“В том лесу они достаточно мелкие и глупые, чтобы я смог безо всяких сложностей разобраться с ними даже в твоем теле. Но когда мы отправимся в путешествие с командой RWBY, придется серьезно заняться твоими тренировками. Не хочу, чтобы ты все свои проблемы сваливал на меня”.
— Сваливал на тебя все проблемы? – переспросил Оскар. – Ты же сам и являешься моей основной проблемой…
“Кроу вроде бы неплохой учитель. По крайней мере, мне так говорили. Лично я ни за что бы не подпустил к детям человека с подобным Проявлением, но в Сигнале решили иначе”.
— Чем мы собираемся заниматься? Ты упомянул тренировки, а также путешествие с командой RWBY и Кроу, но я понятия не имею, что запланировано тобой дальше. Какая вообще наша цель?
“Не волнуйся, Оскар. В свое время ты всё узнаешь”.
— Если учесть, что ты сейчас сидишь именно в моем теле, то мне бы хотелось все-таки заранее выяснить, во что я вскоре вляпаюсь, а вовсе не увидеть потом, так сказать, от первого лица.
“Ты должен больше мне доверять. Даже если я сейчас всё расскажу, то значительная часть моих объяснений останется для тебя непонятной. Поверь, когда-то я уже пытался так поступать с моими носителями, но результат каждый раз оказывался одним и тем же”.
— И что, теперь ты больше никогда не попробуешь? Разве я виноват в том, что мои предшественники не воспринимали твои слова?
Это было совершенно несправедливо, как, впрочем, и вся сложившаяся ситуация в целом. Озпин рано или поздно собирался его “поглотить”, но всё равно отказывался говорить о том, что данный термин вообще означал. А ведь ему должна была быть известна дальнейшая судьба Оскара: жизнь в виде бесплотного голоса, полное исчезновение, какое-нибудь “присоединение” или еще что-то в том же духе.
Тот факт, что Озпин предпочитал именно молчать, наводил на не самые приятные мысли.
“Не принимай всё это на свой счет. У нас ограничено время и количество доступных ресурсов, так что я поступаю подобным образом вовсе не из-за недоверия к тебе, а потому что мне необходимо сосредоточиться на более важных задачах. К тому же ты постепенно и сам всё поймешь”.
Озпин специально старался вести себя загадочно. По крайней мере, Оскар в этом ничуть не сомневался. Если опустить некоторые незначительные различия, то сейчас произошло то же самое, что бывало всякий раз, когда маме оказывалось лень что-либо объяснять. Ему просто сказали: “Поймешь, когда подрастешь”. Подобные вещи Оскар даже не пытался спрашивать, например, у учителей, поскольку сомневался, что ответ будет каким-нибудь другим.
“А что еще я могу сделать? У меня тут вообще нет никакого выбора. Так или иначе, но мои тело и разум когда-нибудь перестанут быть моими. Я… мне придется поступить так, как он хочет”.
“Ты же понимаешь, что я тебя слышу, правда?”
— Отстань, Озпин! У меня тут внутренний кризис!
“Больше похоже на внутреннее нытье”.
— Ох, как же я тебя ненавижу…
“Мне тоже не доставляет ни малейшего удовольствия находиться в теле, которое проходит период пубертата. Но нам обоим приходится иметь дело лишь с тем, что у нас есть”.
Оскар с рычанием забрался под одеяло, прекрасно понимая, что не существовало никакого спасения ни от уготованной ему судьбы, ни от бесконечных поучений Озпина. Проигнорировав комментарий последнего насчет того, что еще даже вечер не наступил, он закрыл глаза и попытался уснуть.
Если учесть, что тело под управлением Озпина несколько часов пробивалось к Хейвену через лес, то сон пришел практически мгновенно.
***
— Леонардо.
— Он здесь и ничего не подозревает.
— Отлично. Ты хорошо поработал. Что насчет команды, которую собирался прислать Бикон?
— Относительно слабая: три девчонки и сопровождающий их Охотник Кроу Брэнвен. Больше они никого отправлять не намеревались.
— Жон Арк?..
— Остается в Биконе. Он сам мне об этом сказал.
— Замечательно.
