Тихо скрипнула дверная ручка. Дверь медленно открылась. Чьи-то легкие шаги проскользнули в комнату, и их обладатель так же аккуратно прикрыл дверь. Впрочем, ей-то что? Она спит. Тем временем, кто-то устроился на полу, прямо у неё за спиной, и глубоко вздохнул.
— Снова кошмары, Орихара? — прошептал Фейтан. Во сне его голос буквально сочился неприязнью, но то были лишь игры подсознания. Судя по голосу, настоящий Фейтан сейчас встревожен.
Сердце забилось быстрее. Раз уж она решила притвориться спящей, то будет притворяться до конца. К тому же, внутри зашевелилась уязвленная гордыня — после всего сказанного, общаться с Фейтаном не было никакого желания.
— Я что-то снова плохо сплю, — произнёс он, будто оправдываясь. Кто же мог подумать, что Асами доведётся услышать его голос таким? — Так что это не ты меня разбудила, не волнуйся.
В тишине между фразами слышались постукивания ногтей по половицам. Клац-клац, клац-клац. Вчерашним утром ногти Фейтана были черными и длинными, почти как у Асами. Ну, до их встречи с Финксом в заброшке за городом. И зачем ему такие длинные?
— Честно говоря, я и сам не знаю, зачем пришёл. И уж тем более зачем продолжаю тут сидеть, раз ты спишь, — сказал он с ноткой сарказма и усмехнулся. Вот это уже больше похоже на привычного Фейтана. — Ты говорила, если выплеснуть стресс, потом лучше спится. Наверное, так это и работает.
Неужели, он помнил тот давний разговор, случившийся в Нагое? Так ещё и признал её правой, вот так, без всяких споров? С ним точно что-то происходит!
Спины Асами коснулась ладонь, маленькая и горячая. Она скользнула по шее, между лопаток и вдоль позвоночника, к пояснице. Один раз, другой.
— Сегодня я ужасно обошёлся с тобой, — прошептал он еле слышно. — Ты не заслужила, чтобы всякие уроды целовали тебя без спроса и чтобы эти же уроды потом посылали тебя. Если честно, я просто испугался. Собираюсь сказать это завтра, так что не волнуйся. Ты ничего не проспала.
Решение пришло спонтанно. Асами повернулась, закинула руки на шею Фейтана, притянула к себе и поцеловала. Если чувства можно передать через поцелуй, то она вложит в него всю благодарность и нежность, всю привязанность и теплоту, все чувства, названия которых она не знает.
— Ну нет, так дело не пойдёт, — прошептал Фейтан, отстраняясь. Всё это время Асами целовала человека, губы которого не двигались, а руки даже не пытались её приобнять. Второй раз за месяц.
А потом Фейтан забрался на кровать, навис над ней и осторожно поцеловал. Начал нежно и ласково, но потом принялся действовать куда яростнее. Он кусался, сжимал и оттягивал губы Асами, изредка проводя по ним кончиком языка.
Сердце забилось, как у спортсменки, недавно пробежавшей марафон. Она провела по волосам и заскользила по шее до выпирающего позвонка. Ниже, по торчащим лопаткам и ребрам к талии. А затем потянула к себе, чувствуя желание прижаться покрепче. Фейтан опустился на локти, и тогда Асами поймала его нижнюю губу и осторожно прикусила. Раз уж правила такие…
Он медленно и с наслаждением выдохнул. Она укусила сильнее. На этот раз он что-то невнятно промычал. Фейтан лег на бок, не разрывая поцелуй и позволяя себя кусать, и притянул её к себе. Пальцы скользнули под футболку и провели по спине. Самыми кончиками, так же, как он касался ладони во время ужастика. Только пространства для творчества на этот раз куда больше. Она тихо застонала, разжимая зубы, и Фейтан, воспользовавшись этим, углубил поцелуй.
Вернулась приятная дрожь в коленях. На этот раз даже сильнее, чем в прошлый раз. Интересно, к чему всё движется и чем закончится? Голову наполнял целый ворох мыслей, но ни одну из них нельзя было назвать пристойной. Да будь что будет.
— Тебе настолько понравилось со мной целоваться? — издевательски произнёс Фейтан, когда Асами отстранилась из-за одышки. Одна его рука скользнула под шеей, а другая опустилась на её талию.
