И я так думаю, что в тот же день пришло спасение всему его дому. Ибо Иисус Христос для того и пришёл, чтобы взыскать и спасти погибшее…

Аминь.

Сентябрьским ранним утром, когда сон лентяя особенно сладок, а за окнами только-только поехали первые автомобили, в моей квартире раздался телефонный звонок. Тихий голос в трубке произнёс: «В пятницу прилетает Ангел. Ты готов?»

Буря чувств и мыслей стремглав пронеслась в моём ещё не пробудившемся мозгу: «Какой Ангел? Ангел смерти? Почему в пятницу? К чему я должен быть готов? Что это – связь с потусторонним миром или это шутка?»

Быстро выяснилось – это не шутка. Это иеромонах о. Митрофан проверяет мою готовность к поездке в Дивеево, куда мы собирались отвезти наших знакомых греческих паломников: тётю Христулу и её племянника Ангела. Это имя такое, Ангел, или по-гречески Ангелос.

Эти благочестивые греки так уверовали в помощь и заступничество перед Господом преподобного Серафима Саровского, что специально за этим приезжают в Россию – поклониться и помолиться у мощей нашего святого. Только за этим.

А я столько раз, стоя перед иконой о. Серафима в храме, молитвенно вопрошал: ну когда же ты, батюшка, позовёшь меня к себе в Дивеево?

Вот и получается, что устами о. Митрофана пригласил меня к себе сам Серафим Саровский.

Известно, что сыны мира сего искуснее сынов света в своём роде (Лк. 16:8). Поэтому я нисколько не удивился, что мы, паломники, выехали из Москвы не в пять часов вечера, как было запланировано, а уже по темноте.

Опыт поездок на дальние расстояния подсказывает, что главное – выехать, вырваться из орбиты притяжения Москвы, из её губительных, не выпускающих из себя сетей. После отъезда от столицы хотя бы на тридцать километров открывается как бы второе дыхание, открывается иная, не московская жизнь: люди делаются добрее и приветливее, природа красивее, московские треволнения и думы остаются позади, во всём начинаешь полагаться на волю Господа, который всё управит. И ты явно начинаешь понимать, что любящим Бога, как говорится, всё будет способствовать ко благу – гони себе да гони по трассе. Ведь мы едем не видами из окна любоваться, а слёзно притекаем к ходатайству преподобного Серафима, так как в доме у греков поселилась беда – сын тёти Христулы попал в автомобильную аварию и уже второй год лежит без сознания.

Через три часа езды по пустынному ночному шоссе мы прибываем во Владимир. В гостинице с многозначительным названием «Заря» нас ожидает наш духовный друг, протоиерей Троицкого храма отец Евгений.

Во Владимире сегодня праздник – день города, приехали многочисленные гости, поэтому свободных номеров в гостинице не осталось. Батюшка извиняется, дескать, номера неказистые, что иностранцы скажут? А ничего и не скажут – все устали, набегались за целый день, буквально валятся с ног. Спасибо тебе, батюшка, что хоть такие номера удалось заказать – нам ведь всё способствует ко благу!

Вынимаем паспорта, начинаем «прописываться» в гостинице.

Пока гости завершали формальности в регистратуре, я пошёл в магазинчик при входе в гостиницу купить питьевой воды.

Ко мне подошла молодая девушка и, участливо обращаясь ко мне, спросила – не хотите, мол, отдохнуть? Я простодушно ответил, что только о том и мечтаю.

– Вам это обойдётся в пятьдесят долларов.

– Так ты блудница? – удивился я.

– Не блудница, а путана, то есть проститутка, – приосанившись, солидно объяснила девица.

– Господи помилуй! Да почему же ты ко мне обратилась? Ведь ты мне в дочери годишься!

– А к кому же ещё? Вон с тобой два попа, старуха да иностранец – у него на лице написано, что он не от мира сего (это она про Ангела). Да ты и деньги из кармана за всех достаёшь, значит, с тобой и говорить про бизнес надо.

