— Что? — Кайл выглядит озадаченным моей вспышкой, затем он выглядит взбешенным. — Нет, не называй меня папиком. Ради всего святого, Дейзи. Это для расходов. Для ребёнка, — добавляет он, прежде чем я успеваю прервать его. — Ты на днях упоминала о покупках, и я хочу заплатить за все, что понадобится ребёнку. Если ты не против. — Он говорит это с сарказмом, как будто я говорю глупости.

— О. — Ну, конечно, это имеет больше смысла. Я уже говорила, что я раздражена? — Наверное. Я не знаю. Может быть, мы могли бы разделить расходы?

— Могли бы. — Он кивает. — Но вряд ли это будет поровну. Я не могу помочь тебе вынашивать ребёнка. Я не могу помочь тебе кормить грудью. Я немного не дотягиваю в плане своей доли, так что финансовая помощь — это самое малое, что я могу сделать.

— Хм. — Он не совсем неправ. Он действительно должен быть ответственным за грудное вскармливание, но биология подразумевает, что я отвечаю за все, так что, думаю, я могу использовать его карточку, чтобы купить розовое одеяло кота-астронавта для Таббса. — Им действительно нужно много вещей, — соглашаюсь я, думая о том ребенке в самолёте, о коляске, прошедшей контроль, о сумке для подгузников и о плюшевом котёнке Колечестере. — Эй, ты знаешь кого-нибудь, кто может вживить устройство слежения? — Прошлой ночью мне приснился ужасный кошмар, что я потеряла любимого пупса. Должен же быть способ сделать так, чтобы этого никогда не случилось, верно?

— Микрочип работает только в том случае, если его просканировать. Все, что связано с GPS-слежением, требует сотового приемника и батареи, так что это не совсем этично. Да и вообще невозможно.

— Боже мой, ты чудак, я говорила не о ребенке. Я говорила о плюшевом мишке. Или плюшевой собаке. Или о какой-нибудь их любимой плюшевой вещи, которую нельзя терять.

— Точно. Я тоже это имел в виду. — Он дергает себя за ухо, и я думаю, что он совсем не это имел в виду, но я успокаиваю себя тем, что технологически невозможно встроить GPS-трекер, поэтому я бросаю это. Сейчас у меня на уме другие вещи.

Когда я снимаю обувь, Кайл напоминает мне о заказе ужина. Я стону и подхожу к холодильнику, чтобы посмотреть, что там внутри. — Может, мы просто останемся здесь и поужинаем на диване? Я очень устала и хочу надеть растянутые штаны и поговорить о твоей первой невесте.

Кайл ругается под дых.

— Полагаю, она была твоей первой, — добавляю я, стоя к нему спиной, пока исследую содержимое холодильника. Сегодня нет готовой еды. У нас есть индейка, виноград, сыр, яйца, яблоки, салат, помидоры и так далее и тому подобное. Черт, иметь домохозяйку — это лучше всего. — У тебя больше одной бывшей невесты? Я имею в виду Марго, если мне нужно уточнить.

— Она была там сегодня? На конференции?

Когда я поворачиваюсь, он снимает галстук, тем самым маневром, который меня так возбуждает. Догадываясь, что это означает, что он согласен отменить наш ужин, я закрываю холодильник и направляюсь в спальню Кайла. Я заняла одну из двух его гардеробных со своим чемоданом и некоторыми вещами, которые я взяла с собой на неделю в Филадельфию, поэтому я направляюсь туда, выскользнув из платья и оценивая свои возможности одеться комфортно. Думаю, мой отказ от покупки новой одежды в знак согласия с увеличением моей талии наконец догнал меня, потому что мои шорты для сна стали немного тесноваты.

— Ага. Она выползла из-под своего моста достаточно надолго, чтобы появиться. Она работает на тебя; разве ты не следишь за ней?

— Не больше, чем нужно, нет. — Его гардеробная находится напротив моей. Он идёт за мной в спальню, раздеваясь перед своим шкафом, пока я стою перед своим, и все это настолько по-домашнему, что я не знаю, что случилось с моей жизнью. Я подхожу к шкафу Кайла в нижнем белье, и он останавливается, расстегивая рубашку, и смотрит на меня.

