Он вообще себя чувствует словно посреди боевых действий.
— Отличная идея, — оживлённо бросает Юля. — Но сначала можно немного расслабиться.
Пчëлкина ставит на стол бутылку хорошего рома, и, на удивление, никто не отказывается. Игорь — не большой поклонник алкоголя, но сейчас ему это необходимо, как никогда. Даже Дубин решается поддержать компанию.
С бутылкой их четвёрка расправляется за пару часов. Разговоры становятся более-менее безобидными. Впрочем, Денис большую часть времени просто молчит. Когда Юля уже становится весёлой и в глазах её загорается пьяный блеск, она отправляется на поиски ещё одной бутылки и по возвращении предлагает:
— Ну, что, правда или действие?
Энтузиазма девушки никто особо не разделяет. Денис поднимается с полки, нащупав в кармане пачку сигарет.
— Я курить, — коротко бросает он и быстро выходит из купе.
Игорь не понимает зачем, но идёт следом.
В тамбуре темно, за окнами бесконечной полосой проносится густой лес, и ни одного фонаря — только свет луны иногда заглядывает в окна, освещая отрешённое лицо Дениса и серебряными нитями путаясь в его волосах.
Игорь замирает напротив и смотрит, как губы Титова обхватывают фильтр и выпускают серый дым в потолок. Денис глубоко затягивается, отчего остро очерченные скулы ещё ярче выделяются на худом лице.
— Ну, чего ты постоянно ходишь за мной, товарищ майор? — тяжело вздыхает он, смотря на Игоря этим своим вечно обречённым взглядом.
— Сам ведь помочь просил, — без задней мысли отвечает Гром.
Денис невесело усмехается и заправляет за ухо чёлку, вечно падающую на глаза.
— Помочь найти мудака, а не снаряжаться моим телохранителем.
В этой темноте глаза Титова кажутся совсем чёрными и словно затягивают куда-то в омут, где чертей, кажется, хоть отбавляй.
— Может, мне компания твоя по душе.
Денис чувствует, как предательское сердце пропускает пару ударов, и до боли впивается в ладони короткими ногтями. Почему сейчас? Почему всё в его жизни через задницу?
— Послушай, бро, у тебя ведь есть уже компания. Пчёлкина твоя смотрит на тебя как на героя комиксов, и пацан ещё этот белобрысый… Вот за ними и присматривай, а меня в покое оставь.
Денис порывается уйти, но Игорь действует быстрее — хватает резко, на инстинктах, и прижимает спиной к пыльной стене. Гром секунду смотрит в испуганные медово-карие глаза, и эти эмоции нравятся ему куда больше бесконечного равнодушия. Игорь ловит горячее дыхание, прежде чем накрыть своими губами чужие.
Губы у Дениса немного сухие, но мягкие, с ярким привкусом табака и рома. Игорю нравится. Ровно так же, как в их первую ночь. Только сейчас даже лучше, потому что целует он не выдуманного Ваню, а Дениса Титова, самого настоящего, с его язвительностью и холодом, с тоской в карих глазах.
Денис подаётся навстречу, отвечает с не меньшей страстью, пробираясь своими маленькими ладошками под футболку, но в следующую секунду будто приходит в себя — резко отталкивает Грома с непонятно откуда взявшейся силой и дышит загнанно, тыльной стороной ладони вытирая губы.
— Что тебе нужно от меня вообще? — почти что кричит он, яростно сверкая глазами. — Трахаться хочешь? Так рыжую свою завали! Хрена до меня докопался?
— Да не в сексе дело ведь! — тоже чрезмерно эмоционально бросает Игорь.
— Тем более! Не ходи за мной и вообще не привязывайся! Хорошо это не закончится, поверь.
Денис ускользает тенью, оставляя Грома наедине с собственными мыслями и стуком колёс.
Не привязывайся.
Но что, если он уже?..
========== Что у тебя в голове? ==========
На станцию они прибывают ранним утром. Сейчас явно не больше пяти.
Солнце ещё прячется за горизонтом, и кожу холодит утренняя прохлада — от вчерашней жары ни осталось и следа. По полям гуляет густой туман, отчего отсюда совсем не видно близлежащие деревни.
