— Я говорил тебе постелить сюда что-нибудь, так что теперь не жалуйся, — фыркает Роджер и заливисто смеётся в ответ на хмурый взгляд Фреда.

— Вы как супруги, ей богу, — усмехается Брайан, наслаждаясь видом своих пьяных друзей.

— Каждое утро задаю себе вопрос, что такого я натворил, чтобы получить себе в супруги это чудовище, — воодушевлённо отвечает Фредди, на что Брайан и Джон весело смеются.

— Неблагодарная скотина, не подходи ко мне больше, — смешно надув губы, фыркает Роджер и пихает Фредди ногами, но тот прекрасно видит, что глаза Роджера смеются. Он хватает его брыкающуюся ногу под коленкой и начинает щекотать.

Роджер заливисто смеётся и всеми силами пытается вырваться, но только валится на пол, прямо в ноги к Фреду, бутылка из-под вина разливается прямо на ковёр.

— Кажется, тут уже начались брачные игрища, — усмехается Джон, пытаясь сфокусировать взгляд на Брайане.

Брайан счастлив за своих друзей, если честно, он не помнит, когда Роджер в последний раз был таким весёлым. Кажется, он не улыбался так искренне и не был так по-детски счастлив с того самого дня, как узнал о том, что Фредди болен, поэтому то, что он видит сейчас, заставляет его тоже радостно улыбаться.

— Да уж, нам, наверное, пора, — говорит Брайан и встаёт с кресла. На улице уже глубокая ночь.

— Ну, нет, куда вы собрались, время детское, — хнычет Роджер, всё ещё валяющийся в ногах Фреда.

— Три часа ночи, а мы все устали, так что продолжим завтра, — отвечает Брайан и помогает пьяному Дики подняться на ноги. Тот почти сразу повисает на нём, словно мешок с картошкой.

— Сказал человек, который целый вечер цедил пару бутылок безалкогольного пива, — фыркает Фредди.

— Должен же хоть кто-то быть адекватен, — усмехается Брайан, Дики, кажется, уже спит, повиснув на его плече.

— Ой, вали уже, как я вообще тебя терплю, самый нудный человек в мире, — ворчливо отзывается Роджер и кидает в Мэя подушкой, к слову сказать, абсолютно мимо, что ещё раз говорит о том, как он пьян.

Брайан улыбается, бросая напоследок взгляд в сторону Фредди и Роджера и, с трудом утаскивая Джона за собой, уходит из квартиры, оставляя её хозяев наедине.

Когда за ребятами закрывается входная дверь, Фредди не с первого раза удается схватить Роджера за руки, чтобы поднять с пола. Он дергает его на себя, и тот седлает колени Фредди, словно какая-то порнозвезда. Они смеются, у обоих комната немного плывет перед глазами, и лицо Роджера видится слегка нечетко, но оно так близко, что у Меркьюри перехватывает дух.

Он по привычке, почти на автомате, запускает пальцы в волосы Роджера, взлохмачивая их, кончиками пальцев надавливая на кожу и массируя, и Роджер блаженно стонет, закрывая глаза, а у Фредди от этого стона все просто переворачивается. Наверное, Роджер сам не понимает, что творит с ним, когда так чувственно ерзает на его коленях черт знает зачем. Руки Роджера, лежащие на его плечах, легко скользят вниз, проезжаются по его груди и обратно, сжимая футболку, которую Фредди немедленно хочет снять. Он не может контролировать свои руки, свой голос и свои мысли. Фред обхватывает лицо Роджера руками, тыкается в его лоб своим, и замирает так на какое-то время, закрыв глаза.

Он чувствует дыхание Роджера на своих губах, чувствует его горячие пальцы на своем затылке и шее, его руки обжигают кожу, и Фредди не может соображать в такой ситуации. К счастью, Роджер вдруг смеется, разряжая обстановку, и скатывается с колен Фредди на диван. Фредди не может понять, что творится в его голове, но коленям становится холодно и одиноко, поэтому он тянет руку за Тейлором и хватает его за бедро — так гораздо правильнее.

На несколько секунд в комнате повисает уютная тишина, Фредди смотрит на улыбающегося Роджера и улыбается в ответ, совсем не замечая, как его пальцы медленно поглаживают его ногу.

— У меня кое-что есть для тебя, — загадочно произносит Фред низким хрипловатым голосом, отчего у Роджера по спине бегут мурашки, а нога, за которую держится Фред, приятно немеет.

— Интригующе. Ты, наверное, купил ещё одного кота? — смеётся Роджер, он почему-то уверен, что Дилайлой дело не ограничится.

