Я уложила голову обратно на подушку и почувствовала неестественно сильное желание уснуть. Вернув взгляд на капельницу, поняла, что раствор сменился на снотворное.
– Не честно…
Рыба ничего не ответил. Дверь в комнату закрылась. Может додумается захватить пирожки и колбасу, что я оставила на холодильнике?.. Вот сюрприз будет.
Когда я рассерженно поворачивалась набок, упёрлась носом холодный экран смартфона, что от касания сразу засветился. Поперёк синей бабочки на заставке висело какое-то оповещение.
Я подтянула слепящее устройство к глазам.
Это был пропущенный от Рыбы. Один звонок, судя по времени, аккурат в тот момент, что я сломя голову неслась в типографию.
Коветри
– Уведите его от сюда…
– Рыба! Что с папой?! – прыгала вокруг убитого горем мужика девочка.
– Ничего, малышка. Он просто перепил… Иди в машину, поедем домой.
Я улыбнулся Лейле, передавая в руки охране.
После чего схватил её папочку и чуть не задрал над собой. Безвольный мешок дерьма…
– Успокойся! – рявкнул я ему в лицо. – Ты её пугаешь!
Он выл, не в силах сказать и слова. Я зашвырнул его в сторону микрика и зашёл в Помидор.
Запах гари врезался в нос и глаза. Мне сунули в руки распечатки. Утирая слёзы я уже представлял, как перережу глотку мрази, что своим поджогом поспешила всего на пару минут и лишила меня шанса на освобождение! Убью…
На снимках силуэт был едва различим, справляясь с сочащимся кровью сердцем я вцепился в лист, пытаясь отключить голову и соображать трезво.
– Вряд ли тебе это поможет… – бубнила Яна. – У нас есть человек в отделе слежения, я уже отправила ему материал, может достанут ещё что.
Я пялился на девушку, что стояла с вытянутой перед собой рукой, будто целясь. Было страшно вдохнуть, чтобы не сорваться на крик.
– У меня есть снимки, где её лицо видно получше, – припоминал я свою переполненную мусорку.
– Ты её знаешь? – вытаращилась на меня Яна.
– Можно и так сказать…
Убью…
Глава 8. Салат
Когда я открыла глаза в следующий раз, за окном было уже светло. Почти сутки спячки и окончательное отрезвление со скрипом собирали разбросанную в голове мозаику мыслей. Хватит отлёживаться…
Ещё с десять минут пришлось рассматривать потолок, привыкая к белизне вокруг. Капельница была отключена. Я откинула одеяло и стащила ноги на пол. Рыба спал. На торчащем из-под одеяла пучке волос виднелся узел чёрного платка. На ночь то можно было и снять… Не хочет меня шокировать? Уж думаю после вскрытия и своего отражения в зеркале меня ничего не испугает.
Я сделала пару шагов к двери и почувствовала себя невероятно лёгкой. Может чёрт с ними, с полуфабрикатами, и питаться только от капельницы?
Заворачивая на кухню, я помечтала о солнечных очках. Невозможно ярко. Да как он тут ещё не ослеп? Наверняка один его глаз работал за два, у меня и то они норовили вытечь от поблескивающего зеленью гарнитура.
На столе я приметила знакомый пакет с подачками. Интересно, сильно его взбесило моё бесцеремонное вторжение?
Налив воды в стакан, я уселась, стараясь не отвлекаться от окна и взяла один пирожок. Нет… отказаться от этой вкуснятины в угоду капельницам я не смогу. После первого же укуса по телу прошлась болевая волна. Челюсти свело, но есть хотелось невозможно. И только на третьем пирожке я поняла, что набивать шокированный желудок не лучшая идея.
В комнату заглядывать не стала. Ночка у Рыбы наверняка была тяжёлая. До этого тоже был приключенческий уикенд с вопящей от непрекращающегося оргазма девкой. Не мешало бы отдохнуть. Поесть я поела, думаю, ничего страшного если пропущу пару часов капельницы, спать он будет ещё долго, к моменту пробуждения я планировала вернуться.
В ванной нашла мазь и бинты. Конечно же столь ровно закрутить голову у меня не получилось, но спрятать всё это безобразие под косынкой и не страшно на люди показаться. Кровать и правда вытащили из моей квартиры, да и шкаф ощутимо опустел. На дезинсекции?..