Игорь ёжится от холода и смотрит на Дениса, который, предварительно вытащив из рюкзака толстовку, натягивает её поверх своей безразмерной футболки.
Игорь не разбалован тёплым климатом от слова совсем, но в Питере сейчас вовсю догорает лето — да ещё и на удивление жаркими, августовскими деньками — когда как тут, за тысячу километров от северной столицы, наступила словно глубокая осень с присущей ей тоской и хмуростью.
— Да уж, стрёмное местечко, — потирая друг о друга замёрзшие ладони, говорит Юля.
Вокруг ни души, будто их четверых закинули на какой-то необитаемый остров. В Питере даже в столь раннее время суматоха не стихает ни на минуту — в этом же месте жизнь вообще, кажется, остановилась.
— Реалии российской глубинки, — меланхолично тянет Денис, осматриваясь вокруг в поисках более-менее чистой тропы.
Дима же с присущим ему любопытством изучает всё, что попадается на глаза.
Его взгляд невольно цепляет информационная доска. Она старая и давно истёртая временем — идеально подходит этому месту. На ней нет расписания поездов или предложений о сдаче жилья, зато наклеено очень много объявлений о пропаже людей. Все они очень разные: некоторые ещё совсем новые, другие — ужасно выцветшие от долгого нахождения под солнцем и дождями. На них изображены люди как молодые, так и пожилые, среди них много студентов, явно искавших приключения в этом богом забытом городишке.
Дубин мысленно делает себе пометку обязательно обсудить потом это с Игорем и спешит к своей небольшой компании, когда вдруг Гром недовольно его окликает.
— До моста недалеко, пара километров вроде как, — говорит Денис, жестом определяя нужное направление.
Рядом с тропой есть указатель, почти полностью ржавый и держащийся на одном только честном слове — странно, как ещё ветром не сдуло.
— Как тут только люди живут… — возмущённо фыркает Юля и включает камеру своего драгоценного айфона в надежде запечатлеть эти нечеловеческие условия.
— Есть ли они тут вообще, — бросает Игорь, ступая на пожелтевшую траву, покрытую росой, — люди эти.
Ему всё больше кажется, что эта провинциальная вакханалия попахивает грандиозным наёбом и нет здесь никакого последователя и в помине. Да и Серёжи тоже нет.
Тем не менее, сдаваться на полпути Игорь не привык, и, пока он не будет уверен на все сто в своих догадках, деревню эту он в покое не оставит.
Все четверо идут по узкой тропинке, вдоль бескрайних полей и туманов, и на их ботинках оседает утренняя роса. Игорь смотрит в спину Денису и думает, о том, что после вчерашнего Титов с ним так ни разу и не заговорил.
Почти всю ночь Гром изводил себя всевозможными безрадостными мыслями. Стоило ли вообще так напирать? Может быть, правильней было оставить Дениса в покое? Вины Титова в том, что Игорь так им проникся, нет никакой, и в вечной любви он ему не клялся. Всё по факту было так, как они и определили с самого начала, и Игорь — взрослый мальчик, должен был и сам понять, что одна ночь ещё не гарантирует никакого продолжения. Гром почти убеждает себя, что так будет правильно, но потом вдруг вспоминает, что Денис не оттолкнул его, целовал так жадно, бесстыдно шарил руками по телу и явно был готов к продолжению. Непонятно только, почему передумал в последний момент.
На самом деле, тут, наверное, и дураку ясно, что всё это — личные тараканы в голове Титова, а собственные накруты и принципы Грома идиотские, и о них Игорь бьётся каждый раз, как о каменную стену.
Возможно, будь на месте Титова кто-то другой, Гром бы отступил, ведь навязываться — совершенно не в его правилах, но Денис стоит того, чтобы за него побороться. Потому Игорь решает для себя, что так просто сдаваться не будет. По крайней мере, он должен понять, хотя бы для себя, почему Денис так отчаянно отталкивает его каждый раз.
От бессонной ночи болит голова. Игорь только к середине ночи смог с трудом провалиться в беспокойный сон, но там его уже поджидал Серёжа. Глаза его голубые, в обрамлении светлых дрожащих ресниц, губы искусаны, и с ума сводит этот шёпот, умоляющий поверить, что он ни в чём не виноват.
