Его язык работает быстрее, чем мозг. Из его рта вылетают слова со скоростью автоматной очереди, и он не успевает ничего предпринять, чтобы заткнуть себя и подумать минуточку:

— Послушай, Фредди, мне очень жаль. Я правда не хотел, чтобы так получилось. Ты же понимаешь, мы были пьяными вдрызг, я вообще ничего не соображал, так что давай просто забудем об этом, и всё будет как прежде?

Роджер совсем не хотел этого говорить. Конечно же, дело не в алкоголе, сейчас Роджер трезв, а желание целовать Фредди, кажется, стало только больше. Роджер ненавидит себя за эти тошнотворно клишированные фразы, но он не знает, как спасти их дружбу, возможно, он слишком глуп, чтобы придумать что-то поумней, но мысль списать все безумства на выпивку кажется ему спасительной. Вдруг Фредди сжалится и позволит ему и дальше оставаться рядом?

Не то чтобы Фредди ожидал чего-то другого, но в груди все равно неприятно колет, а по телу разливается мертвецкий холод. Недолго он летал в облаках. Падать на землю всегда больно. Фредди уже до жути устал каждый раз валиться наземь, сколько ещё можно верить в невозможное? Конечно, Роджер жалеет, как он вообще мог подумать, что тот рад прыгнуть к нему в объятия? Фредди не заслуживает Роджера, и то, что теперь его тело снова молодо и здорово, вовсе не изменило этого.

— Конечно, — говорит он через силу. Во рту становится горько, а к горлу подступает тошнота. — Просто не будем больше так напиваться.

— Ты правда не злишься? — Роджер, похоже, начинает слегка отмирать и расслабляться.

Конечно, Фредди понимает, что неловкость еще долго будет между ними, но он уверен, что сможет это преодолеть, потому что ради Роджера он точно сможет всё, что угодно. Ради Роджера он готов раз за разом прокручивать в своём сердце нож.

— Роджер, твоя дружба для меня — это всё. Я не могу злиться на тебя из-за этого… пьяного недоразумения, ты ни в чем не виноват, — Фредди очень тяжело называть то, что произошло между ними, недоразумением, в конце концов, он мечтал об этом всю жизнь, но он старается. По крайней мере, у Фредди была эта ночь с Роджером, и это вообще-то куда больше, чем он смел надеяться.

— Виноват, — не соглашается Роджер. Это он полез к Фредди, хотя не имел на это права.

Роджер понимает, что его чувства просто рвут его изнутри, требуя выхода, а потому с каждым днём будет становиться лишь хуже, но он сделает всё, чтобы засунуть их так далеко, как только возможно, он не позволит себе потерять Фредди ещё раз, в этот раз он будет рядом так долго, как только позволит сам Фред.

Фредди не хочет спорить с ним, потому что, раз уж на то пошло, то лучше будет закрыть эту тему поскорее, раз и навсегда. Пусть это останется лишь одним из самых дорогих воспоминаний в его жизни, Фредди благодарен и за это.

— Это уже не важно, — говорит он и старается, чтобы голос не звучал так убито.

Аппетит вдруг пропадает, хотя пятью минутами ранее урчало в животе, но он на всякий случай спрашивает, не хочет ли Роджер есть, и тот предсказуемо отказывается. Фредди кажется, что он видит в голубых глазах грусть, но быстро успокаивает себя: вероятно, ему просто показалось. В одном он уверен точно — им двоим еще долго не будет легко, но Фредди готов пожертвовать своим спокойствием, лишь бы Роджер и дальше оставался рядом.

====== Under pressure ======

Фредди все-таки удается уснуть, потому что измученный пьянкой организм берет свое. Когда он просыпается, Фиона сообщает, что уже 19:03 вечера и что ему на почту пришло важное уведомление. Фредди мог бы и сам справляться с тренькающими сообщениями у себя в голове, но ему реально это не нравится, поэтому он делает всё через ИИ. Он просит ее вывести на голоэкран все сообщения. Всего их три. Одно от Фрэнка — он сообщает, что позвонит вечером по поводу завтрашней пресс-конференции, второе от мистера Теккера и последнее — из министерства внутренних дел по борьбе с мелкими нарушениями.

