43 Забыты русские былины. Вот вам пожалуйста причины Идеи русской. Темнота… Всегда надежда на кого-то — Вы согласитесь – неспроста. И нет давно надеждам счета, А на правителях креста. Расправой подавляя волю, Царь двигает страну вперед Или назад… а что народ? Живет, не сетуя на долю. 44 Легко понять, мы потеряли Дорогу предков, умирали, Не выполнив предназначенья, Положенного нам Творцом. И с тенью гордого сомненья Идеей русскою живем. И терпим страшные мученья. Нельзя жить истиной востока, Хоть, право, истина одна. Своя дорога суждена. И милость нашего пророка. 45 Тысячелетие славяне Ходили вкривь, назад, кругами, А суть все та ж – феодализм Сквозь призму каждой новой эры. Какой уж там патриотизм. В отсутствие понятной веры Мы слепо веруем в царизм. «Что делать?» – глуп вопрос по сути. Беспомощен, ленив и пьян. Вопрос под водку, под баян. Одумайтесь, прошу вас, люди! 46 Поставлю книги гонорар. Изменится репертуар На сцене русского масштаба. Когда звучать он будет так: Не «Что», а непременно «Как». И делать!! Делать!! И без абы! Вперед, друзья, да будет так. «Здесь комментарии излишни, — Подумал про себя герой. — Кто под какой рожден звездой, Решает все-таки Всевышний». 47 Вот километр нулевой Он ощущает под ногой. Ступая бодро по брусчатке На площадь Красную спешит И строит в голове догадки: «Ильич по-прежнему лежит?» Лежит, конечно, все в порядке. Все обошел, все оценил: Куранты, ели голубые, Собора купола цветные, Кремлевских таинство могил. 48 Как распахнулись двери ГУМА! Легко крутясь, почти без шума. В восторге! Каждый магазин Отличен роскошью и стилем, По-своему неотразим, Манил товарным изобильем И открывался перед ним. В прохладной близости фонтана Сидел, мечтая, наш герой И ароматный, дорогой, Пил кофе в кресле ресторана. 49 Он восхищенно улыбался. А между тем, я записался И упустил такой момент, Что мой герой не назывался Еще ни разу… компонент Ненужным ранее казался. Но имя – главный комплимент, Что в жизни, что в литературе. Я, сочиняя мой роман, Увлекся им. Бог мой… шарман! Бью сердцем по клавиатуре. 50 Ваяю смысл и сюжет, Укладывая их в сонет, Оттачиваю свой талант, Его перерождаю в гений. Алмаз – в изящный бриллиант, Кумир, достойный откровений. Иль я все тот же дилетант? Здесь кто-то против эгоизма? Любите самого себя. Так Пушкин призывал, любя. Но эгоизм ли? Это призма 51 Сомнений преломляет луч. Сплин так же в наши дни живуч, Со стрессом вкупе новомодным От истины уводит прочь. И вроде числишься свободным, Но ничего не хочешь мочь И волком рыскаешь голодным. Как самого себя, другого Не можешь холить и любить. А как? Привычка – все губить. И жить в безделье, бестолково. 52 Бегут отмеренные дни. Ждешь лучшей жизни, а они Текут, как тот песок меж пальцев. Зато не скажет: «Эгоист!» — Толпа беспомощных страдальцев. Когда перед моралью чист 忘了, так говорят китайцы [2]. Нет, тут уж я другого мненья. Эгоистический роман — Благоухающий шарман, Моё бессмертное творенье! 53 Пишу лишь из любви к себе. Вздевая к небесам в мольбе Глаза и руки. Помолившись, Я, до краев исполнен чувств, Пишу, к черновикам склонившись, Произведение искусств, Своим терпеньем восхитившись. Мой бог! Так пусть мое уменье Для вас рождает интерес. Блажен для автора процесс, Где чтенье дарит наслажденье. 54 О, как признателен я вам — Внимающим моим стихам! Какое будет подходящим Из существующих имен? Простым, а может быть, кричащим Сейчас героя назовем? А может – грубым, завалящим? Но как вы яхту назовете, Так ваша яхта поплывет! Так ваш ребенок заживет, Какое имя вы даете! 55 Какими были имена В начале мира? Тишина Священная ласкала слух, Когда его из красной глины, В одном лице и плоть, и дух, В саду восточней Палестины Творец, невидимый пастух, Создал всесильною рукою, Своим дыханьем наградив. Вдруг стал задумчив, молчалив. «Как называть, что предо мною? вернуться 忘了 [wàng liǎo] – забудь (Перевод с китайского). |