— Но есть еще одна вещь, – произнес Леонардо, заставив собеседницу вопросительно посмотреть на него с экрана свитка. – Озпин упомянул, что даже небольшой части силы девы может хватить для открытия хранилища.
— Интересно. Очень интересно. Ты отлично поработал, Леонардо. Убедись в том, что самые сильные твои Охотники в ближайшее время отправятся на какие-нибудь задания. Их жизнь или смерть сейчас не имеет особого значения – главное, чтобы в нужный момент они отсутствовали в Хейвене. Просто отошли их подальше.
— А что насчет Озпина?
— Разбираться с Озпином предоставь нам.
***
Люди всегда мечтали летать. Как там звучала старая поговорка? “Свободный как птица”?
Кроу оказался одним из немногих счастливчиков, осуществивших эту мечту. Он был способен не только удерживать себя в небе взмахами крыльев, но и лениво парить в восходящих потоках теплого воздуха – в общем, ощущать свободу, пусть и не настолько безграничную, как могло показаться со стороны.
Если бы в этой глуши посреди Мистраля нашелся какой-нибудь зевака, то он наверняка задался бы вопросом, кто сейчас летел по небу: птица, самолет или супермен? К слову, первый и последний варианты были не так уж и далеки от истины, поскольку нормальный человек точно не стал бы забираться на высоту в несколько тысяч футов.
— А-А-А! СУКА!
Кроу резко рухнул вниз под взглядом весьма удивленного таким поворотом сапсана, который нацелился на ворону, но вонзил когти уже в здоровенного и очень злого Охотника. Взмахнув крыльями, он попытался унести свою “добычу”, а заодно понять, что конкретно пошло не так.
В конце концов, сапсан желал всего лишь отыскать себе кого-нибудь на завтрак.
Ухватив его за лапы, Кроу проигнорировал яростные удары клювом в лицо и выдрал когти из своей одежды вместе с куском жилета, после чего отбросил сапсана прочь.
— Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем рискнешь связаться с вороной, пернатый ублюдок!
Он проследил за тем, как сапсан заложил вираж и полетел на поиски добычи помельче, а затем фыркнул.
— Проклятые хищники. Вечно считают себя самыми большими и сильными. “О, посмотрите, какой я здоровенный, какие у меня острые когти, и как я умею пикировать вниз со скоростью ракеты”.
Впрочем, ладно. Кроу действительно стоило немного внимательнее следить за окружающей обстановкой, а вовсе не забивать себе голову мыслями насчет предстоящей встречи с Рейвен. К слову, он до сих пор не знал, была ли их животная форма, приданная магией Озпина, как-то связана с именами, или же у старой сволочи просто оказалось отвратительное чувство юмора.
С другой стороны, обо всем этом вполне можно было подумать и как-нибудь потом.
“Хм, а лес-то довольно быстро приближается…”
Угрожающе быстро, если точнее.
Кроу вздохнул и вновь превратился в птицу, расправив крылья и изменив угол падения так, чтобы снизить скорость.
И да, тут заключалась еще одна существенная проблема. Наличие крыльев вовсе не подразумевало умения ими пользоваться. Когда они с Рейвен впервые перекинулись в новые формы, то им даже ходить на коротеньких лапках оказалось сложно, что уж тут говорить о полетах. В кабинете Озпина, в котором это и произошло, тогда появилось немало разбросанных по полу листов бумаги, ручек и кружек, а после столкновений с окнами, потолком, стенами и прочими препятствиями они очень напоминали двух дохлых голубей.
Много дней Кроу с Рейвен обучались управлять крыльями, причем не рискуя делать что-либо сложнее перелета в их комнате с кровати на стол. Расстояние в пять шагов обычного человека в крохотной форме птицы казалось огромным и попросту пугало. Но имелись в этом и светлые стороны. Например, Саммер нравилось гладить его перья.
Почувствовав, что скорость уменьшилась до безопасных значений, Кроу выровнял полет и принялся скользить над верхушками деревьев, высматривая восходящий воздушный поток.
Растительность Мистраля всегда была густой и буйной, но с поисками племени Брэнвенов каких-либо проблем еще ни разу не возникло. Следовало выглядывать либо большую прогалину с кучей разнообразных палаток, либо дым пары сотен костров, либо остатки сожженной и разоренной деревни.
