«Хочу» — застревает у него на языке, потому что он понимает, что Фредди не всерьез, что Фредди на самом деле презирает его сейчас, и что если он и чувствовал к нему что-то, то вчера Роджер разрушил всё подчистую своим неуместным высказыванием. Фредди ушел на свидание, очевидно, далеко не невинное свидание, и Роджер отказывается думать об этом.
Все его надежды на то, что после разговора у них всё наладится, рушатся как карточный домик. Фредди так обижен на него, что даже говорить не хочет, и утром становится даже хуже, чем было вчера. Роджер чувствует себя полностью разбитым, уничтоженным и не понимает, что делать дальше.
— Хочу, — говорит он в отчаянии, но его слышит разве что Дилайла, которая мурлыкает и трется о ноги.
1981
В Монтрё отличная погода, тут свежо, и воздух пропитан хвоей и прохладой, тут так ярко светит солнце, что после хмурой, серой Англии приходится долго привыкать к местным красотам. Фредди обожает этот город. Жаль вот только они заперты в студии почти двадцать четыре на семь, и насладиться местными пейзажами — непозволительная роскошь.
Работа над Hot Space идёт полным ходом, это, можно сказать, их юбилейный альбом, и Фредди хочет сделать его идеальным, изматывая всех до полусмерти.
Роджер невольно вспоминает времена Рапсодии, в десятый раз переписывая свои партии, Фредди сучит сегодня особенно сильно, впрочем, в последнее время он вообще довольно редко бывает в хорошем настроении. Роджер хочет поговорить, выяснить, что происходит, и помочь, но Фредди будто обижен на него, и Роджер искренне не понимает, в чём успел провиниться и заслужить этот холод в чёрных глазах, которые раньше всегда согревали даже в самые снежные дни.
— Это никуда не годится, переписываем, — недовольно бросает Фредди и нервно тушит в пепельнице очередную сигарету.
— Что? — Роджер от возмущения пинает бас-бочку ногой. — Какого хрена опять не так? Тебе не кажется, что ты переигрываешь?
У Роджера уже руки болят в хрен знает какой раз проходить проигрыш одной и той же песни.
— Тебя что-то не устраивает, дорогуша? — язвительно бросает Фредди, и лицо у него -неживая маска, Фредди с отточенным мастерством воздвигает всё новые и новые стены вокруг себя, так что не подступиться. Роджера накрывает злостью вперемешку с отчаяньем, когда он смотрит в эти пустые, полные льда глаза.
— Да, меня не устраиваешь ты и твой сучий характер, — ядовито шипит Роджер и едва ли не ликует, когда видит эмоции в тёмных глазах Фреда.
— Да, я в курсе, давай что-нибудь новое, — фыркает тот, запихивая свою боль поглубже. Он не устраивает Роджера? Что же, Фредди и так прекрасно это знает.
Роджер, конечно же, имеет в виду совсем другое, но Фредди воспринимает это так, как привык. И с радостью принимает от Роджера ещё одну порцию боли, он думает, что, возможно, любовь можно убить, что рано или поздно боли станет так много, что любые светлые чувства утонут в этом тёмном, болезненном болоте из тоски и отчаянья. Впрочем, его теория довольно провальная, Фредди может убеждать себя в чём угодно, но правда в том, что стоит Роджеру просто подарить Фредди хоть одну ласковую улыбку, как всё плохое отступает и всё его существо затапливает чувство безграничной нежности и неугасающей любви. Фредди безнадёжен.
Роджер уже готов высказать всё, что накопилось, но дверь студии приоткрывается, и в дверном проёме зависает лохматая светловолосая голова.
— Привет соседям, — незнакомца Фредди узнаёт сразу.
В семидесятом они с Роджером пытались впарить ему пару замшевых ботинок в своей лавке на Кенсингтонском рынке, а потом Фредди так достал его расспросами о музыкальном бизнесе, что у бедного парня, скорей всего, вскипел мозг. Тогда Фредди ещё был никем, а вот Дэвид Боуи уже сверкал поярче многих звёзд. Фредди в тот день пообещал Роджеру, что они станут в тысячу раз круче, и он сдержал своё слово.
Позже они ещё не один раз столкнутся на концертах, и Фредди будет горд, что с самого низа они поднялись на вершину.
