Мне было интересно, что заставило продавщицу думать, что мы вообще имели какое-то отношение к магии. Ее предположение было даже в чем-то мне лестно: я думала, что мы походили на кучку подростков из пригорода, торчащих в туристическом районе Чикаго. Миша даже не надела декоративный пирсинг.

Генри шагнул вперед, намереваясь выступить в роли миротворца. Он, между прочим, немного проучился на курсе политологии с уклоном на разрешение спорных вопросов, а вместо этого был вынужден искать ответы на вопросы в оккультном книжном магазине вместе с нами.

– Я думаю, здесь произошло недоразумение. Мы хотели бы попросить вас о помощи – возможно, вы единственная, кто может помочь.

Продавщица прищурилась, глядя на меня, словно силилась понять, хорошая я ведьма или плохая. Я закусила нижнюю губу и попыталась невинно улыбнутся, по-прежнему не понимая, с чего она решила, что я манипулировала кристаллами.

– Это дело жизни и смерти, – добавила я, надеясь, что безотлагательность нашей проблемы привлечет ее внимание. Неосознанно я посмотрела на Мишу, которая прислонилась к стойке, скрестив руки на груди. Продавщица проследила за моим взглядом и, нахмурившись, взглянула на меня. Девушка прикусила матовую нижнюю губу темно-бордового цвета и стала изучать меня, словно оптическую иллюзию, в которой надеялась разглядеть еще несколько предметов.

– Ждите здесь и ничего не трогайте. Я серьезно.

Мы с парнями послушно остались на своих местах, а Миша присоединилась к нам, пока продавщица завершала обработку платежа с карты посетителя. Затем девушка наклонилась вперед за стойку и громко объявила:

– Внимание всем, закрываемся через пять минут. Закрываемся рано из-за снега.

Заметив двух посетителей, которые хотели сделать покупки, она выпроводила их, а потом перевернула вывеску с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и закрыла дверь на засов. Девушка не выглядела недовольной тем, что мы все еще находились в магазине.

– Скажи мне, почему ты здесь, и не лги. Я узнаю, если ты солжешь.

– Ты знаешь игру «Легкий как перышко, твердый как доска»? – спросила я, переходя к делу. – Где рассказчик предсказывает твою смерть и все поют…

– А дьявол поднимает тело того, чью смерть предсказали? Да, я знакома с этой игрой. Она правда странная, восходит к эпидемии чумы в семнадцатом веке в Европе, которая унесла жизни почти половины всего населения. Вы были достаточно глупы, чтобы играть в эту игру? – снисходительным тоном спросила девушка.

Дьявол. Я не подумала о дьяволе как о ком-то, с кем мы могли иметь дело.

– Ага, – откликнулась Миша. – Были.

Продавщица бросила осуждающий взгляд на Генри, который криво усмехнулся, словно оправдываясь.

– Не он, – пояснила Миша.

– И вообще не парни, – добавила я. – Группа девчонок, включая меня и мою подругу, присутствующую здесь. За последние пару месяцев две наши подруги умерли – и именно так, как им предсказали в той игре. Поэтому мы надеялись, что, возможно, вы сможете нам пояснить, как девушка, рассказывающая истории во время игры, смогла заставить наших друзей умереть. И как предотвратить новые случаи.

Продавщица недоверчиво посмотрела на меня.

– Ты играла в игру, а люди по-настоящему умирали?

– Первой умерла моя сестра, – объявил Генри.

Его признание удивило продавщицу, и ее глаза выразили нам сочувствие.

– Боже, – наконец произнесла она. – Это правда отстой. – Она повернулась к Мише. – Вы сказали, две ваши подруги умерли после игры.

– Да, наша подруга утонула на Гавайях примерно через месяц после смерти Оливии. И то, как она умерла, с поразительной точностью, в деталях совпадало с предсказанием, – подтвердила Миша.

– Мы думали, что закончили игру. Девушка, которая была рассказчиком, всегда носила медальон, и у нас была теория, что каким-то образом медальон связывал ее с ее мертвой бабушкой – как проводник между миром духов и нашим. Мы подумали, что мертвая бабушка могла быть тем духом, который давал этой девушке, Вайолет, идеи для историй смертей, которые та рассказывала во время игры, – продолжила я. – Но теперь мы почти уверены, что ошиблись. Вайолет все еще заставляет людей в школе играть в подобные штуки.

