– Но ведь мы уезжаем сегодня…
– Да, я пытался объяснить ему, что встречу лучше перенести на другое время, но он настаивает на встрече сейчас. Для него очень важно знать, что в нашей компании сохранилась преемственность в управлении и экономической политике. Но самое главное, насколько я понял, заключается в его желании создать с нами совместное предприятие по производству компьютеров серии «Е» на Капелле. А этот вопрос относится исключительно к твоей компетенции.
– И все же, нельзя ли убедить его перенести встречу? – со слабой надеждой спросил Ярослав и взглянул на жену, с тревогой прислушивающейся к их разговору.
– Мэйсон пробудет на Земле только два дня. Он здесь проездом и специально посетил нас для встречи с тобой. У него какие-то срочные дела на Капелле и Альдебаране. Так что, мой мальчик, тебе придется задержаться на день, максимум на два. Я очень сожалею, но от соглашения с Мэйсоном зависит дальнейшее развитие целого направления нашей компании, – Джон Пери сочувственно посмотрел на него и, помолчав, спросил: – Может, отложите ваше путешествие на день – два? Вопрос очень важный…
– Да, я знаю, Джон, – огорченно ответил Ярослав. – Подожди минутку, я переговорю с Дженни, – он переключил браслет на режим ожидания и взял жену за руку, виновато посмотрев в ее глаза.
Опережая его извинения и объяснения, она сказала:
– Я все слышала, Яр. Жаль, что все так вышло, но ничего не поделаешь, придется вернуться. Ты должен встретиться с Мэйсоном.
– Может быть, я все же извинюсь перед ним и перенесу встречу? – неуверенно предположил он в растерянности.
– Яр, но ведь этот контракт очень важен для компании. Ты не можешь рисковать потерять такого партнера. Придется пожертвовать двумя днями ради дела. Ничего, милый, мы еще наверстаем… – попыталась ободрить и успокоить его Дженни.
– Все так, но ты очень хотела попасть на концерт Хейса во Фриско. Я уже заказал билеты… Не хочу лишать тебя такого удовольствия из-за своих дел. Ты так мечтала об этом… – Ярослав на минуту задумался, решая, как поступить, и, улыбнувшись жене, сказал: – Вот что, Дженни, раз уж так получилось, лети во Фриско без меня. Тебя встретит в аэропорту директор местного филиала Рон Мэгг и устроит в отеле. Я попрошу его стать на время твоим кавалером и опекуном, сходить с тобой на концерт, в музеи, словом, развлечь тебя до моего прибытия. Я постараюсь управиться за день и завтра прилечу к тебе. Самое большее – послезавтра. Ты не должна скучать по моей вине, дорогая. Договорились? – он нежно поцеловал ее с надеждой во взгляде.
– Мне не хочется лететь без тебя, милый, – тихо ответила Дженни, но, видя его растерянный и виноватый взгляд, ободряюще улыбнулась и сказала: – Ладно, я полечу. Но ты постарайся поскорее закончить дела, а то я затоскую без тебя…
Ярослав просиял и включил браслет.
– Джон, я остаюсь до завтра. Свяжись с Мэйсоном и пригласи его в офис. Мы немедленно займемся нашими делами, чтобы успеть к завтрашнему утру. Я не могу оставить Дженни одну на два дня. Надеюсь, он поймет меня. Я приеду через час.
– Хорошо, я все устрою. Жду тебя. Передай мои извинения Дженни, – ответил Джон и отключил связь.
По огромному залу разнесся мелодичный сигнал, и приятный голос дикторши объявил:
– Уважаемые дамы и господа, начинается посадка на лайнер авиакомпании «Гиперлайн», следующим рейсом Самаранта – Мадрид – Нью-Йорк – Сан-Франциско. Пройдите, пожалуйста, в сектор «Е-2». Повторяю…
– Вот и наш рейс, дорогая, – сказал Ярослав, вставая с кресла и беря жену под руку. – Через шесть часов ты уже будешь во Фриско.
Они пошли на посадку, следуя светящимся указателям-гологораммам, возникающим прямо в воздухе. Ярослав поставил чемоданы на транспортер и протянул билеты девушке за стойкой.
– Будьте любезны, – обратился к ней Ярослав, – аннулируйте мой билет на этот рейс. Я вынужден задержаться, – пояснил он, поймав на себе удивленный взгляд служащей аэропорта. – Если можно, зарезервируйте за мной место на завтрашний рейс.
