– Спасибо за заботу, дальше я сама могу натереть.

Он поднял на меня глаза, и сунув раствор мне в ладонь, сказал:

– Зачем так краснеть? Это всего лишь помощь соратнику в пути, – и расплывшись в улыбке, пошёл привязывать животных.

Это фиаско, мне просто нечего было ответить, крайне надеясь, что, кроме смущения, он не увидел ту бурю чувств, которая во мне пролетела. Боже мой, я замужняя женщина, поплыла от прикосновений чужого, наглого, мужика, как стыдно… Закончив поездку, пойду попристаю к мужу. Наверно, дают знать о себе пара недель воздержания. Начав ковыряться в голове, вычисляла последнюю дату исполнения супружеского долга. Получился месяц, дальше считать не рискнула. Что – то мы запустили данную сферу жизни. Приеду, обязательно исправлю ситуацию.

Лошади привязаны, дальнейший путь пролегал через пещеру. Вооружившись факелами, фонариками и рюкзаками, мы вошли в тёмный проём скалы. Первым шёл Максим, вторая Маша, непрерывно рассказывая истории о своей жизни, завершала наше великое трио я. Не знаю, сколько прошло времени в этой темноте с запахом плесени и сырости. Появилось ощущение, что проход пошёл вверх. Я шла и молилась, борясь с признаками клаустрофобии, которая отзывалась в желудке неприятной тошнотой. Если верить в реинкарнацию, наверное, в прошлой жизни меня похоронили заживо, иначе почему у абсолютно здорового человека появляется такой страх, вплоть до галлюцинаций. Хорошо что я завершаю наше шествие, иначе окружающим было бы не очень приятно лицезреть мой зелёный цвет лица. Проход стал расширяться и вместе с порывом свежего воздуха откуда – то сверху мы увидели солнечный луч. Это был предел счастья. Перед нами появились ступеньки, высеченные из камня. Узкий проход преобразился в широкую залу. На каменной подставке в виде плоской вазы на высокой ноге лежал драгоценный камень сантиметров десять в высоту и семь в ширину. Если это натуральный камень, то таких размеров я никогда не видела. Он прозрачный, слегка с голубым отблеском. Максим махнул рукой, как бы предлагая приблизиться. Мы все молчали, создавалось ощущение, что заговорив, совершим святотатство, обстановка подействовала даже на Машу, в обычной жизни закрыть ей рот можно лишь едой. Мы подошли к камню, и появилось непреодолимое желание прикоснуться к нему, ощущение манящего притяжения, как магнита к металлу. Максим кивком дал согласие потрогать эту драгоценность. Первой подошла Маша. Опробовав края огранки камня, спускаясь ниже по рельефу, полюбовавшись на своё отражение в нём, она со спокойной улыбкой отошла. Когда я прикоснулась к камню, возникло ощущение холода. Тут же подумала, с чего бы ему быть тёплым? Но нагревшись от моей ладони, камень пробрёл слегка зеленоватый оттенок. Очень странная энергия, сначала ощущение тревоги, перемешанное в ушах с топотом сотни лошадей, а потом внезапное спокойствие на грани с негой. Возникли слуховые галлюцинации, наверно, клаустрофобия обострилась. Услышав звук, как будто напевают какой – то старый народный мотив, оглянулась. В углу сидел старец с очень длинной бородой и волосами совсем белого цвета, на нём вместо обрядного костюма шамана была одета белая холщёвая накидка. Создавалось ощущение, что он спит, а мы просто стоим в его сне. Не вставая и не открывая глаз, старец вдруг заговорил:

– Обернись и смотри на камень.

В это время Максим развернул меня лицом к камню, держа сзади за плечи и не давая повернуться к шаману. Я смотрела, как мне сказали, но не увидела в нём ничего, кроме изумрудного цвета. Внезапно Максим резко меня дёрнул, заставляя теперь смотреть на шамана. Начался ритуал камлания[4]. Это было похоже на ритуальные пляски перед жертвоприношением, и уже изменившимся голосом шаман спросил:

– Что ты хочешь?

– У меня нет детей, но врачи говорят, что я здорова. Хочу ребёнка. – Я сказала это практически заикаясь, после всего увиденного я вообще не уверена, что когда – то ко мне вернётся способность говорить внятно.

– Зачем ты споришь с волей богов? Бойся своих желаний!!! Еще никто не уходил от своей миссии!!! Будет, как должно быть!!! Радуйся, что боги не дали тебе ублюдка, тебя сберегли.

