1990
Роджер вовсе не тщеславный, он никогда не ловил звёздную болезнь, разве что совсем немного в семидесятых, когда слава свалилась им на голову так резко, что, наверное, никто бы не устоял. Никто из них не знал полумер, они хотели всего и сразу. Роджер считал, что они имели права требовать больше, ведь других таких нет, но что самое главное — у них есть самая яркая звезда, Роджер знает: Фредди горит ярче других, и никто не сможет даже вполовину сиять как он. Поэтому Роджер любит получать награды — это признание, дань их творчеству, и осознание: всё делается не зря. Роджер правда обожает награды, вот только теперь ему уже всё равно.
— Нужно ему позвонить, — разрывая тягучую тишину, говорит Джон.
Люди постепенно начинают расходиться, даже журналисты теряют к ним всякий интерес: Фредди Меркьюри не приехал, а значит, они не получат фотографий, которые можно напечатать на развороте и долго обсуждать, чем болен вокалист и как скоро он умрёт. Роджер ненавидит прессу, эти люди вызывают в нём физическое отторжение, и если бы он мог, уже давно застрелил бы каждого. Они ничего не знают о Фредди, лишь без конца поливают его грязью.
— Не стоит, мы зайдём к нему завтра, — тяжело вздыхает Брайан, а глаза его полны жалости и тоски.
Роджер чувствует, как в воздухе зависают невысказанные слова: он не придет, потому что болен, потому что с трудом держится на ногах, потому что никто не в силах ему помочь.
Роджер не знает, кого жалеют ребята — его или себя, но каждая фраза о Фредди теперь будто продумана заранее, словно они боятся сказать что-то не то, словно Роджеру может быть ещё хуже, чем уже есть.
— Нужно идти, — напоминает Бри.
Им и правда пора: вручение премии, а после вечеринка в их честь, вот только праздновать двадцатилетие группы без Фредди Роджер совсем не хочет, какая они, к чёрту, группа, если Фредди рядом нет. Роджер не знает, что думают Дики и Бри на этот счёт, но он уверен, если не станет Фредди — Queen умрёт.
— Идите, я подожду, — хрипло отзывается он и вглядывается вдаль, словно может отыскать там Фредди.
Дики неловко опускает взгляд в пол, а Брайан, наоборот, рассматривает ночное звёздное небо — конечно же, они никуда не уйдут. Брайан почти уверен, что Фредди не сможет приехать, но если Роджер хочет ждать, они будут ждать вместе с ним, столько, сколько потребуется.
Роджер звонил Фредди утром, но трубку снял Джим, он сказал, что Фредди плохо себя чувствует, но уже пару секунд спустя Фредди вырвал телефон и заверил, что всё хорошо. Роджер знает, что Фредди ему врёт, он единственный, кому не говорят правды, но Роджер не слепой. Тем не менее он продолжает ждать, он простоит тут всю ночь, потому что награды, вечеринки и всё остальное просто не имеет значения, лучше Роджер встретит эту дату у Фреда под дверью, чем позволит себе веселиться без него.
Они уже теряют всякую надежду, когда из-за угла вдруг выворачивает шикарный кремовый роллс-ройс, и Роджер чувствует, как в груди распускается тугой узел и сердце замирает в предвкушении. Он знает, кто это, он не может не знать. Фредди очень ценит красоту, он любит дорогие вещи и дорогие машины, он всегда стремится, чтобы всё выглядело безупречно, болезнь не смогла его сломить, и Фредди раз за разом доказывает, что сильнее любых ударов судьбы.
Фред выходит из машины и словно светится. На нём идеально выглаженный шикарный костюм под цвет машины, а на губах играет лёгкая, беззаботная улыбка, никто не знает, чего ему стоит этот выход, но Роджера переполняет щемящая нежность и восторг: Фредди держится как английская королева, гордо шествуя мимо редких журналистов, которые были более терпеливы и дождались своей сенсации. Фредди тяжело идти, но он улыбается, Фредди тяжело дышать, но он приехал, он не пожелал оставаться дома, потому что знает, как важно им быть в этот день всем вместе. Таких людей как Фредди больше нет.
— Чего такие кислые лица, дорогуши? — говорит он, как только подходит ближе.
Брайан улыбается, а в уголках его глаз блестят невыплаканные слёзы, когда он обнимает Фредди, будучи не в силах сдержать эмоции.
