После гирлянд они взялись за ёлку. Украшения ещё пахли краской и пластиком, а коробки — картоном. Но круглые стеклянные шары отчего-то были так похожи на те, что мама всегда вешала первыми. Вот имбирные пряники из разукрашенной глины, неужели такие ещё продаются? Рядом с ними бородатый Санта с ярко-красными щеками. А под ним коробка с красно-зеленой мишурой…

— Асами, ты чего застыла? — она подняла голову, отвлекаясь от игрушек. Шалнарк уже развесил шары из первой коробки, и его рука требовательно тянулась ко второй.

— Извини, — Асами улыбнулась. Губы почему-то не слушались, дрожали. Она открыла вторую коробку и подала ему серебряный шар на веревочке. — Немного задумалась.

— А чего ты мне даёшь? — растерянно спросил Шалнарк, неуверенно принимая игрушку из её рук. Он повесил её вглубь, ближе к стволу. — Сама разве не хочешь повесить?

— Я не очень в этом хороша, если честно… — Асами неуверенно взяла шар в руки и критически посмотрела на ёлку. Семь шаров, а уже кажется, что вешать некуда.

— А мы с Шалом что, профи что ли? — Финкс потянулся за очередным шаром и повесил его куда-то наверх. — Если бы не он, я бы вообще за это дело не взялся.

— Разве ты не ставишь дома ёлку? — с удивлением спросил Шалнарк, не отвлекаясь от дела.

Не ставлю. С тех пор, как умерла мама — не ставлю. Асами замялась. Не стоит так отвечать, конечно же. Ни к чему грузить этих двоих. Финкс и так грузится, видно, что всё ещё винит себя, а Шалнарк — единственный, у кого хорошее настроение, так зачем же его портить?

— Нет…

— У меня тоже долгое время не было ёлки. Ты же была у нас дома в Минамитите? — да уж. Сказал так, словно она в гости заходила, а не была похищена и насильно удерживалась там. — Такой огромный особняк так просто не украсишь, помощь нужна, а помогать мне никто не хотел. Я жил с черствыми и бесчувственными людьми.

— Ну ты и сказал, конечно, — Финкс нахмурился и посмотрел на Асами. — Знаешь, что представляет из себя жизнь с Шалнарком? Летом он канючит: «Хочу на фестиваль! Ребят, давайте сходим! Давайте посмотрим на фейерверки!». Как только кончаются последние фестивали, он начинает причитать: «Давайте отпразднуем Хэллоуин! Из Фейтана получится вампир, а тебя, Финкс, можно обмотать бинтами, как мумию!». А в декабре начинается: «Ребята, давайте всё украсим к Рождеству! Давайте подарим друг другу подарки!». Весной короткий перерыв, а дальше по новой.

— Вы просто какие-то инертные! Ни одну идею не пропускаете! — обиженно произнес он, скрестив руки на груди.

Асами рассмеялась. Шалнарк — просто мальчик, которому в детстве не хватило праздников и веселья, и он изо всех сил пытается наверстать упущенное сейчас. Не убийца, не похититель, а просто ребенок в теле молодого человека. Фейтан торговал наркотиками, Финкс работал вышибалой, а он, интересно, через что прошел?

— А что в этом такого? Я вот тоже люблю праздники, — «Если хочешь, могу составить тебе компанию» чуть не выпалила она, но вовремя прикусила язык. Нужна ему её компания…

— Вот и я думаю, ничего такого. И раз уж сейчас я живу один, то в этом году у меня будет прекрасная ёлка! — воскликнул он, будто оправдываясь. — И крутые подарки. Надеюсь, у вас уже всё готово?

— Будет, — Финкс смягчился и похлопал Шалнарка по плечу. — А от моих подарков ты в ступор впадешь.

От подарков… Как неловко выходит: мало того, что вынуждена праздновать Рождество в компании «Пауков», совершенно чужих ей людей, так ещё и подарить им нечего. Интересно, «Пауки» приготовят подарки для Асами или сделают вид, что её тут нет? В любом случае, ей нужно что-нибудь придумать на случай, если хоть кто-то сделает ей подарок. Точно. Она может нарисовать простенькие портреты. Нужно только спросить Финкса всё ли он принес из её списка.

— Да, лежит в кресле, — среди пакетов с игрушками и мишурой лежало что-то ещё. — Карандаши, фломастеры, шмотки тёплые. А ещё тебе письмо, оно там, сверху.

