— Угомонись, Ноэ, — холодно осадил его Влад.

— Нет, все нормально, — наконец вымолвила Милли. — Мне уже пора привыкнуть к странностям, которые происходят с нами в последнее время… Мы наверх пойдём, нам ещё готовиться… — она потянула бледную девочку за край плаща, показывая, чтобы та следовала за ней, и тихо шепнула подруге: — Кэти, я тебе всё объясню позже.

— Я тоже удалюсь, если вы не против, — пронзительные голубые глаза скользнули по напряжённому лицу Бёрнелл. Он обращался к ней? Возможно, это шанс поговорить…

— Влад, если ты не сильно занят, я бы хотела…

— Не сейчас, — оборвал он фразу. Резко, безоговорочно. — Увидимся со всеми вечером.

Подавившись недосказанностью, Лайя стиснула зубы, а Ноэ, бросив странный взгляд на удаляющегося друга, спрятал руки в карманы, вальяжно приблизился к девушкам и обратился к румынке:

— Сандра, милая, не оставишь нас ненадолго? Мне нужно кое-что обсудить с моей новоиспеченной «подчинённой», — последнее слово он словно вывел в воздухе.

Да что он себе позволяет?

Громко втянув воздух ноздрями, Лайя прикусила кончик языка почти до крови, старательно подавляя клокочущие эмоции.

Нет, она не станет закатывать скандал при подруге.

Не доставит ему такого удовольствия.

Не в этот раз.

Сандра опасливо покосилась на неё, но вмешиваться не решилась, лишь тихо шепнула девушке на ухо, легонько сжав ее локоть:

— Я у себя, если что, — и тоже скрылась на лестнице, вслед за Владом и девочками.

— Ты что о себе возомнил?… — змеиное шипение, сдерживать которое больше не выходило, сорвалось с губ. По венам струился чистый яд, его хотелось выплеснуть. И желательно, прямо в лицо бесу. Залить им глаза, эти чертовы разномастные глаза, забирающиеся ей под кожу… — Какая я тебе подчинённая?…

— А разве нет? Я думал, мы договорились… Или ты уже не хочешь быть арт-директором? — Локид поиграл бровями и вновь ощерился.

— Что тебе от меня нужно?

— Сомневаюсь, что ответ тебе понравится, поэтому проигнорирую вопрос. А лучше — переиначу. Что ты можешь сделать…? Да, так пойдёт, — он довольно кивнул сказанному. — А сделать ты можешь следующее… — бес выдержал многозначительную паузу, пристально вглядываясь в раскрасневшееся лицо Бёрнелл, считывая движение каждой напрягшейся до треска мышцы. И убедившись, наконец, что девушка все же решила его выслушать, продолжил:

— От меня не укрылось, что ваши отношения с моим дражайшим приятелем по-прежнему крайне натянуты. Поэтому, дабы сгладить уже слишком заострившиеся углы, тебе придётся поговорить с ним. Не вечером, а сейчас. И решить, наконец, этот ваш заскорузлый вопрос… Больше тянуть нельзя.

— О чем ты? — Лайя не понимала. Или просто не хотела понимать, оттягивая неизбежное.

— О вашей «дружбе», про которую Влад, судя по всему, уже догадывается, — спокойно, без озорных нот в голосе, ответил мужчина. — Сделай это. Пожалуйста.

— Я не ослышалась? — ей захотелось рассмеяться ему в лицо. Хватало же Локиду наглости просить ее о чём-то после очередной порции желчи, которой он ее так щедро угостил. — Ты знаешь такие слова как «Пожалуйста»? Так почему же не разучил ещё и «Доброе утро?» Или два вежливых слова за раз — слишком сложно запомнить?

Ее понесло. Ярость, сорвавшая с петель хлипкие дверцы благоразумия, ринулась наружу. Руки дрожали, непроизвольно сжимаясь в кулаки, натягивая кожу на костяшках. Глаза застила пелена то ли гнева, то соленого моря, плещущегося там.

Нет, он не увидит ее слез. Ее обиды. Ее смятения.

Он этого не достоин.

Щелчок пальцами.

Темнота.

От реального мира остался только его голос, звучащий на краю сознания. Вкрадчиво. И непривычно близко.

— Ты так легко принимаешь все на свой счёт, что меня это даже пугает. Стоит раз оступиться, и ты уже готова меня распять… Я не умею извиняться, а потому не буду. И объясняться тоже не хочется. Как-нибудь потом, — смех, грустный и честный. — Но вернёмся к моей просьбе. Пока ты зафиксирована…

Лайя попыталась оглядеться, но не смогла повернуть голову. Тело парализовало, а слова застряли в горле, так и не найдя выхода. Ее словно засушили. Точно бабочку — прикололи булавкой и накрыли стеклом. Голос Ноэ раздался у самого ее уха:

— Прошу тебя ещё раз. Оторви пластырь. Расскажи ему. И это развяжет руки не только тебе.

Очередной щелчок.

Она стояла посреди зала, щурясь от слишком яркого света.

Совершенно одна.

***

На негнущихся ногах Лайя приблизилась к его комнате. Прислушалась, занеся ладонь над медной ручкой двери.

Тихо. Может Влада и нет там. Хорошо, если так. Это даст ей еще немного времени, чтобы собраться… И снова развалиться на части при следующей их встрече.

«Это необходимость», — уговаривала она себя. «Это освобождение обоим».

Шумный вдох. Еще один.

Скрип двери.

Лайя крадучись вошла в комнату, укутанную в полумрак из-за задернутых штор. Бегло огляделась, поведя напряженными плечами.

— Почему я не удивлен, что ты здесь? Несмотря ни на что, — мужчина вышел из тени, клубящейся в углу. Бледный, строгий, холодный. — Как бы я ни отгораживался от тебя, ты все равно норовишь приблизиться ко мне. И я не знаю, благодарить ли тебя за это или же наоборот, вновь отгонять подальше.

— Влад… — горечь колола язык, — Не прогоняй меня. Выслушай.

Он повел рукой в приглашающем жесте, указав на стул возле письменного стола. Лайя послушно пересекла комнату и присела, сцепив дрожащие пальцы на острых коленях.

Сейчас она скажет это.

Сейчас она скажет.

Сейчас…

Влад внимательно смотрел на нее, нахмурив брови, терпеливо ожидая, когда Бёрнелл соберется с мыслями. Но она продолжала молчать.

Хуже и быть уже не может. Просто некуда.

Тишина начинала давить, выталкивать ее из его покоев. Малодушно помышляя о бегстве, Лайя бросила взгляд на дверь, оставшуюся за спиной.

Но от себя не убежать.

Оторвать пластырь. Да. Оторвать.

Вырвать с мясом и уйти зализывать рану, которая вряд ли затянется у нее.

А у него — никогда.

— Я внимательно тебя слушаю, если ты все еще хочешь что-то сказать, — голос Влада вернул ее из-под гнета мыслей к кошмару наяву.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — дрожа всем телом произнесла девушка, и наконец посмотрела на него.

— Знаю, — ответ ошарашил. — Но это не твоя вина, а потому и извинения излишни.

— П-постой, ты не понял, — Лайя начала заикаться, окончательно сбитая с толку.

— Нет, понял. Ты хочешь сказать мне, что ты — не она. Я и сам уже не могу разобрать в тебе черты, столь знакомые мне когда-то. Они стёрлись… И с моей стороны изначально было нелепо надеяться на что-то, — Влад был спокоен, говорил ровно, но его глаза были полны скорби, темными звездами поблескивая во мраке.