– А официальные источники чего заявляют?

– А официальные источники делают вид, что ничего не было. У них сейчас и без того головняков хватает. Ладно, Саня, ты извини, но у меня тут полный пиздос! Как и сказал, сейчас всю информацию по КПП тебе скину. До связи, дружище!

– Удачи, Никита!

Александр нажал красную клавишу и нахмурился. Поднявшись из-за стола, он медленно подошёл к грязному окну, и задумчиво уставился на плывущие в небе грозовые тучи. Меж серых домов, по обочине дороги, ковыляла парочка в старых противогазах с длинными хоботами. Они медленно толкали перед собой небольшую тележку, на которой была закреплена фляга с водой. Капитан тяжело вздохнул. Из глубоких раздумий его вырвал громкий хлопок, разлетевшийся эхом по коридору. Распахнув дверь, Александр принялся озираться по сторонам. В этот же момент из дальнего кабинета вышел небритый здоровяк и с настороженным видом, указывая пальцем, буркнул: «Кажется в Колькином». Подбежав к двери и распахнув её настежь, Александр замер. Сжимая в руке пистолет, на полу, в растекающейся луже крови, лежал лопоухий парень. Затылочная часть черепа была словно взорвана изнутри. На старом зашарканном линолеуме образовался узор из кровавых брызг, перемешанных с кусочками костной ткани и мозга. На лице его застыл жуткий оскал, напоминающий улыбку.

Леонид дважды постучал в дверь и вошёл в прихожую. Елена в этот момент запихивала пакет с документами в большую клетчатую сумку. Увидев на пороге брата, она кивнула головой и произнесла:

– Присядь пока, Лёня. Колька только проснулся. Одевается.

– Да ты не суетись, сестрёнка. Пускай чаю попьёт. Перевозчик берёт деньги только за дорогу. А ждать может сколько угодно. Главное, чтобы все сумки в эту малолитражку поместились.

– Дорого тебе, наверное, обходится эта поездочка?

– Ты сама знаешь, что топливо сейчас большая ценность. Но это всё херня. Для меня главное, чтобы вы с Колькой в безопасности были.

Елена принесла с кухни два табурета, и они с братом уселись на них. Из комнаты вышел заспанный и растрёпанный светловолосый мальчишка. Ребёнок улыбнулся и, подбежав к гостю, обнял его, прошептав: «Дядя Лёня, привет»! Леонид потрепал племянника по голове, со словами: «Ну, привет, бандит! У-у, какой у тебя лоб горячий. Ну, ничего, будем лечить тебя. Готов к поездке? Тогда иди на кухню, умывайся и попей чаю. А мы пока с мамкой твоей поговорим».

Мальчик приложил руку к виску, изображая воинское приветствие, и шаркающей походкой скрылся на кухне. Лёня перевёл взгляд на сестру. Прикусив губу, он полушёпотом произнёс:

– Я, когда увидел входящий от тебя, почему-то сразу всё понял. Ты ведь сама понимаешь, что всё к этому шло?

– Конечно, понимаю. Я уже давно была готова морально к такому исходу. Но чтобы шесть лет…

– Такое сейчас время, сестрёнка. – Лёня нахмурился и ещё тише спросил. – Ты сказала, что по телефону нельзя всего рассказывать. Так как всё было?

– Приехали два мужчины в форме. Один, с обожжённым лицом, который видимо главный, сказал, что он старый друг Вани. Рассказал, что Ване дали шесть лет и что он должен провести конфискацию. После этого, они с молодым ушастым парнем вынесли всё оборудование и Ванин компьютер.

– А раньше ты этого, так называемого друга, не видела?

– Нет. Он сказал, что они дружили ещё в школе.

– Ну, не знаю, не знаю. То, что тебя на допрос не потащили, уже странно. Это, конечно, хорошо, но подозрительно. – Леонид наклонился и прошептал. – Потому, после твоего звонка я избавился от всех Ванькиных гаджетов.

– Знаешь, Лёня, мне глаза этого полицейского с обожжённым лицом показались добрыми. Он очень искренне расспрашивал, чем может помочь.

– Ага. Любят они в душу залезть, и умеют к себе расположить. Работа у них такая. Ладно. Будем надеяться, что всё обойдётся.

– Ещё, он дал адрес тюрьмы, в которой Ваня находится. Как только закончим со всей бюрократией и лечением Коли, надо будет сразу же сходить на свидание. Ему сейчас очень тяжело, и нужна наша поддержка.

