Все происходившее уже больше напоминало Ашарху какой-то дурной сон. Один из тех кошмаров, где вот-вот должно было произойти что-то неотвратимое, но время все тянулось и тянулось, закручиваясь в непонятные узоры и не двигаясь с мертвой точки. И преподаватель оказался как раз в подобной точке, где мгновение замерло, как муха в смоле.

   Он поудобнее перехватил рукоятку тяжелого топора и сглотнул, боясь даже отвести взгляд от лежавшей перед ним девушки. Ей отбросили волосы в сторону, открыв бледную тонкую шею, на которой еще были видны до конца не зажившие ожоги, оставшиеся после казематов боли Сынов Залмара. Хетай-ра явственно подрагивала всем телом, не в силах обуздать нервный озноб, но каждая ее клеточка в тот момент была напряжена, будто готовясь к сильному прыжку.

   - Руби! - крикнули откуда-то из гущи толпы.

   И профессор одним резким движением опустил топор.

   Лезвие со свистом прочертило в воздухе блестящую дугу и со всей силы обрушилось на песок прямо перед связанными руками Лантеи. Песчинки брызнули во все стороны, а за спиной профессора кто-то ахнул от неожиданности и резкого звука.

   - Тея, давай! - отчаянно выкрикнул Ашарх, до побелевших костяшек сжимая рукоять топора.

   Одним быстрым движением хетай-ра подсунула кисти под стальное лезвие, и разрезанные путы упали с ее рук. Она сразу же скатилась с колоды, припадая всем телом к песку на мостовой.

   - Ах ты сукин сын! - в тот же момент взревел Саркоз, уже успевший осознать, что произошло прямо на его глазах.

   Но профессор не позволил ему приблизиться: он с усилием выдернул топор, застрявший в камнях мостовой, и резко крутанул его вокруг себя, отгоняя старейшину и ближайших общинников на несколько метров. Хотя простой народ уже и так с визгами освободил пространство вокруг плахи, опасаясь случайно попасть под блестящее лезвие, мелькавшее в воздухе.

   - Убить! - закричал комендант с пронзительными истеричными нотками в голосе. - Снести головы обоим!

   Обнажив короткие мечи, воины Саркоза бросились вперед, грубо расталкивая мешавшихся людей, которые еще не успели убежать и в общей панике метались из стороны в сторону. Но в этот же миг со стороны колоды раздался свирепый клич, пронзивший, казалось, сами небеса.

   - Kzheomon-shate, Ewan'Lin!

   Лантея воззвала к своей богине, и теперь никто из смертных уже не мог остановить магию, творившуюся прямо вокруг сгорбленной фигуры хетай-ра, впившейся пальцами в груду песка под ногами. Одна ее кисть совершала вращательные движения, и в такт ним со всех сторон девушку окружало густое облако песка, кружившееся, как волчок, и с каждым оборотом лишь увеличивавшее свою скорость. Создавалось ощущение, что даже небо потемнело из-за энергии, закипевшей в воздухе и рвущейся из тела Лантеи.

   - Магия! - не своим голосом заверещал, как свинья на скотобойне, один из мечников Саркоза, а в следующее мгновение волна мелких песчинок с немыслимой силой откинула его в сторону, расцарапав лицо и грудь до самых костей.

   Смертоносная песчаная воронка, гудевшая от наполнявшей ее энергии, с каждым мгновением все больше увеличивалась в размерах, расширяясь и одновременно с тем вытягиваясь вверх. За сплошной пеленой метавшихся частиц, готовых разорвать на клочки все, что окажется рядом, уже с трудом можно было рассмотреть темную фигуру Лантеи, бросившую все силы на контроль над заклинанием. Магический смерч в первые же секунды своего существования изуродовал нескольких стоявших неподалеку общинников и одного из воинов, оказавшего ближе остальных к колоде. Песок перемолол свою добычу в кровавую труху во мгновение ока, уничтожив одежду, содрав кожу с костей и отбросив изломанные и обезображенные тела.

   Голоса бегущих прочь с площади людей слились в единый визгливый гомон ужаса и отчаяния. Верующие, ничего не видя перед собой от страха, толкаясь и путаясь в своих неудобных белоснежных мантиях и туниках, спешили оказаться под защитой каменных стен своих домов.

   - Вызвать подкрепление! Перекрыть все выходы с площади и отряд арбалетчиков немедленно сюда! - во всю командовал Саркоз, лицо которого покраснело от гнева и напряжения. - Вы, драные шавки Пророка, не уйдете живыми из города!

   Последняя фраза была брошена старейшиной в сторону профессора, который оказался зажат меж двух огней и яростно боролся за свою жизнь. Спереди на него наседали выжившие воины, а за спиной бушевал песчаный смерч, который мог легко перемолоть Ашарха, как и других общинников. Неспособный противопоставить что-нибудь серьезное быстрым ударам гладиусов, мужчина мог лишь отбиваться от мечей древком топора и постоянно хаотично размахивать своим единственным оружием, чтобы хоть на пару шагов отогнать противников.

   - Тея! Мне нужна помощь! - в краткую секунду отдыха между атаками общинников выпалил преподаватель, надеясь, что спутница сумеет расслышать его призыв за гулом песка.

   Руки, никогда раньше не державшие серьезное оружие, довольно быстро устали и налились свинцом, вынуждая Аша все чаще и чаще опускать топор и давать мышцам краткую передышку. Воины уверенно сокращали расстояние, достаточно скоро догадавшись, что профессор ничего не смыслил во владении оружием и лишь мог яростно наносить по воздуху непредсказуемые удары, но не более того.

   К счастью, отчаянный вопль мужчины все же был услышан. На секунду песчаный смерч, извивавшийся свои вытянутым горлом, как раздувшая капюшон кобра, замедлился, выпуская из чрева Лантею. В тот момент она выглядела как порождение кровавой богини ифритов Азумы: ее белая кожа стала бледнее обычного, подчеркнув впалые щеки и заострив нос, седые волосы растрепались и непослушными змеями вились над головой, вплетаясь в ветряные потоки, поднятые магической бурей, а в голубых глазах горело льдистое пламя. Она была воплощением гнева и войны. По венам хетай-ра лилась божественная энергия, она пропитала все естество девушки и стремилась вырваться на свободу, слившись воедино с песчаным безумием, царившим на площади Аритхола.

   - Прочь, лицемерные подонки! - низкий грудной вопль Лантеи молнией разнесся по округе.

   Не прекращая ни на мгновение вращение левой кистью, она указала другой рукой на столпотворение воинов, и песчаный смерч, за долю секунды вытянувшийся в узкую воронку, накинулся на добычу, втягивая беспомощные тела в свое нутро. Нечеловеческие крики боли едва пробивались сквозь гул бесновавшегося песка, когда мельчайшие частицы разрывали кожу и корежили плоть. Саркоз необычайно ловко для такого грузного человека, как он, успел отскочить в сторону, вместо себя толкнув в пасть магического вихря одного из подчиненных.