— О, поверь, милый, это тебе понравится куда больше, — отвечает Фредди, а пьяный мозг Роджера уже рисует в его воображении развратные картины с вокалистом в главной роли.

Роджер уверен, это не должно было прозвучать пошло или сексуально, но почему-то звучит именно так. Роджер вообще чувствует себя словно натянутая струна, не в силах оторвать своего взгляда от Фредди. И ему хочется делать всякие глупости, страх быть раскрытым куда-то пропал, а Фредди до того свой в стельку, что, кажется, с ним можно все.

Фредди тем временем, пьяно покачиваясь, поднимается с дивана и нетвёрдой походкой идёт в прихожую. Роджеру вдруг становится одиноко, он хочет немедленно вернуть Фредди обратно, поэтому он тихо хныкает, надувает губы и лягает ногой воздух, а потом смеется сам над собой. К счастью, Фредди не заставляет его долго ждать. У него на губах играет поистине дьявольская улыбка, а глаза блестят пьяным, озорным блеском.

Фред возвращается на диван и, всё так же загадочно улыбаясь, держит в руках то, что заставляет Роджера охренеть.

— Сегодня я твоя фея-крёстная, дорогуша, — усмехается Фредди.

— Ты мой Бог, Фред! Где ты это достал? — не сдерживая своей радости, отзывается Роджер.

Он чертовски сильно скучает по сигаретам, несмотря на то, что доктор уверял — он чист. Прежде, по молодости, Роджер не один раз пытался справиться с пагубной привычкой, но после девяносто первого всё стало неважным, и сигареты часто помогали успокоить нервы. Видимо, это действительно нечто психологическое.

— Не поверишь, но это подарок от Леннона, — фыркает Фредди и протягивает Роджеру сигарету, — Фиона, дорогуша, будь добра, включи приватный режим и особенно обрати внимание на датчики пробы воздуха.

— Хочу напомнить, что отключение датчиков пробы воздуха является нарушением протокола, — мгновенно отзывается ИИ.

Фредди тяжело вздыхает и возводит глаза к потолку.

— Хочу напомнить, что это наша квартира. Нам нужно кое-что проверить, поэтому не спорь и делай, как я сказал, — приказывает Фредди.

У Роджера становится тепло на сердце, когда Фредди говорит «наша квартира», это мелочи, конечно, но ему кажется это очень важным. Фредди прожил с Джимом Хаттоном долгих шесть лет, но никогда его дом не был их домом, а значит, у Роджера есть право считать себя особенным.

Как только ИИ отключает датчики, Фредди подкуривает себе, а после Роджеру, блаженно затягиваясь. Он уже успел покурить сегодня, но, несмотря на это, желание курить не становится меньше, всё выглядит так, словно у него какая-то психологическая зависимость от сигарет.

Для Роджера это первая сигарета в новом мире, он с наслаждением вдыхает порцию никотина и даже постанывает от удовольствия, прикрывая глаза. Он даже не думал, что когда-нибудь будет так радоваться обычным сигаретам, он ведь, черт возьми, ненавидит их.

— Обожаю Леннона, — выдыхая дым, говорит Роджер.

Фредди прищуривает глаза и толкает разомлевшего Роджера в плечо:

— Вообще-то, это я тебе их принёс.

Роджер смеётся и придвигается к Фредди ближе, переплетая свои ноги с его. Какое-то время они шутливо соревнуются, чьи ноги будут сверху, и это почему-то смешит обоих.

— Не ревнуй, ты вне конкуренции, — шутливо бросает Роджер, когда они наконец успокаиваются, а их нижние конечности сплетены так, что непонятно теперь, как их распутать. — Может быть, в следующий раз Майкл Джексон подгонит тебе травки? — предполагает Роджер.

— Я долбил кокаин в его гостиной, Роджер, не думаю, что он захочет меня видеть, — фыркает Фредди.

— Тогда, возможно, он подарит тебе ламу, — подкалывает его Роджер, вспоминая совместную работу Фредди и Джексона — эти два гения всё же не сошлись характерами.

Фредди в ответ лишь смотрит на него странным, блестящим взглядом своих миндальных глаз, и Роджер не может отвести своих, до того Фредди завораживает его. Его черные волосы растрепались и в беспорядке рассыпались по плечам, от концертной прически не осталось и следа, он такой чертовски красивый, что у Роджера перехватывает дыхание. Они докуривают до самого фильтра, не спуская друг с друга глаз, и Роджер чувствует себя таким расслабленным и возбужденным одновременно, как никогда.