— Могу я одолжить это? — спрашиваю я, беря пару треников с полки в его шкафу. Не дожидаясь ответа, я надеваю их и затягиваю шнурок, а затем завязываю его бантиком. Они висят на мне и слишком длинные, но это такое облегчение — надеть что-то, в чем, кажется, есть чем дышать. И есть место для буррито. — Сексуально, бл*дь, да? — говорю я, делая небольшой маневр бедрами, как будто я все ещё в школе на прослушивании в группу поддержки. На мне обычный бюстгальтер и безразмерные треники. Это наименее сексуально, чем я когда-либо была в своей жизни.

— Я тоже так думаю, — говорит он тяжело, его глаза задерживаются на моей обнажённой коже.

— Правда? — Я кладу руки ему на грудь, перехватывая то место, где он перестал расстегивать рубашку. Если он находит эту версию меня сексуальной, я могу с этим согласиться. Он все ещё немного загадочен для меня, чего и следовало ожидать, поскольку мы не так хорошо знаем друг друга. Но он ведет себя со мной как с девственницей, приберегая это для свадьбы, а я Определённо не девственница. Я не уверена, что его нежелание связано с ребёнком или с тем, что он чувствует себя в ловушке из-за себя и своего кодекса чести, но я думаю, может быть, мне нужно просто сказать ему, что я бы хотела, чтобы он осквернил меня шестью различными способами до воскресенья.

Вместо этого я бросаю взгляд на обручальное кольцо на своем пальце, пока расстегиваю пуговицы на его рубашке, и вспоминаю, что хотела поговорить об этом, поэтому вместо того, чтобы вытащить его из рубашки, я говорю: — Это было кольцо Марго? — потому что я действительно знаю, как испортить настроение и забить себе голову.

— Нет. — Он делает шаг назад и долго смотрит на меня. — Конечно, нет.

— Но ты был с ней помолвлен однажды? Ты подарил ей кольцо, но не это кольцо?

— Да. Одно время мы были помолвлены, но это не её кольцо. Я не могу сказать, что случилось с кольцом, которое я ей подарил, потому что я никогда не просил его вернуть. — Он заканчивает расстегивать рубашку и бросает её в корзину, и я отвлекаюсь на мускулы на его спине, а также на то, как привлекательно выглядит правильное использование корзины.

— Она намекала, что это так? — спрашивает он, стягивая через голову хлопковую футболку.

— Вообще-то, да. Я была почти уверена, что она лжёт, но хотела спросить.

— Она лгала.

— Хорошо. — Я возвращаюсь к своему шкафу, на ходу расстегивая и снимая лифчик, а затем достаю из чемодана футболку, чтобы натянуть её через голову. Когда я снова поворачиваюсь к нему лицом, он прислоняется к раме двери своей гардеробной и смотрит на меня.

— У тебя, кстати, больше.

— Мои сиськи? Спасибо.

— Твое кольцо, — говорит он, слегка покачивая головой и закатывая глаза.

— Так что случилось? С Марго? И если ты скажешь что-то вроде "это сложно", я, скорее всего, ударю тебя коленом по яйцам.

Его брови поднимаются, я думаю, от удивления.

— О, извини, — бормочу я. — Я забыла, что я и раздражена, и голодна до этого момента.

Мы переходим на кухню, Кайл говорит мне сесть за столешницу на острове, пока он делает мне сэндвич, что очень мило с его стороны, но также я думаю, что он хотел бы, чтобы мои колени были подогнуты под столешницей.

— Я часто так говорю? Что это слишком сложно объяснить?

— Ты говоришь это все время.

Он молчит, как мне кажется, очень долго, накладывая индейку и салат на ломтики хлеба. — Мне трудно открываться людям, — вот что он выдает, когда наконец говорит. На самом деле прошло, наверное, меньше минуты, но минута — это очень долго, когда ждешь, пока кто-то сделает тебе сэндвич. Это как время в микроволновке, оно длится вечно.

— Потому что ты богат и все от тебя чего-то хотят? Потому что ты независимый парень, которому не хватает заботы о других? Потому что Марго — холодный гном, который разбил тебе сердце?

Он смотрит вверх, на его лице появляется кривая улыбка. — Я думал, гномы дружелюбны?

— Возможно, они такие и есть, просто я почувствовала, что пришло время дать троллям передышку.

— Так что именно Марго сказала тебе сегодня?

— Что ты утилизировал её обручальное кольцо и всегда возвращаешься к ней.