— Знаешь, по-моему, я скоро поседею, — говорит он. — Если тебя не смутит седой чувак рядом с тобой на свадьбе, то я согласен.

Он чувствует себя разбитым, несмотря на то, что поспал, но видеть улыбающегося Роджера до того приятно, что он сам невольно улыбается, представляя себя поседевшим.

— Тогда… — хитро продолжает улыбаться Роджер и лезет забинтованной рукой под подушку. — Я хочу, чтобы ты принял от меня этот подарок.

Он раскрывает пальцы, и Фредди видит на его ладони простое кольцо с гравировкой по ободку.

— Знаю, сейчас так никто не делает, да и ты не девушка, но мне очень хочется… Я напечатал его ночью, пока ты спал, — говорит Роджер смущенно.

Фредди берет кольцо, чувствуя, как в сердце возвращается прежнее спокойствие и радость, и снова едва сдерживает слезы счастья.

«Freddie and Roger Forever» — стелятся ровные буквы по гладкой поверхности, и у Фредди перехватывает дух, потому что это еще одно, казалось бы, несбыточное желание, о котором он мечтал когда-то. У него ком застревает в горле, мешая говорить, когда он произносит тихое и вымученное:

— Мне нравится.

Роджер видит, как Фредди растроган, и это самое приятное зрелище, а еще ему легко оттого, что Фредди согласен и не воспринимает его предложение как-то иначе, чем с радостью. Роджеру кажется, что он самый счастливый человек на планете в этот момент, и хотя все эти «русские горки» вымотали его не меньше, он находит в себе силы на инициативу, потому что Фредди сейчас тот, за кем хочется ухаживать и ограждать от всех бед.

Он забирает кольцо из онемевших рук застывшего от восторга Меркьюри и надевает на его безымянный палец. Кольцо садится идеально.

— Кто-то теперь должен поцеловать невесту, — полушутя произносит Роджер, но все с такой же нежностью берет его лицо в ладони и легко целует в губы.

Фредди застывает под этими легкими прикосновениями губ и просто дышит, наслаждается и словно оттаивает от всего ужаса, что пришлось пережить накануне. Нежность Роджера лучше всякого лекарства залечивает его сердечные раны.

Роджер гладит его по щекам и отстраняется, заглядывая в глаза, по коже скользит немного шершавая повязка, щекоча отросшую за ночь щетину, и тут только Фредди вспоминает, что хитрюга ускользнул от одного очень важного ответа.

— Что у тебя с рукой? — спрашивает он еще раз.

— Ерунда, — пытается отвертеться Роджер, но для Фредди ничего не ерунда, если это связано с Роджером, поэтому он смотрит на него своим фирменным взглядом и Роджер снова фыркает и закатывает глаза. — Упал в ванной, поскользнулся. Фиона напечатала мне лекарство, и рука уже почти в порядке… — врет он, но опять натыкается на скептический взгляд.

Роджеру не очень хочется рассказывать, как он покалечил сам себя в попытках заглушить боль душевную физической, но и отмалчиваться нет смысла, ведь Фредди, похоже, уже что-то подозревает.

— Ладно, я подрался со стеной. Зато у меня прояснилось в мозгах, это было нужно, — вздыхает Роджер и ждет причитаний Фредди, но тот не говорит ни слова упрека, лишь берет его забинтованную руку и не спеша целует каждый палец.

Роджер сглатывает ком в горле, не в силах отвести взгляд, и чувствует, как сердце ускоряет свой бег, когда губы Фредди с пальцев медленно переходят на запястье, обжигая голубые венки. Ради таких моментов он согласен ломать себе пальцы хоть каждый день, и он бы хотел, чтобы этот миг не заканчивался никогда! Но идиллию грубо прерывает Фиона, влезая своим громким голосом в тишину спальни:

— Доброе утро, Фредди, ты просил напомнить тебе сегодня в 10:00, что осталось два дня до свадьбы МакКартни и Леннона и пора искать подарки! Надеюсь, ты хорошо спал.

— Черт, я совсем забыл о свадьбе… — говорит Фред.

Роджер стонет и падает лицом в подушку — он тоже забыл про свадьбу. У них сегодня репетиция с 12:00 и допоздна, а тут еще подарки! Они точно не успеют, чем-то придется пожертвовать.

