-- Мам, мы ушли. Будем утром! -- я надела чёрные шпильки и ещё раз посмотрела в зеркало. Диво дивное. Курносый нос это изюминка моего имиджа, а изящные ключицы подчёркивали мою тонкую натуру и аристократичность. Об этом вечно мне твердили родители. Что я особых кровей и должна нести это бремя всю жизнь.

   -- Лидия, повернись! -- мама подошла ко мне и развернула спиной к себе. От неё пахло парфюмом. Сладко приторным и в то же время освежающим ароматом зелёных яблок. Она покрутилась меня и поправила бретельку. Поцеловав в макушку на прощание, сказала:

   -- Завтра ты уезжаешь, не забывай. Вещи собрала?

   -- Зюзик помогла мне в этом, всё самое необходимое уместилось всего лишь в трёх чемоданах.

   -- Ох, ты решила весь комод забрать с собой и, по всей видимости, ко всему всю мою косметичку, а в придачу и папины бритвы с одеколонами.

   -- Нет, конечно, только то, что должно пригодиться мне в путешествии, -- я ещё раз попрощалась, и мы с Эми вышли во двор, где чёрный Ролс Ройс уже ждал нас.

   Водитель по имени Влас галантно распахнул перед нами двери. Комфортная температура в машине и спрятанная бутылка шампанского в сумке однозначно скрасит поездку до Макса.

   -- Что по музыке, дамы? -- бархатистый голос Власа, вот чтобы по музыке. Лучше любой классики и шансона. Продолжай разговаривать и это будет самое лучшее, что может доноситься с переднего сидения салона.

   Эми закурила. Тонкая струйка дыма попала в нос, и я громко чихнула.

   -- Будь здорова, -- произнесла та и отпила из горлышка бутылки шампанское. Встрепенувшись, Эми протянула её мне.

   Пузырьки ударили в нос, и я снова чихнула.

   -- Ужас, больше всего в жизни я ненавижу чихать. И Макса, -- добавила я.

   Эми улыбнулась и, цокнув языком забрала у меня игристое. Ох, Эми, знала бы ты настоящую причину моей ненависти к этому человеку, ни за что не поехала бы к нему. А твоя влюблённость, дорогая подруга, в этого урода, закончилась бы, не начавшись. Несколько лет назад на уроке географии, меня задержала учительница. Прокомментировав мою домашнюю работу, как показатель успеваемости и полное понимание предмета, Мисс Дориан Дан поставила мне пятёрку в дневник по окончанию года. Более десяти минут я слышала комплименты, что я лучшая ученица и иду на аттестат со всеми пятёрками. Любой институт откроет для меня свои двери, и выбирать уже буду я. Я утвердительно кивала головой, пока та не похлопала меня по плечу и не попрощалась. Выходя из кабинета, Макс прижал меня к стене, демонстрируя брекеты во всей красе.

   -- Ты с ума сошёл. Дай пройти, -- свирепела я.

   -- Красота лицея спешит покинуть объятия своего хозяина? -- бесстрастная улыбка парня превратилась в ехидный оскал, и тот ещё сильнее придавил меня к стене своим телом.

   -- Мой хозяин перегрызёт тебе глотку. Отпусти!

   -- Ты единственная, кто даже не смотрит в мою сторону. Я чувствую, что теряю своё обаяние! А этого просто не может быть. Что не так с тобой?

   -- Это что не так с тобой! -- его губы всё ближе к моему лицу, дыхание мятной жвачки и Jump up. Эти запахи навсегда засели у меня в голове, вызывая чувство дискомфорта и наглости. Я толкнула его, освободившись из его объятий. Показав средний палец, пулей скрылась с его глаз.

   -- Выскочка! -- крикнул Макс вдогонку, потирая больное плечо.

   Бедная Эми. До сих пор считает его единственным мужчиной в своей жизни. А он её считает одной из тысячи брюнеток из соседнего класса. Как жаль, что глаза подруги затуманены необъяснимым влечением к такой персоне как Макс.

   Машина ехала медленно, соблюдая скоростной режим. Пейзаж за окном напоминал фрагмент фильма "Мгновения Нью-Йорка". Яркие фонари освещали пустынные улицы. В частных домах горел свет. Никогда не понимала, почему люди не занавешивают шторами окна первых этажей. Денег нет или им нравится быть на виду у всех, кто может заглянуть к ним в дом. Странное ощущение не уединённости, а ещё более странно, что во время занятий любовью, люди так же предпочитаю оставлять окна без штор и с открытыми ставнями. Мол, присаживайся дорогой зритель, бери поп корн, плед и наслаждайся бесплатным зрелищем.

   Влас остановил Ролс Ройс у огромного особняка, намного превышающего габариты моего поместья. Хотя свою территорию и свой дом я бы никак не назвала маленьким. За забором нас уже встречал секьюрити, или дворецкий, не понимаю в чем разница. Но выглядел он явно не как дворецкий. Под этим словом мне сразу хочется видеть седого деда во фраке и залысиной, а тут прямо груда из накаченных парней в костюмах встречает нас. Не отказалась бы от входного стриптиза. Но это явно было бы не к месту. Я улыбнулась своим мыслям и, попрощавшись с Власом, зашла внутрь.

<p>

Глава 2</p>

   "Либо бросить курить, либо сдохну, как моя бабка" -- я смотрел в зеркало. Впалые щеки и бледный цвет лица придавали моему виду сущность трупа. Словно белая пудра покрыла мои скулы, сделав акцент у висков.

   -- Пап, мне пора. Лимузин готов? -- я, не стесняясь, приспустил лямки от штанов и выпустил кусок рубашки из брюк. Так моднее, эдакий Том Сойер из богатой семьи. В детстве мне всегда читала его мама, пока я сам не вырос и не начал выбирать книжки по интереснее, желательно с картинками, а лучше всего видео и фильмы, где не надо было напрягать воображение.

   -- Ты чего кричишь, мама только уснула. Ей поставили капельницу, а ты разорался, -- папа чуть замахнулся на меня, но его шлепок моментально перерос в дружеские объятия.

   -- Я не знал. Как она?

   Мама болела уже больше двух лет, никто не давал прогнозов, но я ясно понимал, что с каждым днём становится всё хуже. Хуже и нам, видеть, как она умирает и ей, погрузившись в своё сознание, она явно не понимала происходящее. Я давно не слышал от неё и слова, вечно в тишине, а на фоне играет передача "Что где когда". Её голос оставался только на старых видеозаписях, сделанных во время семейных торжеств, как Новый год, дни рождения и другие, уже совершенно незначимые праздники. Подруги моей матери долгое время навещали её, пока она не перестала разговаривать, её подруга Пенни до сих пор звонит нам, интересуется самочувствием. Секундное утешение. Я так же утешаюсь выбранным памятником для её могилы, чётко выбитый, из камня силуэт, был бы украшением для здешнего кладбища. Несмотря на то, что выдающиеся и богатые люди хоронили на нем своих родителей, создавая места поклонения и прочей ерунды, моя идея ничуть была не хуже. Однако умирать она не спешила. Всё медленно текло и несло за собой горе и печаль. Уныние отца, ха. Уныние. Он только при нас скорбел. На самом то деле...