— Кого я вижу, так значит, это твой противный голос мешал мне почти целый день? — усмехается Фредди, и улыбка его такая искренняя, что Роджер чувствует неприятный укол ревности, потому что Фредди очень давно не улыбался ему так.
Боуи заваливается в студию, гремя пакетом с бутылками и, расплываясь в счастливой улыбке, машет всем вокруг. Они не слишком хорошо знакомы между собой, с ним общался только Фредди, но, в общем и целом, Роджеру нравится этот чувак: Дэвид Боуи совсем без башни, а Роджер любит таких.
— Ну, так что, красавчики, может, отдохнём и поджемим вместе? — спрашивает незваный гость.
Дикон бросает взгляд в сторону провизии в виде кучи бутылок спиртного и довольно улыбается.
— Это лучшая идея за сегодняшний день, — говорит он и хватает со стола бутылку вина.
Роджер переглядывается с Бри: тот явно не хочет пить и дебоширить, Брайан и раньше не был особым любителем отвязных гулянок, но он молчаливо соглашается с Роджером, что им просто необходимо отвлечься и хоть немного расслабиться, иначе этот альбом сведёт их в могилу.
— А ты умеешь найти к людям подход, Боуи, — усмехается Фред и наливает себе в бокал белого полусладкого.
Что же, по крайней мере Фредди выглядит расслабленным и спокойным, Роджеру этого вполне достаточно, чтобы вечер перешёл из отметки «ноль» немного выше.
Они напиваются довольно быстро, и уже спустя час их джем превращается в бессвязное треньканье по струнам и дикие вопли в микрофон.
— У меня появилась охренительная идея, — говорит довольно подвыпивший Дэвид.
— Чёрт возьми, чувак, меня реально пугают твои идеи, — смеётся Роджер, Боуи нравится ему всё больше и больше. Этот парень каким-то волшебным образом помог разбавить напряжение, царившее в этой студии уже на протяжении нескольких дней.
— Нет, это реально круто, что если мы вместе запишем что-нибудь своё, это будет легендарно, мать вашу, все просто охренеют!
Наверное, будь они немного трезвее, они бы никогда не согласились на это безумие.
— А почему бы и нет? Встряхнём этот жалкий мирок, дорогуши, — оживляется Фредди и подмигивает Роджеру. Глаза у Фредди снова блестят озорным блеском, и у Роджера по спине бежит табун мурашек, он готов согласиться на что угодно, если Фредди и дальше будет смотреть на него так.
— Ты больной на всю голову, но мне это нравится, — фыркает Джон.
Брайан только согласно кивает, он не хочет быть тем, кто портит всё веселье, да и к тому же идея поработать с таким талантливым музыкантом как Боуи ему чертовски нравится.
Именно так и начинается их двадцатичетырехчасовой марафон, заполненный алкоголем и музыкой, и всё бы хорошо, но чем больше растёт градус, тем больше Роджер начинает замечать. Ему действительно нравится Дэвид, и они довольно быстро находят общий язык, но вся эта симпатия довольно быстро пропадает, сменяясь чем-то тёмным и неприятным, когда Роджер видит, как Боуи смотрит на Фреда.
Роджеру уже приходилось видеть такие взгляды, и не один раз, спутать их с чем-то другим просто невозможно. Особенно когда Дэвид поёт с Фредди в один микрофон и склоняется так близко, что они почти соприкасаются губами. У Роджера от злости темнеет в глазах, но Фредди пьян и счастлив, он этого, конечно же, не замечает.
Фредди плюхается на диван рядом с Роджером так близко, как не был уже очень давно, смешливо фыркает, улыбается, не пытаясь скрыть зубов, и игриво бодает Роджера головой. Роджеру хорошо до дрожи в коленках, но одновременно плохо, ведь был бы Фредди трезв, он продолжал бы держать дистанцию и убивать холодом дальше.
— Это будет шедевр, Лиззи, — пьяно тянет Фредди и тянется к столику прямо через Роджера, буквально наваливаясь на него сверху. От Фредди пахнет сигаретами, вином и немного потом, Роджер жадно глотает этот запах и не понимает, отчего чувствует себя так волнительно в этот момент, будто это не Фредди сейчас разлёгся на его коленях, а как минимум мисс Мира.
— Я не сомневаюсь, — усмехается Роджер и с радостью принимает раскуренную до середины сигарету Фредди, жадно вдыхая в себя порцию никотина.