— Нет, — выпалила она, всё ещё пытаясь справиться с дыханием. — В смысле да. У меня есть что сказать. Я не хочу, чтобы ты перебивал, так что просто выслушай.
Фейтан ничего не ответил. В желтых глазах промелькнул интерес. Асами придвинулась поближе, упираясь лицом в грудь и цепляясь пальцами за футболку. Так будет проще говорить. Она сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь на мыслях, которые так и норовили от неё ускользнуть.
— Ты мне нравишься, — выдавила она. Дальше пошло куда легче. — И будешь нравиться, каким уродом ты бы себя не считал. Потому что некоторые вещи, которые ты делаешь, прекрасны. Потому что в твоей душе есть нечто красивое. Но если ты не хочешь со мной встречаться, я не настаиваю. Я просто хочу, чтобы ты знал.
— Дура ты, Орихара, — рука Фейтана соскользнула с талии. Он повернулся на спину. Кровать оказалась слишком узкой для двоих, так что его бок упирался в грудь Асами, а ноги спутались, словно наушники в сумке.
— Я — дура? — первые секунды больно не было. А потом защипало в глазах и всё внутри заклокотало от раздражения. — Это я-то дура? А мне вот кажется, что это ты идиот!
Асами рывком уселась Фейтану на живот, вцепилась в ворот футболки и со всей силы, что у неё была, влепила пощечину. Его голова легко дернулась. На лицо вернулось то же презрительное выражение, что было вечером. След от ладони медленно разгорался красным.
— Допустим, это я тебе позволил, — произнес он нарочито медленно. — Но попробуешь ударить меня ещё раз, и я тебя скручу.
— Ты будто издеваешься надо мной, — горло сдавило, и слова Асами сделались очень тихими. — Сначала ведешь себя неоднозначно, проявляешь заботу, ревнуешь, а стоит мне ответить и проявить немного инициативы — разворачиваешься и убегаешь…
Голос сделал неприятный вираж, в конце Асами заскулила и разрыдалась, не в состоянии сдерживать слезы. Она попыталась разжать пальцы, сжимающие футболку Фейтана, но их будто свело спазмом.
— Неужели тебе нравится меня доводить? Нравится разводить на чувства, а потом посылать?
— Орихара, — раздраженно бросил он, — я не пытаюсь над тобой издеваться, так что ради всего святого, слезь с меня.
— А что ты тогда делаешь? — она слезла с него, еле справившись с пальцами, и улеглась в постель. — Ты второй раз отмахиваешься от меня! Сколько можно? Почему ты не можешь ответить искренностью на искренность?
— Есть очень много причин, почему мы не можем быть вместе, и часть из них я, так и быть, назову, — произнёс Фейтан ядовито. — Я убивал людей. Даже не помню, сколько их было. Я крал, грабил, пытал. Все мои документы поддельные, и я не знаю, когда родился. Это опуская то, что я патологический извращенец и в целом не очень приятный человек.
— Да кто сказал, что это мешает нам встречаться? Это ведь просто отговорки. Разное прошлое, совершенные преступления и любовь к картинам Тревора Брауна — не причина.
— Я гей, у меня СПИД и я скоро умру. Это причина? — сказал он с заметной издевкой. — Если нет, то тебе следует узнать побольше о том, что такое личные границы.
— Ты сказал, что испугался, но я не понимаю, чего ты боишься, — выпалила она, будто выложила последний козырь.
— А это тебя и не касается, — прошипел Фейтан. Он поднялся и свесил ноги с кровати. Кажется, её козырь оказался пустышкой.
— А я хочу, чтобы касалось.
Повисла тишина. Он сидел молча, никуда не двигаясь, будто решал уйти или остаться. Асами закусила губу. В полумраке и тишине каждый всхлип казался громким, как выстрел. Следующим звуком, прервавшим молчание, был стон пружин. Фейтан поднялся на ноги.
— Ты так просто уйдёшь?
Снова обращение в тишину. Почему он ничего не отвечает? Неужели, Фейтану настолько не хочется с ней разговаривать, что он докатился до грубого игнора? Держать губы стиснутыми, а дыхание ровным уже не казалось таким действенным способом. Асами повернулась лицом вниз и разрыдалась.
— Забавно, — ответил он невпопад. — Когда мы говорили об этом в прошлый раз, ты плакала, а я получил по лицу. Ничего не напоминает?
