— Вы так защищаете друг друга, между вами что-то есть? — тут же задает вопрос другая журналистка, из «Guessing creature».

— И опять вопрос не по теме, — прерывает их Сетт. — Следующий!

— Как вы относитесь к Фроджеру? — спрашивает девушка из «Blue gave».

— Не по теме! — уже кричит Сетт. — Ребята, давайте по теме!

— Что такое Фроджер? — спрашивает тихо Фредди, наклоняясь к Уокеру.

— Фрэнк вас просветит после, — говорит Сетт.

Далее следуют несколько вопросов по теме, но толпу уже не остановить. Явное нежелание группы говорить лишнее заводит людей, и совершенно очевидно, что вопросов «не по теме» гораздо больше, чем нормальных. Они так и сыпятся и в основном касаются именно личной жизни ребят. У Фредди кружится голова от переизбытка информации, когда он понимает, в чем вообще их «подозревают» — по-другому и не скажешь. Такого не случалось даже в их времени, когда управы на журналистов не было и в помине.

Фредди не понимает, как можно подумать, будто Джон и Брайан вместе? Или Брайан и Роджер… Или Джон и он… Как можно подумать, что Роджер тайно влюблен в него? Неужели они когда-то давали повод или вели себя неправильно? Фредди не может понять и только рад, что еще никто не увидел очевидного — что это он тайно влюблен в Роджера всю свою жизнь, а не наоборот.

Роджер разваливается в своем кресле, весь красный не то от жары, не то от смущения, и нечаянно задевает своим коленом колено Фредди. Он-то прекрасно знает, что такое Фроджер и остальное, о чем их спрашивают, он дожил до того времени, когда это безумие только начиналось, хотя и не вникал особо — тогда его больше интересовали выпивка, сигареты и желание поскорее покончить со всем. Но вот теперь услужливая память бросает ему парочку моментов для обдумывания, и он не знает, куда себя девать.

Брайан и Дики тоже не в восьмидесятых оставили этот бренный мир, поэтому прекрасно понимают, о чем речь, но этих двоих подобные слухи, похоже, совсем не задевают так сильно. Бри даже ухмыляется, а у Фредди ничего не укладывается в голове.

Наконец Сетт замечает рассеянное состояние Меркьюри и дает отбой, заканчивая пресс-конференцию. Всего они провели перед толпой полтора часа, но у ребят такое чувство, будто прошли сутки.

Роджер облегченно рычит, когда они попадают в приятную прохладу собственной квартиры, и стягивает с себя футболку, совсем не замечая прожигающего взгляда Фредди на своей спине. Он настолько устал, что ему почти все равно, хочется одного — в прохладный душ.

— Я в душ, — бросает он и скрывается за дверью.

Фредди стоит некоторое время на пороге, потом закрывает входную дверь и поднимает футболку Роджера с пола, пока ИИ не приняла ее за мусор. Ткань еще влажная, хранящая тепло тела и едва различимый запах кожи Роджера, пота и антиперспиранта, и он невольно подносит комок ткани к лицу, прикрывая глаза — до того это приятно.

Он даже не задумывается, насколько странно это выглядит, и совершенно не предполагает, что его может кто-нибудь засечь, ведь он в своей квартире, поэтому вздрагивает, когда голос Роджера спрашивает:

— Ты что, нюхаешь мою футболку? — Роджер стоит в полурасстегнутых штанах и босиком, похоже, он уже собирался зайти в душ, но что-то забыл и застал Фредди за этим нелепым занятием.

Фредди теряется и даже пугается, он не знает, что может подумать Роджер, но тот хотя бы не выглядит возмущенным, скорее, позабавленным.

— Эм… я проверял, не пора ли ей на свалку, — находится Фредди.

— Даже не думай об этом! — предупреждает Тейлор. — Она мне нравится.

Он выхватывает футболку из рук замершего столбом друга и уходит в свою комнату, чтобы взять то, что хотел. Он немного обескуражен увиденным, и хотя поначалу, когда он застает Фредди за компрометирующим занятием, его это немного смешит, то потом всё становится непонятным. То, как Фред реагирует, заставляет Роджера придержать свой язык и не отпускать колкие шуточки в его адрес.