– Хорошо, господин Самарин, – ответила она, производя изменения в компьютере. – Вы можете вылететь завтра.
Он поблагодарил ее, обнял жену и пошел вместе с ней к телескопической галерее. Здесь уже было оживленно. Они встали в стороне, не спеша, расстаться друг с другом и наблюдая за царящей вокруг суетой и короткими прощальными сценами. Последние пассажиры вошли в галерею, и служащая попросила их поторопиться. Ярослав обнял жену, нежно поцеловал ее в губы и сказал:
– Ну, иди, любимая. Не грусти, я завтра прилечу. Я люблю тебя, Джи.
– Я люблю тебя, Яр, – ответила она и вдруг порывисто прильнула к его груди.
Она вошла в галерею легкой быстрой походкой и, обернувшись, помахала мужу рукой. Через мгновение Дженни скрылась за дверью лайнера. Ярослав подошел к стеклянной стене и стал наблюдать, как огромная серебристо-рубиновая машина медленно откатилась от здания аэровокзала и стала выруливать к взлетной полосе. Вскоре лайнер совершил разбег и круто взмыл ввысь, заложил вираж и растаял вдали, сверкнув на солнце алой каплей. Только белый ватный след водяных паров какое-то время напоминал о нем, пока не растаял в голубом небе. Ярослав в последний раз взглянул на этот тающий след, грустно улыбнулся и вышел из вокзала.
Полуденное солнце висело над мадридским аэропортом, раскаляя бетонное поле, словно гигантскую сковороду. Доктор Мозель вышел из кабины аэромобиля и сразу же ощутил горячее дыхание знойного ветра. Он прищурился от брызнувшего в глаза потока яркого света и надел поляризованные очки.
– Идемте, доктор, – негромко сказал Брозовский, – до прибытия лайнера еще полтора часа. Нам ни к чему быть на виду у всех.
Мозель молча кивнул головой и быстро зашагал вслед за полковником. Сзади шли Мэнселл и доктор Смирнов с двумя крепкими парнями из спецназа СБС, одетых в элегантные костюмы. Они вошли в один из служебных входов аэровокзала и поднялись на лифте в небольшой холл, также охраняемый людьми в штатском.
Зал для особо важных персон, отделенный от всех других помещений огромного здания, имел все необходимое для комфортного длительного ожидания, а при необходимости здесь можно было проводить деловые встречи и работать, что было важно для людей, высоко ценящих свое время. Специальная система транспортных кабин связывала зал с любым из полусотни посадочных секторов и терминалов, позволяя миновать зал ожидания.
Мозель сел в удобное глубокое кресло рядом с доктором Смирновым и, тяжело вздохнув, хмуро сказал:
– Когда это только прекратится?..
– Что именно, Артур? – спросил Смирнов, с удивлением взглянув на коллегу.
– Да все это… Почему даже в наше время ученому не дают спокойно работать? Неужели непонятно, что такие открытия принадлежат всему человечеству? – с горечью сказал Мозель.
– Научно-технический шпионаж существовал всегда, – ответил Смирнов, делая заказ на терминале доставки. – Это явление столь же древнее, как само человечество. Вспомните мифологию… Прометей похитил огонь у богов, чтобы дать его людям. Это ли не классический пример технического шпионажа? – попытался пошутить Смирнов, видя угнетенное состояние Мозеля.
Тот угрюмо взглянул на Координатора и ответил:
– Прометей действовал из благих побуждений. Он даже пошел на самопожертвование, чтобы облегчить жизнь людям. Но это только миф. Плачевных примеров нашей реальности куда больше.
Смирнов протянул ему бокал с соком и сказал:
– А ведь вы тоже сродни Прометею, Артур. Только ваше открытие куда могущественнее и опаснее простого огня. К сожалению, человечество не идеально. Оно до сих пор разобщено и раздроблено, его раздирают противоречия и антагонизмы. А знаете, Артур, в чем главная беда?.. – Смирнов отпил из бокала, выжидающе посмотрел на Мозеля и, не дождавшись ответа, продолжил: – Наша зависть! О, это самое большое зло, порождающее все преступления и мерзость…
– Вы правы… Зависть порождает зло, но и сама рождается лишь в убогих и ленивых душах, не способных к созиданию, творчеству, любви… Беда в том, что прогресс самого человека, его души, далеко отстал от прогресса научно-технического. В этом корень большинства проблем человечества, самая большая опасность его дальнейшего существования. Многие наши научные достижения стали просто смертельно опасными в масштабах всей цивилизации.
