– Да, это ещё одно подтверждение, что духи Алтая в основном злые. Я знаю, что вертолёт, который перевозил мумию в Новосибирск, упал, а потом последовала череда землетрясений и наводнений. Говорят, Кадын закрывала ворота зла?

– Да, по легенде их было три сестры, умерла принцесса в возрасте двадцати пяти лет, татуировки на ней тюркского значения. После ледника, где лежала Кадын, сохранился алмаз, он находится в пещере Белого деда, обязательно прикоснитесь к нему для заряда хорошей энергией.

– Кстати, о татуировках, у тебя на руке выбит олень, для наших мужчин такая символика оскорбление, а не красота, связана с неверностью жены, – слегка смутившись, сказала я.

– Каждый рисунок имеет свой сакральный смысл, и глупо набивать его просто для красоты. Это животное моего рода, оно характеризует быстроту и грацию, а вы мыслите узколобо, видя только его рога, которые он использует в схватке как природное оружие. По статистике, королеве наук, девять из десяти людей, взглянув на татуировку, думают о неверности жены, которой у меня нет.

Маша растворилась в блаженной улыбке, а меня задела фраза о узколобости. Что ж, сейчас выдам тираду:

– А теперь давай о твоей королеве наук статистике. Приведу два обычных примера сей замечательной отрасли: если зарплата депутата сто тысяч рублей, а зарплата двух рабочих по двадцать тысяч рублей, то средний уровень зарплаты в нашей стране по сорок шесть тысяч шестьсот рублей? Или если взять три сестры: у одной было 20 мужчин, у второй один муж, у третьей ни одного мужчины, то на каждую из них приходится по семь любовников, даже на ту, что была девственницей. Вот тебе и среднестатистическая форма расчёта у твоей хвалёной науки, которая по факту лишь сводит цифры вместе путём сложения и приведения к общему знаменателю.

– Хм, а тебе я смотрю, палец в рот не клади.

– А мне ничего не надо в рот класть, всё пережую, – ответила я, отвернувшись к окну.

Незаметно настал вечер, мы развели костер, подогрев тушенку, поужинали, но уснуть возле костра, растворившись в шумах природы, мне не дала Маша. С шипением, что я должна непременно спать в машине, а она с Максимом будет полночи разговаривать о сакральных смыслах бытия. Одним словом, мешаю ей распустить паутину против очередного кандидата в список идеалов. Бреду к транспорту, матеря все силы, которые придумали битву полов.

Рассвет мы встретили уже на ногах, проехав пару километров, пока у подножья горы не увидели трёх пасущихся лошадей. Подойдя к ним поближе, Максим взял себе чёрного коня, явно с нелегким нравом. У него не оказалось ни единого штриха другого цвета, а глаза отливают красным. Маше и мне досталось по симпатичной кобылке бело – коричневой масти. Вопрос, как залезть, даже не возник, Максим легко подхватил нас за мягкую точку и усадил в мужское седло. Смею заметить, я очень хорошо отношусь к лошадям, когда живу в городе и разглядываю их на картинках в интернете, я даже советую мамочкам детей с нездоровой психикой почаще выезжать на прогулки верхом, так как у лошадей сильная и успокаивающая энергетика. Но оказавшись в седле, скажу честно, испугалась, во – первых, лошадь высокая, во – вторых, мы поднимаемся в гору, и ущелье под нами становится все глубже, а тропинка скалистая и настолько узкая, что две лошади просто не смогут идти рядом. Если бы мне предоставили вариант подниматься пешком, я бы восприняла его на ура!!! В это время на Машу накатила истерика, причём сначала только со всхлипами, а потом с рёвом в голос, а эхо в горах хорошее, Максим, оглянувшись, гавкнул, да, именно гавкнул, что – то между рыком и человеческим голосом.

– Успокойся. Сейчас дойдём до плато. Лошади нервничают, можем все упасть.

По настроению этих двоих я сделала вывод, что ночь с сакральным смыслом не удалась. Интересно, кто кого обломал. Сразу стало веселей и очень захотелось посмотреть на это всё со стороны, может, я зря так рано уснула, или во мне проснулись странные наклонности подглядывателя, как там это по – научному… Ну всё, теперь до потери пульса буду вспоминать это слово.