— Обычно ты более красноречив по поводу моих опозданий, — смеётся Фредди, отплевываясь от курчавых волос.
Роджер видит, что Фредди немного потряхивает, хотя на улице далеко не так холодно.
— Рад, что ты приехал, — улыбается Дики, и тоже приобнимает его за плечи.
Фредди улыбается и поправляет Джону воротник, у него такие худые руки, всё с теми же длинными пальцами, которые Роджеру вдруг хочется согреть своим дыханием. Только сейчас он замечает, что стоит молча как последний идиот, пока Фредди не сводит с него пристального взгляда своих бездонных чёрных глаз. Роджер резко подаётся вперёд и крепко прижимает хрупкое, тонкое тело к себе, утыкаясь лицом в чужую шею, чтобы не дать журналистам нащёлкать его плачущую физиономию.
— Я знал, что ты приедешь, — тихо шепчет Роджер, чувствуя, как пальцы Фредди отчаянно вцепляются в его рубашку.
— Я ведь тебе обещал, — отвечает Фред, и голос его полон тепла, он согревает Роджера, словно пуховое одеяло.
Они как будто прирастают друг к другу, не в силах разорвать эти объятия. Роджер не хочет выпускать Фредди из своих рук, он готов стоять так вечность, только бы время остановилось. Роджер готов на всё, лишь бы вселенная не отбирала у него Фредди, он этого не переживёт.
Брайану страшно: Роджер как раненое животное, жмётся к Фреду, будто тот — его единственное спасение. Бри не в силах спасти Фредди, но самое страшное, что он не знает, как спасти Роджера, как заставить его смириться, ведь в каждом взгляде, в каждом движении Брайан видит надежду, она словно мерцающий огонёк вдали горит в его глазах, Роджер не верит, что Фредди не спасти. Он просто ждет, когда тот поправится и болезнь уйдёт, и самое ужасное — он действительно в это верит.
— Нужно идти, — говорит Фред и немного отстраняется, чтобы заглянуть в голубые глаза.
Ему больно видеть там грусть и тоску, он заставил себя встать с кровати, влезть в этот костюм и час потратить на макияж, только бы Роджер не грустил. Фредди почти уверен: если бы не Роджер, он бы ни за что не протянул так долго.
Тейлор кивает и расправляет плечи, он берёт себя в руки и улыбается, потому что Фредди приехал и он не имеет права хандрить в такой замечательный день.
Им вручают награду за выдающийся вклад в Британскую музыку, речь Фредди непривычно коротка, но самое главное — он здесь, он показал всем этим людям, что не валяется при смерти в своей постели, и Роджер гордится им. Фредди сильный, смелый и словно вообще неземной.
Они как в старые добрые времена все вместе отправляются на вечеринку в Граучо- клуб. Фредди кажется, что к нему возвращаются силы, ведь Роджер смеется, утыкаясь носом в его плечо, и шутливо цапается с Брайаном, не отходя от Фредди даже на пару шагов.
— Выпьем за наш юбилей, девчонки, — усмехается Дики, как только они занимают свой столик в уютной полутьме.
Фредди с сожалением посматривает на бутылку шампанского и с тяжёлым вздохом берёт в руки стакан сока — увы, алкоголь плохо сочетается с лекарствами.
Роджер тоже отставляет свой стакан, Брайан и Дики переглядываются между собой и делают то же самое.
— Не нужно этой глупой солидарности, — просит Фредди, он вовсе не хочет лишать своих друзей веселья, он здесь не для того, чтобы испортить им вечер.
— Никто и не говорит о солидарности, мне лично ещё жену встречать, Вероника мне голову оторвет, если снова напьюсь, — фыркает Дики.
Брайан согласно кивает.
У Роджера, в общем-то, нет оправданий, да ему и не нужно, все, что он делает, — ради Фредди, и тому придётся с этим смириться.
Фредди смешливо закатывает глаза, с наигранным неодобрением цокает языком, но принимает этот жест, осознавая, насколько, в сущности, он счастливый человек — не каждому достаются такие друзья.
Впрочем, им весело и без алкоголя, позже к ним присоединяется Вероника, и Дики уводит её на танцпол, Брайана для важного разговора утаскивает Майами, а Фредди и Роджер наконец-то остаются одни.