Теккер не пишет ничего особенного: рассыпается в поздравлениях и обещает зайти, правда, не уточняет когда, но Фредди надеется, что не скоро. Он думает написать ему ответ, чтобы сообщить, что они все очень заняты для того, чтобы принимать гостей, но, когда открывает последнее письмо, все мысли вылетают у него из головы. Оказывается, ему выписали штраф, довольно внушительный для того, чтобы почувствовать возмущение.

«… Нарушение протокола безопасности… Запрещенные соединения в вентиляции… остаточные пробы воздуха выявили в вашей квартире никотин…» — он с трудом верит написанному и понимает лишь частями.

— Что это, мать твою, такое?! — вырывается у него. — Фиона!

— Как я уже говорила, отключение датчиков пробы воздуха — это нарушение протокола, — сообщает Фиона.

— Но разве я разрешал включать их обратно? — удивляется Фредди. — Что за самодеятельность, из-за этого нас запалили!

— Это не самодеятельность, я следую правилам. Датчики пробы воздуха не могут быть отключены более чем на один час, а запах никотина очень стойкий. Его пары осели на стенах и вентиляции, и, думаю, потребуется специальная обработка и дезинфекция, иначе вас будут штрафовать каждый день.

— Черт возьми, — снова ругается Фредди.

— Хочу предупредить, что после пяти штрафов вас могут вызвать в участок. Я бы советовала вам не делать ничего подобного в жилых помещениях.

— Но как же Уэмбли? — вырывается у Фредди.

— Уэмбли — общественное место, кроме того, этот красавчик сам себе на уме. Спросите у него.

Фредди совершенно не хочет ничего спрашивать у Уэмбли, он лишь клянет себя за непредусмотрительность, надо было всё как следует разузнать, прежде чем хвататься за сигареты. Фиона соглашается провести генеральную уборку от табачного дыма у него в квартире, а также в вентиляции, но сообщает, что управляющая компания за чистку вентиляции выставит счет. Фредди смиряется с этим фактом и оплачивает штрафы.

— Только под диваном не убирай, — просит он.

Он не знает, насколько осведомлена Фиона о том, что было вчера, но когда она говорит, что конфискация контрабанды не входит в ее обязанности и Фредди может не волноваться, то вздыхает с некоторым облегчением. Все-таки иметь на домашнем обслуживании ИИ, который будет слишком много на себя брать, — не мечта его жизни.

Он плетется в душ, краем сознания подмечая, что Роджер, похоже, сюсюкается с Дилайлой на кухне, и встает под прохладные струи, льющиеся прямо с потолка. Фредди погружается в свои неутешительные мысли по поводу Роджера, а также вяло думает о том, что, похоже, ему так всю жизнь и суждено жить одному и смотреть, как любовь всей его жизни строит свои отношения с другими. Потом, возможно, он тоже найдет себе кого-нибудь, вот только подобная перспектива не вызывает у него никакой радости.

Роджер, погружённый в свои безрадостные мысли, сидит на кухне уже около часа, почёсывая за ухом задремавшую у него на руках Дилайлу, он не хочет, чтобы Фредди видел его в таком состоянии, потому как тогда тот может начать задавать вопросы, а ответы на них Роджер не готов произнести вслух. Случившееся серьёзно выбило его из колеи, он хочет и не хочет забыть об этом одновременно сильно, ведь, с одной стороны, эта ночь — лучшее, что случалось с ним в жизни, а с другой — он чуть не похерил их с Фредди дружбу, не сумев сдержать своих чувств.

Если честно, Роджер совсем не представляет, как он будет держаться дальше, ведь теперь, после того, как он узнал, как это — целовать Фредди, быть с ним, он едва ли сможет даже посмотреть на кого-то другого. Роджер думает, что ему было куда легче жить до того, как он осознал всю подоплёку своих чувств, но также он понимает, что это ложь, так как легко не было никогда. Кажется, Вселенная просто издевается над ним.

Из нерадостных мыслей его выводит вызов, сообщающий о госте, и Роджер, не особо задумываясь, плетётся к дверям, ожидая увидеть там Брайана или Дики — они сегодня ещё не заходили — он даже не смотрит на голоэкран, а просто открывает двери, неожиданно встречаясь лицом к лицу с Теккером.