Стана вытаращила глаза, он тоже - и сбился с танца. Она дёрнула его за руку, чтобы вернуть в круг, ноги сами выполнили необходимые два шага вперёд - подскок, два шага назад - притоп, и толкнула Радко дальше.

   Танец пошёл своим чередом. Только теперь стало не просто весело, а упоительно весело. Радко тоже здесь, и ничего, что с каждым туром танца расстояние между ними становится всё больше и больше. Ведь с другой стороны круга оно, наоборот, сокращается...

   А когда поздно ночью, наплясавшись по самое не могу, переиграв во все игры и попрыгав через костёр, помятые, местами побитые, пьяные и счастливые Стана и Радко ввалились в преподавательские покои, их ждало тяжёлое известие. Пока они веселились, из Милешова, города в моравском Приморье, прискакал гонец и сообщил, что в городе выявлено несколько случаев чумы.

   Веселье сняло как рукой.

   "Несколько случаев чумы" почти наверняка означают "несколько десятков случаев в уже запущенной форме". И хорошо если не "несколько сотен". И если она в Милешове, значит, рано или поздно будет и во всей Мораве.

   Потому что лекарства против чумы - такого, которым можно было бы напоить всех, - нет.

   Двадцать пять лет назад чума вспыхнула в Лежице, одном из моравских городов. Тогдашний князь, отличаясь решительным нравом, велел взять Лежицу в осаду и никого не выпускать. Даже здоровых, без признаков болезни. А кто попытается бежать - расстреливать без разбору, даже грудных детей.

   Решение тяжёлое, правильное и жестокое. Люди, которые ещё были здоровы, не могли покинуть город и были обречены заразиться и умереть. Солдаты, стоявшие в осаде и видавшие войны и убийства, а теперь вынужденные расстреливать беззащитных женщин и детей, сходили с ума, накладывали на себя руки и спивались. Флориан, княжеский маг, у которого в Лежице жила вся семья, попытался воспользоваться своим положением и добиться разрешения покинуть им город, обещая, что они будут жить в лесу и не пойдут к людям, но бесполезно. Князь был неумолим. Тогда Флориан убил и князя, и княгиню, и старшего из княжичей, и бежал в Лежицу. Новый молодой князь не обладал волей своего отца, солдаты, почувствовав слабину, разбежались, и толпы людей, уже больных, но ещё без признаков болезни, хлынули во все концы Моравы...

   Никто не знает теперь, как и когда Флориан изобрёл зелье от чумы. Одни говорят, что, приехав в Лежицу и обнаружив всю семью уже мёртвой, он от горя поймал озарение и придумал лекарство. Другие - что у него уже были наработки и что он пытался уговорить князя дать ему испытать их на людях, но князь не согласился. Как там было на самом деле, неизвестно. Но тогда его лекарство - из дешёвых и распространённых ингредиентов и готовящееся в течение суток - смогло остановить мор и спасти тысячи, а может, и миллионы жизней.

   Только Флориан был убийцей княжеской семьи, и молодой князь жаждал мести. За поимку Флориана была объявлена награда, по всей Мораве ловили и убивали его учеников, и в конце концов поймали и убили его самого. Чтобы потом выяснить, что рецепт противочумного зелья умер вместе с ним, потому что он разослал рецепт только своим ученикам, которые и готовили лекарство, допуская своих учеников и подмастерий только к некоторым операциям. Записей не сохранилось, ученики учеников и их подмастерья, знавшие только отдельные операции приготовления, восстановить рецепт не смогли. Когда же обнаружили тайную лабораторию Флориана, там нашли и рецепт - включавший более пятидесяти ингредиентов, половина из которых были редкими и дорогостоящими, и долговременные операции, что растягивало приготовление зелья на месяц, в то время как история сохранила сведения, что оно готовилось в течение суток.

   Расшифровывать рецепт пытались по всякому - и вычёркивая дорогие ингредиенты и длительные операции, и пытаясь смещать действия, проводимые с ингредиентами, на другие ингредиенты - ничего. За двадцать пять лет на основе рецепта удалось получить с десяток новых зелий, начиная от потрав тараканов или вшей и кончая красителями для тканей, но лекарства от чумы, пусть бы и не такого сильного, как у Флориана, нет...

   Подарки вручали и получали уже не в праздничном настроении. Александр к удивлению Станы преподнёс ей серебряный браслет и толкнул речь, что он надеется и на дальнейшее плодотворное сотрудничество с ней.

   - Готовься, - хмыкнул Радко, когда Александр степенно удалился, - что скоро он пошлёт тебя ещё куда-нибудь.

   - Я подтекст поняла, - кивнула Стана.

   Радко вручил ей тёплый дорожный плащ, пропитанный составами, которые не давали ему быстро промокать, а Стана подарила Радко бутыль противопростудной настойки, которую последнюю седмицу готовила лично.

   - Это моховица, - объяснила она, увидев, что Радко, у которого плыло перед глазами, пытается прочитать этикетку.

   Настойка, снимавшая простуду как рукой, и которую можно было пить как алкогольный напиток, и сколько ни выпей, наутро будет бодрячок и никакого бодуна. Радко внимательно посмотрел на Стану.

   - Ты понимаешь, - осторожно уточнил он, - что до следующей моей простуды настойка не доживёт?

   Стана засмеялась:

   - Я на это и не рассчитывала. Ты можешь выпить рюмку сейчас, чтобы наутро было... не очень плохо.

   Однако смеяться - и помнить, что пока они здесь отдариваются подарками, в Приморье набирает размах чума...

   Глава 6. Жёлуди секвойного дуба

   (Просинец - славянское название января, сечень - славянское название февраля).

   Просинец прошёл спокойно. Погода была мягкой, снежной, сильно не морозило, но при этом без оттепелей; студенты ничего особого не вытворяли, Стану никуда не посылали и даже чума в Приморье разгоралась не очень стремительно и на остальную Мораву пока не перекинулась.

   Сечень начался с того, что к ней утром подошёл Александр и попросил достать иглы окимару.

   - И как ваше благородие прикажет их искать? - съязвила Стана.