Горная дорожка дала небольшой поворот, и мы оказались на выступе, где смогли встать три лошади. Максим молча слез с коня, и глядя на сдвинутые над переносицей брови, стало как – то жутковато. С этим молодым человеком спорить не хотелось, особенно в таком настроении. Он стащил Машу с седла, поставил на землю, встряхнул и буркнул: «Ты что»?

Всхлипывая и размазывая по лицу пудру, Маша разрыдалась с криками:

– Мне страшно, оставьте меня здесь, я устала, у меня болят ноги, не сяду больше на этого монстра.

Оставить её – плохой вариант. Дикие звери, змеи и отсутствие людей быстро сведут с ума, может, отвести обратно в машину? Тоже не выход, потратим время. Но если честно, со всеми Машиными доводами я была согласна, но высказать это вслух не хватило смелости или гордости. Я не хотела, чтобы этот симпатичный дикарь воспринял нас как ни к чему не годных профурсеток. Поэтому предложение напрашивалось только одно:

– Максим, а вы бы не могли взять Машу к себе на лошадь? Для сидения по женскому типу, это бы заметно облегчило ей путь.[3]

– А, я смотрю, ты не плохо разбираешься в верховой езде? – заметил Максим, щурясь от яркого солнца.

– Буду воспринимать это как комплемент, но всё же нам пора продолжать путь.

– Ты сможешь держать поводья её коня?

– Да, я попытаюсь, только тогда ей придется идти сзади меня? – до этого меня вполне устраивало, что моя лошадь идет сзади.

Он легко подхватил Машу и посадил впереди себя, она, не теряясь, обняла его за спину, успев при этом мне подмигнуть. И все – таки они неплохо смотрятся, прям как рыцарь и средневековая принцесса, которая сбежала от старого вассала. А может, это была не истерика со стороны Маши, а четко продуманный план по обольщению, ведь у неё очень миниатюрное, красиво накаченное тело. Не думаю, что ему настолько неприятно прижиматься к ней, насколько он хочет это показать. Продолжая путь, я пыталась сосредоточиться на своих мыслях. Мне, безусловно, страшно, когда я смотрю вниз, голова кружится и выдаёт картинку меня лежащей на дне обрыва, с пробитой головой и в луже крови. Крайне неприятно, когда твоя жизнь зависит от животного, на котором ты восседаешь. Если я сейчас начну нервничать, мои мысли передадутся лошади, а её реакция мне неизвестна. Вспоминая пословицу, что кому положено утонуть – не повесится, решила пойти от противного и попробовала перечислить, кто же расстроится от моего столь раннего ухода в мир иной. Тщательно порывшись в памяти, насчитала пять человек вместе с родителями, да, определённо не много. Значит, можно не переживать, большой ущерб вселенной я не нанесу, детей у меня нет, наверное, это главная мысль, когда твоя лошадь несётся над обрывом, и всё, что ни делается, всё к лучшему. Пора завязывать со столь весёлыми мыслями о собственных похоронах, буду разглядывать природу и надеяться на бога. Уже начинало вечереть, и солнце ярко – красного цвета потихоньку двигалось к закату. Мы въехали в пещеру, Макс слез с лошади, и нежно поддерживая свою леди, поставил ее на землю. Затем подошёл ко мне. Я не смогла пошевелить ногами от скачки, непривычной каждому городскому жителю, болело всё, ощущение, что в ноги впились сотни маленьких ножей, потом их вытащили и снова воткнули. Пришлось облокотиться об его руку, за что я получила полный ненависти взгляд от Маши.

– Тебе нужно размять ноги, садись на камень, я помогу. – Максим достал с кармана бутылку

какой – то жидкости с очень терпким запахом, и быстрым движением задрав мои штаны, стал растирать колено. У него оказались сильные, немного шершавые руки, от массирующих, очень настойчивых движений по моему организму невольно пробежала дрожь. Крайне необычное состояние, когда боль смешивается с наслаждением и непривычным ощущением, что к тебе прикасаются абсолютно чужие мужские руки. Моё замешательство длилось несколько минут, а он уже перешёл на другую ногу, по телу разошёлся жар, скорее всего, жидкость была согревающая. Я вымолвила только: