«Я женат теперь на человеке бессердечном», — сказал мне князь. Но черт побери! Я хоть и был военным сапогом до мозга костей, но это не значило, что я не верил в любовь. Любовь не делает слабее, и дело было не в князе, который пошел ради Ржевского на многое. Я видел такое и ранее. Наш ротный, огромный пуленепробиваемый бизон, таял как мороженое, говоря о своей жене и дочке, таскал их фотографии в нагрудном кармане и светился как начищенная бляха, общаясь с ними по телефону, а ведь когда он орал, мы все тряслись осиновыми листьями на ветру. Я смотрел и завидовал, потому что в моей жизни любви было фиг да не фига. Кому я на хер нужен? Детдомовская крыса без гроша в кармане, знавшая только голод интерната, дым войны и одиночество холодной койки по ночам. Я жил свою жизнь, сжав зубы и ничего хорошего не ожидая. Но, может, я просто… Не встретил любимого человека? Или не смог поверить в то, что и для меня, черствого, жесткого, застывшего в своих собственных правилах и ограничениях, призванных сохранить мою жизнь, где-то в параллельной вселенной есть любовь?

— Обездашков, вот вы где! На кой ляд вам библиотека после выпускных экзаменов? — дежурный офицер выглядел запыхавшимся. Очевидно, ему пришлось обыскать все училище, чтобы меня обнаружить. — К вам пришли.

— Кто? — вскинулся я, резко вставая и чувствуя к своему неудовольствию, как сердце грохочет в груди. Ни тетушки, ни Хренов ко мне прийти не могли. Я сам на днях возвращался в особняк на Мойке. Других друзей и родственников у меня не было. Если только… Я постарался взять себя в руки и, откашлявшись, спросил уже спокойнее: — Кто?

— Какая-то дама, — пожал плечами дежурный и удалился.

Женщина? Я сглотнул горький ком разочарования и выматерил себя как следует. Совсем в бабу превратился! Кого я ждал? Князя? Я выдохнул и сжал кулаки, пытаясь привести нервы в порядок. Кого это по мою душу принесло? И я поспешил в приемную, раздираемый любопытством, поскольку ни единой версии о том, что за дама может хотеть встречи со мной, у меня не было.

Но жизнь способна преподносить сюрпризы. Мой ждал меня в приемной. Женщину, которая стояла у окна в том же месте и позе, что и Назумовский прошлый раз, я не знал. Но мгновенно узнал ее, стоило ей повернуться. Тот же разлет бровей, тот же взгляд темных глаз, тот же изгиб губ, та же яркая красота, только нежная, женская, не потускневшая с годами, а настоявшаяся, как хорошее вино. И ни единого седого волоска. Хотя, учитывая возраст самого князя, ей должно было быть хорошо за пятьдесят.

— Так вот вы какой, — произнесла она, пристально разглядывая меня. Насмотревшись, протянула мне руку и представилась просто, без титулов и регалий. Как когда-то ее сын: — Елена Назумовская.

Я склонился к ее руке, уже привыкнув к местному этикету и пряча смятение. Так вот какой я? Кто я? Если Митенька, то поздновато для родственного визита. А других вариантов не было. Я выпрямился и уставился на нее, ожидая, что ее следующие слова хоть что-то мне разъяснят. Потому то ни единой причины, по которой мать Назумовского могла навестить меня в училище, не было.

— Буду говорить без чопорных обиняков, меня сюда привел не совсем приятный повод, но я все же надеюсь на вашу порядочность, — сказала она, отнимая свою руку и теребя длинное жемчужное ожерелье на шее. Оказалось, что ее внешнее спокойствие все же было наносным и она слегка нервничала. — Я хочу попросить вас вернуть кольцо.

— Какое кольцо? — прошелестел я онемевшими враз губами и машинально сунул руку в карман. Единственное кольцо, которым я владел на сей момент, было то, которое Назумовский надел мне на палец в ночь венчания. Вернуть его было не вариант, но расстаться с ним тоже оказалось выше моих сил. Я постоянно таскал его в кармане, время от времени запуская туда руку и поглаживая его пальцами. Черт знает почему, но меня это успокаивало.

— Серебряную печатку, с мечом и змеей, которую мой сын надел вам на руку на венчании, — спокойно пояснила Назумовская, и я почувствовал, как пол под ногами вздрогнул. Я застыл соляным столбом, а мать Назумовского, видимо неправильно истолковав мой ступор, принялась уговаривать: — Эта вещь не представляет большой ценности, но это фамильная драгоценность и мне важно, чтобы она осталась в нашей семье. Мне это кольцо подарил отец Олега.

В этом месте ее голос дрогнул, и она отвернулась. А ко мне наконец вернулся дар речи. Правда, ничего путного я не выдал.

— Позвольте, но как… — промямлил я, пытаясь понять непонятное.

— Я отдала кольцо сыну, чтобы он в свою очередь надел его на палец избраннику, но, насколько могу судить, вам оно без надобности. Так верните его мне, ради бога. Пусть останется в семье, — Назумовская гордо выпрямилась, а я нашел в себе силы посмотреть ей в глаза и принять неизбежное.

— Так значит, князь все знал? — спросил я прямо. Она едва заметно усмехнулась.

— Олег хорошо разбирается в людях. Но оказалось, все-таки недостаточно хорошо. Он ждал, что вы наиграетесь и все поймете. Но, видимо, в этот раз он все-таки ошибся. Хотя любовь лишает людей рассудка, так что… — она неопределенно повела плечом, выражая этим жестом свое отношение к произошедшему.

— Давно он догадался? — спросил я, пытаясь понять, когда именно прокололся. Мне-то казалось, что я все так хорошо продумал.

— Я не знаю подробностей, — вздохнула Назумовская. — Олег весьма скрытен. Но о том, что он встретил человека необычного, яркого, ни на кого не похожего, сообщил еще осенью. И должна признаться, что я никогда не видела его таким… воодушевленным. Тогда-то я и отдала ему кольцо.

Я подавленно молчал, не зная, что сказать. Князь удивлял меня не раз, но смог сделать это снова.

— Ну хотите я его выкуплю? — предприняла новую попытку пробить мое упрямое молчание мать Назумовского.

— Мне не нужны ваши деньги! — вспылил я.

— Знаю. Олег сообщил мне, что вы отказались от финансовой компенсации, — улыбнулась мать Назумовского. — Хотя не понимаю, как вы будете выкручиваться.

— Сам справлюсь. Мужик я или хренов племянник, — я опять мотнул головой. На выпускных я набрал 10 баллов из возможных 12-ти, засыпавшись-таки на французском, и теперь мог рассчитывать на чин подпоручика, единовременную выплату от Императора аж в 400 рублей, но, что самое главное, автоматически зачислялся на высший выпускной курс инженерного училища, которое открывало совсем другие перспективы. — Выкручусь как-нибудь.

— Ну за тетушек своих можете не переживать, — успокоила меня Назумовская. — Именье под Петербургом для них Олег приобрел.

— Это еще зачем?! — вспылил я.

— Так ведь и не вам, а тетушкам, — еще шире улыбнулась она. — Хорошие они у вас.

— Хорошие, — согласился я невольно, а Елена Назумовская погасила улыбку:

— Ну хоть меркантильности в вас нет, только дурость. И то слава Богу.

Я хотел возразить ей, но отказался от этой идеи.

— Ну почему вам, мужчинам, непременно нужно все усложнять? Вы и любовь умудряетесь превратить в войну, — в ее тоне не было ни злости, ни раздражения. Только легкая усталость и грусть. — Кольцо отдадите?

Я сунул руку в карман, привычно сжал тяжелое кольцо, которое князь надел мне на безымянный палец, называя мужем, и принял решение.

— Нет!

Губы Назумовской тронула легкая улыбка. Словно другого ответа она и не ожидала.

— Ну что ж… Так тому и быть.

С этими словами она элегантно подобрала длинную юбку и направилась к выходу. Однако уже очутившись у двери, внезапно передумала и быстро вернулась. Порывисто обняла, быстро перекрестила и прошептала, снимая хоть частично груз вины с моей души:

— Вы сильный. Такой же, как мой сын. Надеюсь, у вас достанет ума все поправить.

Комментарий к 12. Фамильная ценность

https://imageup.ru/img140/3814786/mycollages-12.jpg

https://imageup.ru/img38/3814792/mycollages-13.jpg

https://imageup.ru/img164/3814796/mycollages-14.jpg

https://imageup.ru/img93/3814802/mycollages.jpg

========== 13. На равных ==========