– Обязательно сходим. Я тоже переживаю за него.

– Лёня, а ты записал нас на вакцинацию и имплантирование?

– Конечно, записал! Как приедем, вещи раскидаем и сразу поведём вас в клинику. Если будут спрашивать, почему так долго тянули, скажешь, что не могли в город выбраться, транспорта не было.

– А ты спрашивал насчёт температуры Колиной?

– Спросил. Сказали что без разницы. Можно приходить. Это раньше они с противопоказаниями парились. А теперь всем фигачат.

– Хорошо, что на сегодня запись. Можно будет сразу после этого, к терапевту в очередь встать.

– Ага. Так, а что с хозяйством вашим?

– Я соседу всех кур и коз отдала. Он дед хороший. Постоянно нам помогал. А заодно и за домиком нашим присмотрит.

– А Полкан где? Тоже отдала?

– Конечно. – Елена глубоко вздохнула и опустила глаза. – Не можем же мы его в вашу городскую квартиру тащить. Вот только Колька скучать по нему будет.

Из кухни, вытирая крошки с губ, вышел мальчишка и гордо заявил: «Я поел! Можем ехать!» Леонид улыбнулся и, поднимая сумки с пола, скомандовал: «Отлично! Экипаж, по машинам!»

Елена погладила сына по голове, со словами:

– Пока дядя Лёня сумки загружает, мы с тобой сходим к деду Игорю.

– Полкан пока у него поживёт? Мы ведь ненадолго в гости едем?

– Да, сынок. Мы немного погостим у дяди Лёни, а Полкан погостит у деда Игоря.

Мальчик принялся обувать кеды. Елена с грустью посмотрела на сына и, переведя взгляд на Леонида, кивнула головой.

Человек в чёрном костюме слил заварку из небольшого чайника. Вновь наполнив его кипятком, он сосредоточенно уставился на циферблат наручных часов. Через несколько секунд мужчина кивнул головой и, аккуратно придерживая ситечко, наполнил чашку горячим напитком. Вдохнув аромат свежезаваренного чая, мужчина поправил волосы, зализанные гелем, и сделал небольшой глоток.

Иван молча наблюдал за незнакомцем, боясь даже пошевелиться. Мужчина в костюме улыбнулся и, глядя на улицу сквозь мутное зарешеченное окно, произнёс: «Как же прекрасно, когда в нашей жизни есть мгновения, которые доставляют удовольствие! Особенно ценны эти мгновения в тот момент, когда весь мир летит псу под хвост!»

Переведя взгляд на Ивана, мужчина впился в него чёрными глазами и, склонив голову на бок, спросил:

– Ну, а у вас, уважаемый Родионов Иван Алексеевич, есть такие вещи в жизни? Или может быть люди? Мысли, о которых, позволяют вам на время позабыть обо всём происходящем.

– Да, конечно есть. Это моя семья. Жена Лена и сын Коля. – неуверенно проговорил Иван и опустил глаза.

– Ах, да. Семья. – надув губы усмехнулся мужчина в костюме. – Знаете, Иван, а у меня никогда не было семьи. И более того, я полагаю, что человек нового формата должен быть свободен ото всех этих животных инстинктов. Самая сильная и безрассудная привязанность, это материнская привязанность к своему чаду. Люди возвышают эту привязанность, и чрезмерно боготворят. Но по факту же, это лишь стандартная природная прошивка разума. Банальный инстинкт, ошибочно называемый любовью. Мамаша, трясущаяся над ребёночком, ничем не отличается от кошки с котёнком или от хрюшки с поросёнком. Когда я говорю об этом женщинам, то, как правило, в ответ получаю порцию безудержной агрессии. Тем самым, человеческие самки лишь подтверждают свою животную натуру. Своими попытками схватить меня за волосы, они доказывают то, что заложенные в них их эмоции проистекают из банальных животных инстинктов. Ведь по-настоящему любящая мать, среагировала бы совершенно по-иному. Она бы, например, ну… Не знаю… Наверное, посочувствовала бы мне. Типа – «Поглядите на этого несчастного, он даже не знает, что такое любовь». Но ведь нет! Агрессивные самки человека пытаются выцарапать мне глаза. Как вы думаете, Иван, подобные истеричные выпады похожи, хоть чем-нибудь, на светлую и чистую любовь?

– Я не знаю. – пожал плечами Ваня и, отвёл глаза в сторону.