— Я хочу кофе, много кофе, для начала, и большой-пребольшой сытный завтрак, — вздыхает Фредди и сползает с кровати. — Чувствую себя старичком, — констатирует он.

Контрастный душ приводит его в более менее нормальное состояние, и он выходит на кухню, почти чувствуя себя снова человеком, для которого за окном светит солнце. Хотя зачем ему солнце за окном, если у него есть свое собственное, личное солнышко? Фредди чмокает Роджера в мокрые волосы, вдыхает терпкий аромат его шампуня и смотрит на приготовленный завтрак.

— Ты избалуешь меня, дорогой мой, — говорит он.

— Я только «за», — соглашается Роджер.

Во время завтрака они разрабатывают план действий на сегодняшний день. Репетицию решено отложить на вечер или отменить вообще — все будет зависеть от того, как быстро они смогут определиться с подарками для Пола и Джона. Роджер осторожно отсылает сообщения в чат Дики и Брайану, чтобы узнать, спят они еще или нет, но сообщения так и остаются непрочитанными.

— Наверняка спят, — решает Фредди и тяжело опускается на диван в гостиной, ему тоже хочется спать, вчера он так перенервничал, что нескольких часов сна оказалось недостаточно, но он борется с усталостью как может.

Роджер нагло наваливается на него сверху и удобно устраивает голову у него на груди. Его волосы тыкаются Фредди в нос, щекоча лицо, и тот вплетает свои пальцы в непослушные пушистые пряди, убирая их назад, оттягивая и заставляя Роджера посмотреть на себя. Тот послушно поднимает лицо, а потом подается вперед и целует Фредди в губы, нежно причмокивая и покусывая. У Фредди просто невероятный рот, и у Роджера слабость к его губам, наверное, поэтому он постоянно смотрит на них, надеясь, что не похож на маньяка. Фредди отвечает ему лениво и сонно, его тело расслаблено, и, несмотря на то, что в этом поцелуе нет никакого намека на продолжение, Роджеру становится так уютно и хорошо, словно все горести и печали покинули наконец их тесный мирок навсегда.

Фредди блаженно выдыхает ему в рот, обнимает руками за талию, и в его движениях чувствуется столько нежности, что Роджер растекается лужицей на его груди словно какая-то кошка. Он опускает голову обратно на его грудь и слушает, как стучит сердце, они сонно молчат, только обнимаются, наслаждаясь тишиной и покоем. Роджер почти засыпает, когда Дилайла залезает ему на спину и устраивается там, начиная щипаться когтями и урчать, ее коготочки еще маленькие и не причиняют боль, это чертовски приятно. Фредди тихо смеется и гладит ее, а Роджер все-таки погружается в дрему.

Фредди будит его часа через полтора легкими касаниями и поцелуями в макушку.

— Просыпайся, красотка, — шепчет он так, что у Роджера мурашки по телу бегут. — Я уже сросся с диваном.

Роджер счастливо улыбается и сползает с Фредди, заглядывая в его лицо. Снова хочется целоваться и обниматься, но приходится умерить свой пыл. Время приближается к двенадцати, а Бри и Дики все еще не отвечают на сообщения, и это уже начинает напрягать. Парни решают, что пора подключать тяжелую артиллерию, ведь на двенадцать у них назначена репетиция, а они так и не узнали мнения ребят по поводу ее отмены. Сначала они звонят им, но их чипы по-прежнему заблокированы, так что добраться до них можно только физическим путем, поэтому они выходят в коридор и звонят прямо в двери их квартир.

Первой открывается дверь квартиры Брайана, вот только на пороге стоит, кутаясь в халат, совсем не Брайан, а лохматый и заспанный Дики. Роджер даже некоторое время думает, что ошибся дверью.

— Вы что, поменялись жильем? — спрашивает он первое адекватное, что приходит ему на ум.

— Мы начали думать всякое, — говорит Фред.

— Мы не спали всю ночь, — отвечает Дики хмуро и окидывает Фредди и Роджера таким же, как и голос, хмурым взглядом, потом разворачивается и сует босые ноги в тапочки, стоящие у двери, и Роджер в последнюю секунду успевает заметить глянцево-черный лак у него на ногтях.

Стойте-ка… Что?!

— Э… Дики… — начинает он, еще сам не зная, что хочет сказать, или, может быть, спросить, он даже не уверен, хочет ли вообще знать о том, как и почему случилось то, что случилось.