– Привет! – выкрикивает Ноа, когда я вижу его довольное лицо на экране смартфона.

– У тебя такая довольная рожа, что хочется по ней вмазать.

Он смеется, и я улыбаюсь. Его смех подобен грому, но такой заразительный, что не засмеяться вместе с ним просто невозможно.

– Значит, я счастливчик, что ты далеко. Как Россия?

– Тухло.

– Что так? Говорят, славянки самые красивые женщины. Посмотреть даже на твою маму.

– Я тебе язык вырву и в зад засуну! – рычу я шутливо, и Ноа подхватывает мой смех.

Эту шутку он повторяет с определенной периодичностью, просто чтобы зацепить меня. Во всяком случае, я надеюсь, что Ноа не запал на мою маму, иначе я воплощу в жизнь свои угрозы.

– М-м-м, язык в заднице, – стонет придурок, и я захожусь хохотом.

В этот момент в дверь стучат, и Маша – все еще типа горничная – вносит поднос с чаем и тортом. Я киваю ей на ночной столик, и она размещает на нем поднос. Окидывает меня взглядом, а я вопросительно смотрю на нее.

– Спасибо, – с нажимом произношу я, чтобы она догнала, ей пора убираться. Ноа затихает, с интересом наблюдая за мной.

– Что-нибудь еще? – спрашивает Маша, многозначительно глядя на меня.

– Нет, это все, спасибо, – пару секунд посомневавшись, отвечаю ей.

В ответ на это она недовольно поджимает губы и сваливает из моей комнаты. Пока идет к двери, я переключаю камеру так, чтобы показать ее Ноа. Друг издает свист.

– Интересный экземпляр. Оприходовал уже?

– Еще бы, – подтверждаю я, снова перескакивая на фронтальную.

– И как?

– Бывало и лучше.

– Сочная.

– Проехали, это вчерашний день. Лучше расскажи, как у вас там.

– О, да все как обычно. У Лукаса новая девка, Лео на две недели укатил на острова.

– А Сигне?

– Эта идиотка подвязалась на новую гонку. Теперь из-под капота не вылезает.

Я качаю головой. Наша подруга Сигне, с которой Ноа периодически то мутит что-то, то снова держит ее во френдзоне – или она его, непонятно там все – очень любит гонки. Она постоянно участвует в стритрейсерских заездах, без конца и края совершенствует свой Сивик. Сигне из семьи с очень скромным достатком, поэтому рано нашла работу, и теперь зарабатывает бабки еще и на гонках. Стоит Ноа лишь упомянуть ее имя, как в груди ноет. Хочу к своим друзьям в привычную мне обстановку. Ошиваться в гараже Сигне, пить пиво с парнями, обсуждать очередную девушку Лукаса.

– Ты провел с ней воспитательную беседу? – улыбаясь, спрашиваю я.

– Да, пару раз на капоте ее тачки.

Закатываю глаза.

– Опять?

– Ну да. А что делать? – он пожимает плечами, а я лишь качаю головой. Не могу перестать улыбаться, глядя в счастливое лицо друга.

– А ты там как? Скоро домой?

– Надеюсь, что да.

– Как отец?

– Заебал.

Ноа фыркает и с пониманием кивает.

– Мой тоже внезапно вспомнил о своих отцовских чувствах.

– Как?

– Позвал на ужин, хочет познакомить со своей новой семьей.

– А ты?

– Послал его на хуй.

И я его понимаю. Я бы тоже своего послал, но мама настояла на том, чтобы я приехал сюда. Черт его знает, почему. То ли боится остаться без довольствия, которым ее щедро одаривает этот донор спермы, то ли правда считает, что я должен принять на себя управление компанией отца просто потому, что заслужил. А может, боится, что Пума приберет к рукам то, что по праву принадлежит нашей семье. Не знаю. Мама у меня довольно скрытная, и я научился не лезть ей в душу и давно не берусь анализировать ее поступки.

– Понимаю тебя, – отвечаю я. Мы оба вздыхаем о своих не сложившихся отношениях с отцами, а потом снова переключаемся в режим дружеской болтовни, которая продолжается почти полтора часа. И пока я лежу, беззаботно болтая с другом, мне кажется, что у меня все хорошо. Но стоит отключиться, как снова накатывает злость и это непонятное раздражение. Хотя почему непонятное? Я ведь в чужой стране, вынужден жить в доме того, кому никогда не было до меня дела.

