– Хорошо, Артур, тебе виднее, – пожав плечами, ответил тот. – Но, по-моему, результат налицо.

– Нет-нет, еще рано. Что ж, пойдем, пожалуй. Не будем заставлять ждать себя членов комиссии.

Мозель подошел к бронированной двери и приложил свою ладонь к панели идентификатора, тихо произнеся кодовую фразу. Дверь бесшумно скользнула вверх, открывая проход. Они вышли в коридор и, не спеша, зашагали в жилой сектор. Здесь они расстались. Доктор Мозель дружелюбно улыбнулся охраннику у дверей и вошел в свои апартаменты, а Грэйв проследовал в свои, расположенные рядом.

Пол МакКормик дважды прочел донесение резидента на Рэйне и теперь сосредоточенно размышлял над ним, сидя за рабочим столом своего кабинета. Факты, указанные в донесении, встревожили его не на шутку. Потерев виски пальцами, он включил видеофон. Экран ожил, и на нем появилось лицо шефа контрразведки.

– Привет, Фэй, – поприветствовал его МакКормик.

– Добрый день, Пол, – ответил тот. – У тебя опять появилось что-то для меня?

– Да. Я не оставлю тебя без работы, – ответил МакКормик с горькой ухмылкой. – Нам нужно встретиться. Сможешь сейчас зайти ко мне?

– Что-то серьезное? – спросил Фэй Сантарин. Ответ он прочел на лице старого приятеля и коллеги. – Хорошо. Минут через десять буду у тебя.

Экран погас, а МакКормик еще раз пробежал взглядом по листу с донесением. Вскоре в кабинет вошел Сантарин и без приглашения сел в свободное место у стола.

– Прочти, – сказал МакКормик, протягивая лист.

Сантарин взял донесение и погрузился в чтение, по мере которого его лицо становилось все более озабоченным. Когда он закончил читать, МакКормик достал сигареты и, предложив другу, закурил, выжидательно глядя тому в лицо.

– Это очень плохо, Пол, – сказал Сантарин, затягиваясь табачным дымом. – Рэнчл каким-то образом пронюхал о «Тритоне». Теперь у нас будут большие проблемы. Ты уже сообщил об этом полковнику Брозовскому?

– Пока нет. Он сейчас на Тритоне… Фэй, хотя обеспечение безопасности «Тритона» – наша общая задача, теперь на твое Управление ляжет основная работа. Произошла явная утечка информации по проекту, причем из кругов, весьма осведомленных. Боюсь, что здесь замешан кто-то из Департамента по науке и технике. Тот, кто имеет доступ к материалам проекта.

– А наших ученых ты исключаешь? – спросил Сантарин.

– Теперь под подозрением все. Пожалуй, только Мозеля можно исключить из числа подозреваемых. У него нет мотивации к такому поступку, да и человек он кристально честный и порядочный. Это не в его интересах.

– Интересы иногда меняются. Но, не будем гадать. Пока ясно одно – скоро нужно ждать «гостей». Я кое-что предпринял, но, видимо, придется поработать еще.

– Да уж… Пока не нужно предпринимать экстраординарных мер. Это может вызвать нервозность в обстановке на «Тритоне». Но за персоналом приглядывать необходимо. А, главное – найти источник утечки информации. Мои парни постараются разузнать подробности операции «Трезубец», но, сам понимаешь, гарантировать ничего не могу. У тебя есть какие-нибудь зацепки по «законсервированной» агентуре Рэйна?

– Слишком мало. Одни догадки и предположения.

– Плохо… Надо бы перевезти доктора Мозеля в более безопасное место. Он для них – цель номер один. Рэйнцы обязательно попытаются подобраться к нему, но не раньше, чем он закончит свои эксперименты. Им нужны его мозги, его теория и расчеты, подтвержденные экспериментально. В крайнем случае, только результаты исследований, хотя я и не представляю, как они смогут разобраться в них без доктора.

– Это не реально. Скорее всего, они попытаются его завербовать. Но, нужно ждать, когда они проявят себя.

– Ждать?.. Пожалуй… Инициатива в их руках, и первый ход за ними. Мы должны его предугадать и просчитать заранее ответные ходы.

– Один из возможный вариантов – проникновение агента на «Тритон». Только так противник сможет быть в курсе проводимых экспериментов и их результатов. Да и вербовка заочно не проводится.