Пришлось напрячь память до головной боли, чтобы понять, что из всего оставленного в моём шкафу я ещё не успела примерить. Хотя, куда теперь эти вшам деваться?
Я потрогала исхудавшую голову. Вот гадство… Я чувствовала себя открытой книгой. Плаща не нашла, но выглянув в окно поняла, что он и не понадобится. Платок, подаренный Мирой Степановной, остался в квартире Рыбы, стучать дверьми по такому пустяковому поводу не хотелось, так что футболка и розовая кофта с капюшоном были единственным выходом для маскировки.
Пряча голову поглубже, я оценила свой прикид. Если бы когда-нибудь мне на глаза попался подобный персонаж, я б даже не сомневаясь решила, – наркоман. Но коричневые спортивные штаны почти обтянули раздутые пирожками ноги, глядишь и за спортсменку сойду. О пробежке и мечтать рано.
Сползая по ступеням, я всё же решили покрутить руками и размять шею, и к этажу пятому окончательно проснулась. Жить буду, и правда.
***
Минуя порог типографии, я порадовалась закрытым дверям. Уж очередную лекцию по поводу своей безмозглости слушать пока не хотелось. Илья сейчас воспринимался мной, почти как отец, что ещё ни один раз будет припоминать мне вчерашний концерт. Если подумать, чего хотят родители от своих детей? Для начала это крепкое здоровье и прилежная учёба, но в итоге всё водится к стакану воды на смертном одре. Илья хотел от меня того же. Своеобразное проявление любви, подкреплённое в основном выгодой, но чем не забота? Да меня в жизни никто так не опекал, как эти двое…
Я зашла в кабинет. На положенном месте высились заполненные конверты. Взяв верхний, я разложила перед собой три снимка. На этот раз моделью был мужчина лет сорока. Подвешенный за ноги он походил на свиную тушу… Даже заштопанный крест на туловище не мог сгладить нападающую почти на грудь складку кожи. Руки были не тронуты, а вот линии вдоль бедер, почти собранная в розу кожа на коленях… Никак Рыбе постоянно приходится изобретать что-то новое, дабы извращенцы, наблюдающие спектакль на своих экранах, исходили пеной, в ожидании следующего сеанса.
Эта работа была в разы кровавее предыдущей. Сцена превратилась в алеющий водопад. Снимки не случайно демонстрировали на переднем плане ступени, усыпанные багровыми сгустками. Я сунула карточки обратно в конверт, зажимая рот рукой. Уж с таким трудом запиханные пирожки терять не хотелось…
Да меня ещё пощадили, заставляя смотреть на аккуратное женское тело, увидь я сначала подобное, уже положила бы разум на полочку.
Включив интернет центр, я открыла созданную социальную страницу. Ни единого оповещения, ожидаемо, не горело. Уж искать меня в интернете подругам никогда бы не пришло в голову. Ни в городе, ни, тем более, когда я оказалась на окраинах.
Я нашла страницу Ани в друзьях у Вадика, и отправила заявку. Фото её профиля меня откровенно удивило и порадовало. Грудь и надутые губки на нём настолько второстепенны, что подруга была едва узнаваема. Серая водолазка, собранные в наивную косу волосы, уткнутая в ямочку на щеке ручка. Как школьница. Хотя, если припомнить запросы, что гарантировали долгую и счастливую, не удивительно… С другой стороны пацанов в школе больше привлекают училки, а не созревающие одноклассницы.
Потом почти пол часа мне понадобилось на поиск в тысяче с лишним друзей у Вадима репетиторов, коих в его детстве я видела чаще, чем своих университетских преподавателей. Меня как-то тоже пытались привлечь к «очень интересным интегралам», но внезапно появляющиеся у студентки дела и «случайно» нагрянувшая в гости Ани, ни оставляли и шанса. Одного гения в семье хватало.
Почти сразу мне ответили двое учителей, изъявив желание если не помочь, то хотя бы посмотреть на ученика. Вдогонку пришли прайсы. А ценник за пять лет вырос… почти в два раза! Одно часовое занятие стоило полторы тысячи.