Продавщица вздохнула.

– Я не совсем тот человек, который может помочь. Моя начальница в этом настоящий эксперт, но она улетела на каникулы в Лондон.

Это меня несколько разочаровало; нам нужен был мастер, а не подмастерье. Но у нас не было времени быть привередливыми.

– Все, что ты скажешь, нам поможет, – взмолилась я.

Продавщица продолжила:

– Смотри. По крайней мере восемьдесят процентов людей, которые приходят сюда, – просто позеры, покупающие какие-то вещи, чтобы принести их домой или впечатлить ими кого-то в офисе. Это правда расстраивает. Но у вас, ребята, настоящая паранормальная проблема. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Пойдемте в подсобку.

Она провела нас в подсобное помещение, огороженное стеллажами с травами. Вокруг одного из столов с книгами были расставлены стулья, продавщица опустилась на один из них и предложила нам присесть.

– Кстати, я Кирстен, – представилась девушка. Мы тоже представились.

– Генри, – повторила Кирстен, когда тот представился. Кажется, она с ним флиртовала. Я также заметила, что девушка все время смотрела на Мишу, или, вернее, куда-то поверх нее, как будто у той выросла вторая голова. Кирстен глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Итак, вы уже, вероятно, знаете, что первоначальные правила игры «Легкий как перышко, твердый как доска» не сильно отличались от современной версии. Есть исторические свидетельства того, что в эту игру играли по всей Европе и на разных языках. Один ребенок лежал на полу, все остальные клали свой палец под его тело, рассказывалась история о том, как этот ребенок умрет, и затем все начинали петь.

Миша вмешалась:

– Да, только вот когда мы играли в игру, рассказчица по-настоящему видела огонь, когда наступила очередь МакКенны, что странно, ведь…

Я попыталась заставить подругу замолчать, бросив на нее хмурый взгляд, но та лишь закатила глаза. Трей, который всегда был на моей стороне, резко прервал ее:

– Не надо.

– Да ладно вам, – настаивала Миша. – Если Кирстен собирается нам помочь, она должна знать всю правду!

Я почувствовала румянец на щеках и посмотрела себе под ноги, желая провалиться сквозь землю, пока Генри слушал скучные подробности того, что мы делали в подвале его дома в ночь накануне дня рождения Оливии.

– Это странно, потому что сестра МакКенны сгорела, когда мы были во втором классе. Вайолет словно бы увидела смерть Дженни, когда попыталась предсказать, как умрет МакКенна. Это было первым звоночком о том, что Вайолет – не от мира сего. Она только переехала в наш город и никак не могла знать о том, что дом МакКенны сгорел.

Глаза Кирстен оживились и остановились на мне.

– Подожди секунду. Твоя погибшая сестра была твоим близнецом?

Я кивнула.

– Идентичным?

Я снова кивнула.

– Они были очень близки, – сказал Трей. – Из тех близнецов, которые говорят на своем языке между собой.

Кирстен радостно хлопнула ладонями:

– Это потрясающе. Подожди здесь.

Она встала из-за стола и пошла к кассе. Ключом, который висел на цепочке у нее на шее, Кирстен открыла стеклянную витрину с украшениями и что-то достала оттуда. Девушка взяла с нижней полки сумочку и вынула из нее что-то похожее на зажигалку. Немного покрутив выключатель, она сделала свет приглушенным, чтобы создать более уютную атмосферу.

Затем Кирстен взяла пучок шалфея с полки в самом дальнем углу магазина. Вернувшись за стол, она посмотрела на меня.

– Сделай одолжение и просто подержи это в руке.

Она положила мне на ладонь холодное медное ожерелье с овальной подвеской из розового камня. Оно оказалось тяжелее, чем выглядело.

– Что мне с этим делать? – спросила я.

– Просто подержи. Не волнуйся, это всего лишь маятник. Виккане часто используют такие штуки, чтобы задать вопросы миру духов или богине земли – ну, или тому, во что веришь. Я просто хочу, чтобы он впитал немного твоей энергии, – объяснила Кирстен, поджигая кончик палочки для благовоний и встряхивая ее, чтобы затушить огонь. Все это доставляло мне беспокойство: как будто бы она собиралась спросить, слышала ли я голоса, будто бы она знала, что мне уготована другая участь, чем остальным посетителям магазина «Благовония и Камни».