Но даже «мамский язык» не универсален, – по крайней мере, не настолько, насколько выщипывание шерсти из бедер для крольчих или материнское блеяние для овец. У некоторых народов матери почти не разговаривают с младенцами, да и смотрят на них редко. (В Папуа – Новой Гвинее, например, ребенок проводит первые два года жизни в просторном мешке, закрепленном на лбу матери, и, скажу я вам, доводилось мне слышать идеи и похуже). Не универсально и пение для детей: исследование американских мам в отделениях интенсивной терапии новорожденных показало, что 40 процентов из них не пели своим маленьким любимцам серенад[71].

 У людей в меньшей степени, чем у животных развиты инстинкты. Так, дамы не всегда понимают, как приложить к груди малыша, а продолжать грудное вскармливание могут и год, и пять лет.

Даже поведение, характерное для всего класса млекопитающих – грудное вскармливание, – у нашего вида проявляется очень по-разному. Мамы-крысы, словно по часам, вскармливают детенышей ровно двадцать один день, а вот мамы-люди могут кормить пять лет, а могут и не кормить вообще. Если бы кормление было естественным, глубоко запрограммированным и инстинктивным процессом, нам бы не понадобился толстенный 400-страничный бестселлер, помогающий овладеть «женским искусством грудного вскармливания[72]», правильно? (Я, естественно, обратилась за помощью к консультанту по лактации.)

Пожалуй, самая впечатляющая из почти повсеместно распространенных моделей поведения – это так называемая «склонность к леворукому убаюкиванию». Примерно 80 процентов женщин-правшей и, что интересно, практически столько же левшей автоматически держат детей слева[73]. На большинстве статуй Девы Марии младенец Иисус сидит слева, да и обычные дети часто оказываются там же: несмотря на то, что я ярко выраженная правша, я почему-то просто не могу держать младенца правой рукой. Это кажется неправильным. Хотя эта тенденция больше всего заметна в первые три месяца жизни младенца, даже сегодня мои дети-школьники бьются изо всех сил за право сесть слева от меня, когда я читаю им книгу или мы смотрим кино.

Оказывается, склонность к левизне свойственна всем животным. Ученые недавно обнаружили это предпочтение у самых разных млекопитающих – даже у индийских летучих лисиц и моржей, которые держат детенышей слева, когда соответственно висят вниз головой или плавают в море[74].

Эта глобальная склонность скорее всего связана с несимметричным строением мозга млекопитающих. Если держать и смотреть на ребенка слева, то информация поступает в правое полушарие маминого мозга, где обрабатываются эмоции. Младенец, в свою очередь, видит более выразительную левую часть маминого лица. Ученые, просматривавшие семейные альбомы, недавно обнаружили, что матери, «более склонные к депрессии и менее – к эмпатии», чаще держат детей справа[75]. Итальянский ученый Джанлука Малатеста, эксперт в этой области, в разговоре со мной отметил, что принцесса Диана, которая была склонна к депрессии, чаще держала детей справа. (А может быть, раз уж она принцесса, для которой и пальцем пошевелить – уже непосильный труд, она оказалась просто не готова хоть что-то держать в руках, в том числе и детей?) Интересные исследования показывают, что младенцы, которых мамы держали справа, вырастают с худшей способностью распознавать выражения лиц[76]. Даже маленькие девочки держат пупсов с левой стороны – хотя я лично этого подтвердить не могу, потому что сама никогда с пупсами не играла.

С другой стороны, вполне возможно, что (по крайней мере, у людей) привычка держать младенцев слева характерна не только для мам.

В проведенном недавно очень милом исследовании 98 детям дошкольного возраста из Великобритании дали подержать подушки – никакого особенного предпочтения той или иной руке они не отдавали. Потом ученые нарисовали на подушках примитивные лица, и внезапно многие пятилетние девочки и мальчики – никто из них, очевидно, мамой не был, – начали держать их с левой стороны[77]. У взрослых мужчин склонность к леворукому убаюкиванию выражена не так сильно, но все же наблюдается (хотя мой муж, например, принципиально держит детей справа).

Вот мы и подошли к новой трудности с формулировкой определения для человеческого материнского инстинкта. У большинства видов млекопитающих, например, крыс, самцы, а также самки, у которых нет детенышей, игнорируют младенцев или, хуже того, даже поедают их. А вот люди – это аллопарентный[78] вид: мы суперсоциальны и обладаем универсальной способностью к уходу. Младенцы занимают особенное место в сердцах и нервных структурах всех мужчин и женщин.

Так что некоторые части того, что мы называем «материнским инстинктом», на самом деле характерны для всего человечества. Младенец – это один из самых возбуждающих стимулов, вне зависимости от биологического пола человека и наличия у него собственных детей. Когда мы смотрим на младенцев или тем более держим их на руках, у нас повышается температура. Мозг обрабатывает детские лица иначе, чем взрослые, задействуя дополнительные области. В исследовании 2012 г. бездетным взрослым итальянцам показывали фотографии незнакомых детей, взрослых и животных, а фМРТ-машины в это время отслеживали кровоток у них в мозге. Детские лица активировали характерные участки серого вещества. Эта «специфическая видовая реакция», писали ученые, похоже, «не зависит от биологического родства взрослого и ребенка»[79].

Не зависит она и от расово-этнической принадлежности: взрослые демонстрируют разные неврологические реакции на людей разного этнического происхождения, но раса вообще ничего не значит, когда они смотрят на детские лица, – это показало сравнение экспериментов с участием японцев и итальянцев[80]. Человеческий мозг сходит с ума по всем малышам.

Та же история и с детскими криками. В исследовании с участием британских пациентов нейрохирургии – их выбрали потому, что они очень удобны для исследователей: у них в мозг уже имплантированы электроды, – ученые поставили им запись со всхлипами младенцев. Глубокий участок мозга под названием «околоводопроводное серое вещество» активировался через 0,049 секунды после того, как начинал звучать дрожащий голосок младенца. Это примерно вдвое быстрее, чем реакция мозга на другие похожие шумы, например, испуганное мяуканье кошек[81].

Первобытные сигналы от младенцев, похоже, готовят людей к действию, а также заставляют внимательнее смотреть и слушать. Взрослые, только что услышавшие детский плач, в одном лабораторном эксперименте показали лучшие результаты в игре «Прибей крота», где требуются быстрые рефлексы, чем люди, слушавшие более приятные звуки, например, пение птиц[82].

Эти и другие исследования показывают, что люди запрограммированы обращать внимание на младенцев, реагировать хотя бы чуть-чуть похоже на то, как отреагировала бы их родная мать. Если мужчина или женщина услышат, как в канаве кричит брошенный ребенок, подавляющее большинство из них спасут его. Возможно, они не решат взять его домой и воспитывать как своего, но, по крайней мере, они попытаются найти какую-нибудь помощь и уж точно не поставят его на стол в качестве главного блюда. Такое поведение с виду кажется элементарным, но оно отличает нас практически от всех остальных млекопитающих.