Я стою у окна и наблюдаю, как ветер гонит тяжелые свинцовые тучи по небу. Сегодня погода больше напоминает осеннюю, чем летнюю. Как будто вчера ярко не светило солнце и не пели птицы. Всю ночь шел дождь, в течение дня несколько раз срывался, а теперь вот поднялся ветер. Я опускаю взгляд на отъезжающую створку ворот и наблюдаю за тем, как Вера быстро двигается в сторону дома, кутаясь в тонкую куртку. У нее мокрые волосы и вся она выглядит как кошка, которую макнули в таз с водой. Отставляю чашку на стол и выхожу из кабинета, преодолеваю коридор и сталкиваюсь с Верой уже у входной двери.

Она здоровается с открывшей ей дверь Татьяной и быстро сбрасывает куртку.

– Jävla[1], – вырывается из меня непроизвольно.

– Здравствуйте, Тимур, – торопливо произносит Вера и благодарит Татьяну, которая вешает куртку на вешалку.

А я пялюсь на ее грудь. Не Татьяны, Веры. Эта охренительная троечка, упакованная в, кажется, трикотажный тонкий бюстгальтер, совсем толком не прикрытая тонкой белой блузкой. Мокрой белой блузкой, что важно. Ткань налипла на тело, обнимая его во всех правильных местах, и я даже могу видеть твердые горошины сосков, приветственно указывающие в мою сторону. Кажется, они на одной волне с моим членом, потому что он рвется в их сторону. Порочный Ангел ловит мой взгляд, а потом, тихо охнув, оттягивает ткань от тела, пряча от меня возбуждающее зрелище.

– Idag kommer jag definitivt knulla dig[2], – произношу я, и прямо в этот момент радуюсь, что Вера не знает шведского.

– Простите, я не знаю ваш язык, – виновато улыбается она.

– Я говорю, что вам срочно нужно переодеться, чтобы не простыть, – «перевожу» ей на английский.

В подтверждение моих слов Вера чихает.

– Vi går och byter kläder[3], – выдаю я, а потом спохватываюсь, что снова заговорил на родном языке. – Пойдемте, я дам во что переодеться.

– В смысле… – она пытается подобрать слова, но я не оставляю ей шанса на раздумья, иначе она точно погрязнет в мысли и испортит мне планы.

– В смысле идемте.

Я беру Веру за локоть и волоку на второй этаж в свою спальню. Туда, где хочу видеть ее больше всего. Как только мы доходим до комнаты, я распахиваю дверь и пропускаю даму вперед. Она делает уверенный шаг, а потом резко тормозит и отступает назад, врезаясь в мою грудь.

– Ой, – вырывается из нее, когда я двигаюсь вперед, буквально заталкивая Веру в комнату и захлопываю за нами дверь. – Тимур, что вы…

Она поворачивается ко мне лицом и проглатывает слова, сталкиваясь с моим жадным взглядом. Слегка качает головой, но мне похер на одобрение. Сегодня я хочу ее еще сильнее. Вот такую мокрую, испуганную, дрожащую. Запускаю пальцы ей в волосы и приближаю к ней свое лицо. Вера пытается отстраниться, но мой захват не дает этого сделать.

– Прекратите немедленно, – дрожащим голосом произносит она.

– А то что? – спрашиваю с коварной улыбкой.

– Иначе я уйду.

Не хочу, чтобы уходила. Сейчас, когда мы в закрытом пространстве, где в паре шагов от нас раскинулась огромная кровать, и комнату наполнил запах озона от дождя, смешанного со свежим ароматом духов Порочного Ангела, я еще сильнее хочу, чтобы осталась. Опускаю одну руку ей на поясницу и вжимаю в свое тело, давая прочувствовать каменный стояк у меня в джинсах. Ее глаза расширяются, Вера пытается отстраниться, надавливает ладонями на мою грудь. В ее глазах появляется паника.

– Ш-ш-ш, тихо, ну что ты дергаешься? – шепчу у ее губ, ловя тяжелые поверхностные выдохи.

– Тимур, отпусти, – незаметно для самой себя Вера переходит на «ты», а я тащусь от того, как с ее губ слетает мое имя. Есть в этом нечто завораживающее.