Она уже догадывалась, что увидит. Белый конверт, на котором красным написано её имя, а внутри — очередная отвратительная фотография. Сталкер себе не изменял: именно такой конверт и лежал среди вещей. Полупустой. Она надорвала его сбоку и вытащила полароидную фотографию.

Асами распростерлась на бетонном полу, полуголая и избитая. Руки связаны. На ней сидел Финкс: одна рука удерживала её за запястья, другая скользнула под лифчик. Лицо Асами заплаканное и грязное, рот искривленный, кричащий. И надпись снизу, как всегда алая: «Я так и знал, что ты потаскуха. Нравится, когда тебя лапают, да?»

— Что с тобой, Асами? — обеспокоенно произнёс Шалнарк. Нижняя губа задрожала, а по щекам побежали слезы. Асами громко всхлипнула и спрятала фотографию в карман просторной Финксовой толстовки.

— Ничего, просто… Пойду умоюсь, — она рванула в сторону выхода из гостиной, но вдруг прямо перед ней появился Финкс.

— Аса, мы же не дураки, — сказал он строго. Руки упер в бока, навис над ней, а глаза встревоженные, испуганные. — Какое ещё ничего? Мы же видим — что-то случилось. Что там?

Асами громко всхлипнула, прижимая карман толстовки к животу. Она утерла слезы рукавом и попятилась. Не надо. Не спрашивай. Будет только хуже, если она достанет фотографию и покажет всем. На фото она и правда выглядит как потаскуха: грязная, полуголая, с потекшей тушью и неприлично распахнутым ртом…

— Что там у вас стряслось? — из-за спины Финкса выглянул Фейтан. Ему точно не стоит это видеть! Только не ему!

— Асами пришла по почте какая-то фотография и довела её до слез, — объяснил Шалнарк. Он медленно подошел к ней, словно к перепуганному зверю, и осторожно обнял. — Тише. Тише, я не собираюсь смотреть. Успокойся.

Свитер кололся. Щека Шалнарка опустилась Асами на макушку, а руки принялись гладить её по спине. Пальцы всё ещё прижимали фотографию к животу. Она, наверное, помялась. Так её, так! Асами скомкала фото и сжала в кулаке. Всё. Теперь никто не увидит её в столь ужасном состоянии. Подошёл Фейтан и положил руку на плечо. Неуклюже погладил.

— Успокойся, Орихара. Если у тебя проблемы, можешь мне рассказать, — он говорил тихо, почти шептал, но Асами услышала. — Особенно, если они решаются с помощью драки.

— Да не только ему, — подошёл Финкс и грубо сгреб всех в объятья: и ласкового Шалнарка, и ворчливого Фейтана. — На меня ты тоже можешь положиться. Как сказал Фей, если надо набить е… Рожу, то мы в этом мастера.

Какое-то время они так и стояли. Под ухом грохотало сердце Шалнарка, к плечу жалось плечо Фейтана, а нос упирался куда-то в ребра Финкса. И от этого губы растягивались в улыбке, несмотря на слезы. Вскоре Фейтан потерял терпение и попытался выпутаться из окружения рук и тел. Тогда Финкс разжал объятья.

— Не верьте надписи… — Асами вытащила смятую в комок фотографию и протянула Фейтану. — Я не такая…

Он осторожно разгладил бумагу и всмотрелся в происходящее на фото. Над ним нависли Шалнарк с Финксом. Вдруг Фейтан дернулся, а Финкс согнулся пополам. Его губа лопнула и с подбородка закапало.

— Тупой качок, — презрительно выплюнул он, буравя его глазами. Финкс ничего не ответил. Утер кровь ладонью. Глаза так и не поднял.

— Никто из нас не думает, что ты сделала что-то плохое, — тихо произнёс Шалнарк, поглаживая Асами по плечу. — Единственный виноватый здесь Финкс.

На Фейтана налетела Гуригури и вцепилась в него лапами и зубами. Словно почувствовала, что кто-то обижает её хозяина. Тот окружил ногу нэн и флегматично замер, позволяя кошке выместить на нем злость.

— Аса, — произнёс Финкс раздраженно. — И давно этот пидорас следит за тобой?

Утерев слезы и взяв себя в руки, Асами рассказала всё, что творилось последние несколько дней. Как впервые почувствовала слежку в парке Одори, как он присылал новые фотографии, каждый раз в одинаковом конверте, как скрылся, увидев её с Курапикой.

— Последняя фотография лежала у меня на животе. Он сфотографировал меня спящей. Я нашла её в тот же день, когда вы пришли… — она замялась. Почему-то никак не выходит сказать, как есть: «Когда вы пришли, чтобы меня похитить».