В это время Максим, всё так же сжимая мои плечи, выпихнул меня к каменным ступенькам. Обида подошла к горлу горьким комком. Все нервы, трудности пути пробежали перед глазами, я, сев на камень, просто дала волю слезам. Когда вернулась Маша, больше испуганная, чем расстроенная, мы молча отправились в обратный путь. Каждый со своими мыслями. Лично мне было обидно, почему я должна быть мамой ублюдка? В каком вообще смысле всё это сказано? Это значит, я рожу изверга или маньяка? Почему именно я? Получается, мне не дают ребёнка, чтобы не вырастить чудовище? Как вообще это возможно у учителя с опытом работы? Вопросов было больше, чем ответов, мозг лихорадочно работал, не давая ни одной подсказки. По сути, не хотелось никого видеть. Пропуская Максима и Машу вперёд, я просто плелась сзади. Разговор у них тоже как – то не клеился. Выбравшись из пещеры, когда уже светало, мы сели на коней. Ссадины и боль в ногах ещё не прошли, на обрыв снизу в сущности стало наплевать, всё ровно тех, кому я дорога, всего пять человек, а детей нет и, возможно, уже и не будет. Глядя на зарождающееся солнце, очень захотелось вернуться и поругаться с этим шаманом, а лучше прибить его какой – нибудь палкой. Какое он вообще имеет право говорить такие вещи? А вдруг он ошибся, а мне с этим жить. Да и зачем я вообще попёрлась общаться с духами, ведь я христианка? Хотя нет, просто набитая дура. Хотелось молча плакать и к мужу, чтобы он обнял и сказал: «Ты чего? Успокойся!» И это всё, больше он ничего не скажет, потому что ему без разницы, есть у нас ребёнок или нет, живётся ему комфортно, любовью к чужим детям он тоже не отличается, а я могу делать, что хочу, лишь бы его не трогала. Недавно на мой риторический вопрос, когда же наконец – то мы забеременеем, услышала от мужа вполне исчерпывающий ответ:

– Ребёнок и беременность нужны тебе, чтобы не было скучно, мне с моей работой и обеспечением нашей семьи ребёнок на данный момент лишняя строка расходов.

Это унизительно, да и вообще, зачем оно мне. Нужно взять себя в руки и продолжать жить, показывать сейчас свою слабость мужу, а тем более повторять слова шамана не хочу. Начнутся причитания про то, зачем же я всех уговорила сюда приехать, почему я такая неугомонная и упрямая. Ни одного слова сочувствия, только упрёки. Лучше совру, придумаю какую – нибудь историю с хорошим концом, разыграю вселенскую радость, подговорю Машу, и мирно догуляем остаток отпуска.

В размышлениях мы спустились со скалы и подъехали к нашей машине.

Пока Максим разводил костёр, мы с Машей отправились сполоснуться в ближайший ручей. Отойдя на небольшое расстояние Маша, начала болтать:

– Ты представляешь, я так рада, что попала к этому шаману!

– Что сказал?

– Говорит он конечно странно, но я поняла, что всё будет хорошо. Когда он сказал, задавай свой вопрос, и начал странно вертеться, я сказала: «Когда я выйду замуж?», а он мне в ответ:

– Рядом с тобой человек, который тебе ровня. Равенство это не борьба достатка. Равенство это единение душ одними мыслями.

– Получается мы с Гошей хорошая пара, а я, дура, ещё ищу кого – то. Вон, на нашего экскурсовода заглядывалась, приедем, отвечу Гоше «да» на его предложение о замужестве.

– Я в шоке, Маша, он что, тебе предложение сделал?

– Да, я затем сюда и приехала, сомневалась, стоит или нет соглашаться в двадцать восемь лет. Несмотря на всю любовь, мозги включаются быстрее. А тебе что шаман сказал?

– Ну ты же всё слышала.

– Нет, прикинь, Максим меня вышвырнул в коридор, когда поворачивал тебя к камню. Кстати, меня к камню не поворачивали почему – то.

– Сказал, что всё будет хорошо, только сейчас не процитирую, очень за мудрено высказался.

Мы, сполоснувшись в ледяной воде, отправились ужинать и спать. Сегодня Маша меня не отправляла в машину, и полежать на природе в спальном мешке как в коконе просто удовольствие.