– Согласен. Если они еще не внедрили туда своего человека, то попытаются сделать это при замене персонала. Я доложу шефу и оповещу полковника.

– Хорошо, Пол. Твои парни неплохо поработали. Мне пора. Нужно хорошенько все обдумать. Рэнчл – противник серьезный, – сказал Сантарин и встал с кресла.

В просторном светлом зале за полукруглым столом собрались члены комиссии и доктора Мозель и Грэйв, явившиеся на заседание точно вовремя. После коротких взаимных приветствий, выдержав паузу, чтобы все присутствующие прониклись важностью совещания, доктор Смирнов сказал:

– Господа, цель сегодняшнего заседания и круг вопросов, которые нам необходимо решить, известны всем, поэтому сразу приступим к делу. Прошу не делать никаких записей. Все, сказанное здесь, является информацией особой важности и секретности… Итак, доктор Мозель, прежде всего мне, как Координатору проекта, и членам комиссии хотелось бы узнать, каковы результаты вашей последней серии экспериментов, и каковы перспективы дальнейшей работы?

– Господин Координатор, господа… – начал доктор Мозель. Отпив глоток воды из бокала и выдержав паузу, чтобы побороть волнение, он сказал: – Сегодня мы завершили серию «Е». Пока еще рано говорить о полном успехе, но могу с уверенностью заявить, что работы идут в правильном направлении. Нам удалось получить совмещение векторов неопределенностей и некоторое время фиксировать их. Это открывает хорошие перспективы к переходу в ближайшее время к решающей стадии эксперимента.

– Следует ли понимать ваши слова так, что можно уже начинать поставку на «Тритон» оборудование генератора барьерного перехода? – спросил Смирнов.

– Да, господин Координатор, уже можно… Я проведу еще одну дополнительную серию для уточнения некоторых параметров, и тогда можно будет приступать к главному. На это мне потребуется минимум две недели. Поставка и монтаж генератора должны завершиться через месяц, – ответил Мозель.

– Это хорошо, Артур, – с улыбкой сказал Смирнов. – Подозреваю, что вы добились большего… Ну, да ладно, я понимаю вашу осторожность в оценках. Кстати, об осторожности… – лицо Смирнова вновь приобрело выражение озабоченности с легкой тенью тревоги. – Вы уверены в своих расчетах по количеству вещества и энергии, которые могут быть получены в результате прорыва барьера? Я имею ввиду, возможен ли неконтролируемый выброс с превышением критических значений? Мой вопрос не праздный. Я отвечаю за безопасность персонала, а это сотни людей.

– Я понимаю, господин Координатор. Что вам сказать?.. Определенный риск, конечно, есть, но я же не самоубийца, – ответил Мозель, чуть заметно усмехнувшись. – Конструкция генератора предусматривает и незапланированные параметры течения процесса. В нем имеются многократно продублированные системы защитных блокировок. Вы это знаете. Но, проникая в неизведанное, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Я с самого начала не скрывал от вас всей рискованности проекта. Не требуйте от меня невозможного. Я не Бог и не могу гарантировать на все сто…

– Да-да, конечно, Артур. Ну, хорошо, приступим к обсуждению наших текущих проблем, – сказал Смирнов.

Совещание перешло в сугубо деловое русло, а выступления участников стали настолько специфичными и узкопрофессиональными, что непосвященный не понял бы ни слова из сказанного ими.

Прошло два часа. Совещание подходило к концу, когда на экране видеофона, стоящего напротив Смирнова, появился полковник Брозовский.

– Господин Координатор, – тихо сказал он, – мне необходимо срочно переговорить с вами и доктором Мозелем. Я зайду к вам, как только закончите совещание.

– Хорошо, Рольф, – ответил тот. – Господа, на сегодня все. О времени проведения нашего следующего совещания я сообщу дополнительно. Все свободны. Артур, останьтесь, пожалуйста.

Доктор Мозель удивленно вскинул брови, но остался сидеть в кресле. Все вышли, а через минуту в зал вошли офицеры. Когда двери за ними закрылись, полковник Брозовский достал из кармана маленькую коробочку «детектора вторжения» и внимательно обследовал помещение. Только после этого он удовлетворенно кивнул головой и сказал, отвечая на немой вопрос Координатора: