побежала загрузка, и приложение запустилось. Вытащив наушники и сделав погромче звук, Керри крикнула: -- Слушай!

   По голосам сразу было понятно, что это Керри и Эрик Гордеевы. Прослушка всё же работает.

   -- Ты где была так долго? Я прихожу домой, а тебя нет! -- на повышенных тонах разговаривал её муж.

   -- Я была занята, Эрик! Решала проблемы!

   -- А знаешь, какая проблема сейчас волнует всех нас? Неустойка. Ты видела сумму?

   Шебуршение, что-то ломается, небольшой скрежет, секундное молчание и диалог продолжился.

   -- Неустойка по договору аренды помещения! -- продолжил мужчина.

   -- Что произошло?

   -- Налоги на недвижимость растут, а сдать её не получается! Дешевле не могу, а дороже не берут!... -- Бренди прервала связь.

   -- Понимаешь о чем речь? Чувство, будто она в это время говорила своему мужу "нас прослушивают". Речь явно не о помещении шла. Неустойка по договору, за которым стоит их потерянная дочь. Выходит, её не было на рейсе, и они знали это.

   -- Мне кажется этот диалог глуп. Из него ничего нельзя вынести.

   Бренди прищурилась глядя на парня исподлобья и отпила горячий кофе, оставив на краешке отпечаток губ.

   -- Ты понимаешь, что говоришь? Есть вероятность, что им известно, куда делась Виктория. Запроси разрешение на обыск.

   -- Это лишнее, будь она в доме -- мы бы услышали это по голосу. Но кроме их голосов, другие не присутствуют, -- Улль подошёл к подоконнику и навалился спиной на панорамное окно. -- Тем более, как мы объясним, что решили вломиться к ним в дом? Они потеряли дочь, Бренди. Ты думаешь, им всем сейчас есть дело до чего-либо ещё?

   -- Потеряли? Да они сами её сослали, Улль! Ты хотя бы морщину сожаления видел на её лице вчера? Нет! Потому что им всем глубоко плевать, что с их ребёнком!

   -- Я считаю, что обыск делу не поможет. Хватит пилить об одном и том же, если нет других вариантов решений...

   -- Ты тупишь, Улль... или кроешь свою задницу.

   Парень выпрямился.

   -- Твои обвинения могут сыграть с тобой злую шутку, Бренди.

   -- Это догадки. До обвинений если потребуется, я дойду. И ты один из первых узнаешь, если я на тебя что-то нарою.

   -- Ты бредишь, давно брала выходной?

   -- Выходные берёшь ты, и очень часто. Раньше такого не было. Если ты что-то мутишь, делай это тихо.

   Бренди закрыла бук. Её глаз дёргался от волнения, ведь парень, что стоял перед ней совершенно был чужим. Совсем не тот, кого она привыкла видеть рядом. Не тот напарник, чьи руки были по локоть в грязи.

   -- Если что-то мутишь. Я узнаю это. Будь осторожен и не делай глупости.

   Бренди вышла из квартиры, оставив после себя едкий вкус вины. Воздух наполнился негативом, и если соединить пальцы, то молния готова пробежать от того напряжения, что стояло внутри. Улль снял шорты, набрал полную воды ванну, добавил эфирного масла и залез, полностью погрузившись по воду.

   Виктория ковырялась шпилькой в замочной скважине чердака, рядом сидел пёс и дружелюбно махал хвостом, обнюхивая пол, в поисках чего-либо погрызть.

   -- Не поддаётся, зараза, -- выругалась девушка. Замки раньше вскрывать не приходилось, но в фильмах всё выглядело намного проще. Попытавшись ещё раз, Викки безуспешно выдохнула и подошла к окну. Круглое маленькое окошко с давно высветившими шторами прикрывало только часть ставень, из дома напротив вышла бабка с собакой, рядом бегал ребёнок и пытался ткнуть в пса палкой. Виктория повернулась, глядя обречённо на так и закрытый ящик стола, и позвала Цезаря вниз. Пёс послушно побежал за ней. Заварив крепкий чай, девушка взяла косметичку и быстрыми мазками нанесла тональный крем на лицо. Чмокнув пса в макушку, Викки выбежала из дома, прикрыв за собой дверь.