У Фредди в глазах страх, смущение и какая-то пронзительная беззащитность, словно Роджер застал его за чем-то личным. Он не может найти веской причины, из-за которой Фредди стоит так волноваться по такому пустяковому поводу, кроме одной невероятной, которая приходит ему в голову, и он уже никак не может перестать думать об этом. Это нелепо — фантазировать о таких вещах. Фредди не мог нюхать его одежду, потому что тащится от запаха Роджера и от него самого, боже, это даже звучит нелепо! Они ведь недавно выяснили, что просто друзья и что никакой пьяный секс не испортит их дружбу. Фредди с радостью принял его извинения и назвал всё случившееся «пьяным недоразумением». Неужели он врал?

— Нет, такого не может быть, — убеждает сам себя Роджер, стоя под душем, но в голову лезут мысли одна похлеще другой.

Ведь он тоже нагло соврал Фредди, что жалеет, извинился, хотя сам совсем не прочь повторения. Что если Фред просто поддакнул ему, что если он тоже испугался потерять их дружбу, а на самом деле…

Роджер включает воду похолоднее, понимая, что всё именно так и могло быть, и ситуация предстает для него совершенно в другом свете. Но он также осознает, что всё это может оказаться его воображением, что он принимает желаемое за действительное, потому что после того, как он понял, что любит Фредди, он стал совсем неадекватно оценивать всё, что касается его друга, хотя и раньше не мог похвастаться особой рассудительностью.

В конце концов, Роджер так и не приходит к однозначному выводу — это совершенно невозможно. Он просто хочет выкинуть подобные мысли из головы и чтобы образ Фредди, прижимающего его футболку к себе, наконец выветрился из его воспоминаний. А еще он изо всех сил гонит от себя странное тепло в груди и бабочек в животе. Его глупое сердце не желает слушать голос разума и бьется слишком часто.

Его эйфорию прерывает письмо от стилиста Люсса Мэрэ, и Роджер стонет. Он совсем забыл о нем, да и теперь его безумная идея не кажется хорошей, но отступить он не может. Знает, если струсит, будет жалеть еще очень долго.

Несколькими часами ранее.

Роджер сам не свой, когда обменивается контактами с Люссом. На самом деле, спроси его,  как он дошел до жизни такой, и он не ответит ничего внятного. Просто когда по окончании фотосессии Мэрэ подкарауливает его у дверей в раздевалку и откровенно подкатывает, Роджер не бьет его по лицу сразу же — это и спасает ситуацию.

— Привет, нас уже представляли, но хотелось бы сделать это лично, — говорит Люсс и протягивает руку. — Ты классно смотришься на фотках, я уже много лет не встречал такого харизматичного лица.

Не похоже, что он хочет поболтать о чем-то важном. Роджер на автомате жмет протянутую руку, ощущая, как внутри него привычно вырастают колючки. Он еще не знает, что надо от него этому Люссу, но уже насторожен.

— Спасибо, — отвечает Роджер и смотрит в глаза напротив. В этих глазах улыбка и доля застенчивости, Мэрэ немного нервничает, и до Роджера, наконец, доходит, что происходит.

Его бросает в жар, и первый порыв — ударить, уйти, запретить приближаться к себе, но невероятным образом Роджер сдерживается. У Мэрэ добрый взгляд, и Роджер не видит там ничего сального, что иногда мелькает во взгляде Теккера, когда тот смотрит на Фредди. Люсс не кажется опасным, он не пытается распускать руки и держит дистанцию. Мэрэ приглашает его на чашечку кофе и не выглядит при этом так, словно хочет затащить Роджера к себе в постель немедленно, похоже, будто он и правда заинтересовался Роджером как личностью. Именно эта ненавязчивость, наверное, и не дает Роджеру повести себя агрессивно.

— Мы могли бы сходить как-нибудь выпить кофе, — предлагает Мэрэ, лучезарно улыбаясь. — Как ты на это смотришь? Я угощаю.

Первая мысль Роджера, конечно же, это категоричный отказ, он даже открывает рот, но старый рефлекс, очевидно, ослабел, учитывая последние события и все сомнения, через которые Роджеру пришлось пройти недавно, — всё это поворачивает ситуацию совершенно в другое русло.

— Почему бы и нет? — отвечает Роджер раньше, чем успевает подумать.