Я спросил у девчушки, как её зовут, спросил её о семье, есть ли детки, живы ли родители, чем она занимается по жизни.

Она наркоманка. За дозу «работает» в гостинице, почти все деньги отнимает сутенёр. Мужа нет, а тот, что есть, не муж ей, а так просто – сожитель, такой же наркоман. Дома её ждут двухлетняя дочка, младший брат-школьник, больная раком мать… О своей жизни она не задумывается – некогда. Да и ни к чему. Жизнь делится на две части: чёрную и белую – поиск дозы и кайф после неё. Она знает, что наркоманский век короток, через год-полтора, когда молодость увянет, её выкинут с «работы». Что будет делать? Выбросится из окна или вены в ванной вскроет – в тёплой воде не больно.

В свою очередь я рассказал, кто мы, куда и, самое главное, к кому мы едем. Кратко описал ей чудеса, которые совершаются по заступничеству святого Серафима Саровского перед Богом, указал на наших греков, которые приехали в Россию не по театрам ходить и не матрёшек на барахолках покупать, а единственно, чтобы поклониться Божьему угоднику в Дивееве и попросить его о выздоровлении больного.

– А мне он поможет с иглы соскочить? – в сонных глазах Юли появилось осмысленное выражение.

– Всё возможно верующим. Пойди в храм Божий. Посмотри, найди себе батюшку. Чтобы лик его был тебе приятным. Лучше – с седой бородой. Поговори с ним. Он научит тебя молиться, даст понятие о грехе, научит, что делать дальше. Иди в храм Божий и больше не греши. Господь к блудницам кающимся милостив.

– Неужели это правда? – её глаза по-детски округлились.

Я широко перекрестился:

– Истинная правда. Господь милостив и к разбойникам, и к блудницам. Всех нас, как своих детей, одинаково любит Господь.

Она отошла радуясь, словно получила от меня не сто рублей, а сто тысяч долларов…

В современных гостиницах, особенно в провинциальных городах, как червяки для наживки в рыбачьей банке, сосредоточены и переплетены между собой все человеческие страсти и пороки. Здесь бурлит своя особая, ночная жизнь с её «культурным отдыхом» – игровыми автоматами, казино, барами, ресторанами и т. д.

И то сказать – будем пить и веселиться, ибо завтра умрём (1Кор 15:32).

Несмотря на крайнюю усталость, уснуть мне не удалось – провалялся, ворочаясь с боку на бок, весь остаток ночи до рассвета, толком так и не сомкнув глаз.

Давно я не попадал на такой «праздник жизни»!

На нижнем этаже не смолкала так называемая музыка – оглушительные звуки, напоминающие работу механизмов в прессовом цехе, обильно сдобренные криками певцов и воплями танцующих, будто вовсе и не русские люди отдыхали, а какие-то туземцы с Полинезийских островов.

Грохот «продолжения банкета» в соседних комнатах: канонада открываемых и закрываемых дверей, пьяные возгласы, шум драки, треск ломаемой мебели, звон битого стекла, женский визг и всё такое прочее.

Утром отец Митрофан на вопрос, как ему спалось и как он себя чувствует, неожиданно для меня отреагировал в положительном смысле: «Хорошо. Можно было сосредоточиться не на сне, а на молитве». Ну, понятное дело, он монах – ему чем хуже, тем лучше…

Наступившим утром, в день памяти схимонаха Ионы (12 сентября н. ст.), с тяжёлыми от ночных бдений головами мы двинулись к храму Покрова на Нерли. Мы хотели прикоснуться душой и ладонями к его древним белым камням, а значит, и к той неуловимой православной тайне, которая вот уже тысячу лет живёт на Руси, не давая нам окончательно оскотиниться и погибнуть.

Мы прибыли к Покровскому храму.

Зашли внутрь, приложились к иконам, помолились. Осмотрели, обошли храм снаружи. Это Чудо…

Было довольно прохладно, всего лишь плюс четыре градуса. Со стороны заливных лугов дул пронизывающий недобрый ветерок, но отец Евгений предложил всем искупаться в благодатных водах прихрамового озерца.